я говорю даже не только о нынешних героях фашизма – с ними-то все понятно. Но ведь и ни от одного из героев немецкой нации ни черта не останется. Вы что думаете, все эти Бисмарки, Гинденбурги, кайзеры, короли – они из другого теста были сделаны? Найдется, ох, найдется, что тут про них рассказать! – гном радостно потер сухонькие морщинистые ручонки и мерзко засмеялся.

Шнайдеру стало не по себе при виде такого уродства.

– В любом случае я прошу передать мою шифровку в Центр, – сказал он твердо. – Речь идет о жизни миллионов человек.

– Если бы для нас что-то значили какие-то миллионы жизней, мы бы тут не сидели, товарищ, – сказал гном.

– Почему это?

– Послушайте, не надо из себя строить институтку перед первым свиданием! Про обострение классовой борьбы читали? Вот вам и миллионы жизней, гумманист вы наш.

– Я что-то не понимаю, – сказал Шнайдер. – Как вы с такими взглядами работаете на Советский Союз? Вы же не советский человек.

– А вы-то советский? – спросил его гном. – Вы когда в Советском Союзе в последний раз были?

Вместо того, чтобы отвечать на вопрос, Шнайдер кивнул головой в сторону сейфа.

– Не заговаривайте мне зубы, – сказал он. – Отправляйте шифровку.

Гном что-то буркнул о наглецах, потом сказал:

– Пишите, я отправлю. Завтра вечером получите ответ.

– Сегодня, – сказал жестко Шнайдер. – Сегодня вечером. У меня куча дел в Берлине, я не собираюсь засиживаться в вашем гадюшнике.

Гном пробормотал что-то насчет полной наглости, но согласился. Договорись встретиться в семь вечера.

В расстроенных чувствах Шнайдер покинул жилище гнома. Чтобы хоть как-то прийти в себя, он решил зайти в какое-нибудь кафе: позавтракать и, может, почитать местную прессу. Пьянящий запах мира и денег сыграл злую шутку со Шнайдером: он дал на чай целых два франка, что было просто непростительно для профессионала его уровня. Официанты в углу сразу же стали шушукаться о странном немце, разбрасывающемся деньгами. Подозревали шпиона. Шнайдеру пришлось срочно уйти, пока не приехала полиция.

Он бродил по улицам и не узнавал Швейцарию. Кажется, все вокруг было как и в прошлом году: все те же добродушные люди, узкие улицы, уютные кафе, красивые дома. Это была та самая мирная спокойная жизнь, которая ему в прошлый раз так понравилась. Но в этот раз она его раздражала.

«Наверное, что-то во мне не так, – подумал Шнайдер. – Ох, скорее бы домой».

Он весь день шатался по городу. Зашел в магазин, купил кофейную кружку для фрау Бауэр и блок сигар для шефа. Прокатился на лодке по озеру, пообедал, зашел в Швейцарский национальный музей, и, наконец, уже вечером добрел до кафе «Театральное», где он должен был в семь часов встретиться с гномом.

В семь часов гном не пришел. Не пришел он и в семь десять, и в семь двадцать. И только в семь тридцать гном вломился в кафе и побежал навстречу Шнайдеру, гневно потрясая тростью:

– Что вы такое задумали! Как вы смеете! Вы! Колбасник! Подлый ворюга! Я не позволю! Валите в свою Германию и оставьте меня в покое! Что я вам сделал?! Вы – подлец!

– Прошу прощения! – сказал Шнайдер, вставая. Он посмотрел на гнома, подпрыгивающего от ярости где-то там, внизу, и засмеялся от нелепости и глупости происходящего.

– Не смейте издеваться над моим ростом! – завопил фальцетом гном. – Вы! Дылда!

– Извините, – Шнайдер сел. – Пожалуй, вы правы: невежливо смеяться над физическим уродством.

– Хам! – взвился гном, плюясь ядовитой слюной.

– Объясните пожалуйста, что случилось, – попросил вежливо Шнайдер.

– А то вы не знаете! – заорал гном пуще прежнего. – Лицемер! Ворюга!

– Я повторяю свой вопрос. Что случилось?

– Кэт! Они требуют отдать вам Кэт!

– Кого отдать?!

– Идите вы в жопу! –пригвоздил гном. – В жопу, к чертовой матери! Катитесь отсюда в свой Берлин, и чтобы я больше не видел вас никогда! Слышите?! Никогда! Вот шифровка, вот адрес Кэт – и больше никогда, никогда в жизни не появляйтесь в Цюрихе, а не то это будет самый, самый последний день в вашей проклятой жизни! Колбасник!

Гном вылетел из кафе, оставив на столе две мятые записки. На первой аккуратным женским почерком было написано: «Разрешаем дальнейшую разработку агента Писарь. Для поддержания связи заберите радистку у Швейцарца». На второй записке тем же почерком было написано «Берг Штассе 23, фройляйн Хоффнунг».

Первые шифровки Кэт

Наконец, исполнилась давняя мечта Шнайдера: он получил радистку. Уже давно он жаловался в Центр, что не может оперативно отсылать сообщения. Отправляться каждый раз с шифровкой в Швейцарию было полным издевательством над нервами и здравым смыслом: долго, дорого, ненадежно. И вот после стольких лет войны Центр, наконец, прислушался к просьбам Шнайдера.

Через полчаса он уже стоял на пороге квартиры фройляйн Хоффнунг. Сразу после звонка дверь открылась, и он увидел милую девушку с лучистым взглядом, на вид никак не больше двадцати лет.

– Добрый вечер, – произнес вежливо Шнайдер, – прошу прощения за поздний визит. Я – твой новый начальник, герр Шнайдер. Когда мы наедине, можешь называть меня просто Александр Максимович.

– Кэт, Кэт Хоффнунг, можно "Катя" – затараторила девушка. – Я очень рада с вами познакомиться! Надеюсь оправдать доверие! Вы из Германии, да?

– Завтра поговорим, – сказал Шнайдер. – Нам нужно будет уехать в шесть утра. Документы у тебя в порядке?

– Да, все в порядке, я всегда готова, – кивнула Кэт.

– Покажи, пожалуйста.

– Конечно, сейчас! Я мигом, – Кэт повернулась и бегом понеслась за паспортом.

"Однако, сколько у нее комсомольского задора!» – подумал Шнайдер.

– Вот, – Кэт выбежала обратно в коридор и отдала Шнайдеру швейцарский паспорт.

– Очень хорошо, – полковник бегло перелистал страницы и вернул документ обратно. – Так что завтра в шесть, я за тобой заеду. До свидания.

– До свидания.

Шнайдер бодро сбежал вниз по лестнице, чувствуя на себе внимательный взгляд Кэт, и вышел из подъезда. Вторая ночь в отеле была еще хуже прежней. Какая-то мерзкая парочка за стенкой громко занималась сексом, дама орала в пылу страсти: "Оh weiter, weiter!" Сквозь сон Шнайдеру казалось, что она призывает какого-то Вайтера, который все не идет. Шнайдер вскакивал, бежал к двери, чтобы помочь в поисках, но на полпути останавливался, чтобы возвратиться в кровать и снова заснуть беспокойным сном шпиона.

Наутро с тяжелой головой он позавтракал яичницей с кофе, расплатился за две ночи в отеле (в отместку за отвратительный сервис он не дал ни франка чаевых) и отправился за радисткой. По пути он купил скромный букет фиалок за полфранка у цветочника на углу.

Кэт уже стояла у подъезда, нетерпеливо прохаживаясь взад и вперед перед двумя большими клетчатыми