довольно громко, пытаясь прогнать из головы мысли о шарообразной женщине и ее мертвом сыне, а из ушей мелодичный голос Ниночки.

Когда дверь за пациентами закрылась, Олег Степанович сам вышел в коридор и объявил, чтобы не ломились в кабинет, он сам позовет следующих. Медсестра тоже сорвалась с места – ей срочно понадобилось что-то в коридоре.

Нина догнала Алису Максимовну уже на улице.

– Стойте! Я хочу вам кое-что сказать!

Женщина смотрела на Нину враждебно.

– Что же?

– Я уже давно работаю в травме и еще подрабатываю в нейрохирургии. – Нина беззастенчиво соврала, оправдывая себя тем, что хотела, чтобы ей верили. – У вашей дочки точно нет сотрясения. Я внимательно смотрела за ней, когда делала фиксацию. Не переживайте…

Медсестра не успела договорить. Алиса Максимовна увеличилась в размерах от негодования и пошла в наступление.

– Знаешь что, милочка! Ты ничего не могла понять за одну минуту! Вы все – врачи, медсестры! – просто штаны просиживаете! Иди к черту!

Алиса Максимовна развернулась на низких каблуках и гордо стала переваливаться из стороны в сторону. Милана бежала следом. У Нины в глазах стояли слезы. Она не понимала, за что с ней так обошлись. Но другие пациенты не ждали, надо было возвращаться в кабинет.

– Дай мне карточку второго, Вани, – сказал Олег Степанович властно медсестре, когда та вернулась на рабочее место.

– Так нет их карточки, они не к нашей поликлинике прикреплены. Но участок все равно наш, так что снимать у нас тоже будут.

– Я понял. Вот номер. Петр Александрович Журавков, нейрохирургией заведует в пятьдесят второй, скажи, что от меня. На ставку не возьмут, но на четверть могут. Или на полставки. А если реально в нейро хочешь, так, может, и к врачу припишут. Договорись, в общем.

Глаза у Ниночки загорелись. Она схватила листок и стала быстро переносить номер в телефон.

– Не хочу других принимать, пока эта модная мама не вернется. С такими приятно работать, после этой Алисы мне надо видеть, что есть адекватные люди.

Травматолог говорил с Ниной, но не ждал от нее ответа. Медсестра это поняла и не стала ничего отвечать на последнюю реплику, но поблагодарила за номер.

– Шмаков Иван!

Врач выглянул в коридор и позвал пациентов, уже вернувшихся после рентгена. На лавочке рядом с кабинетом сидели Ваня со сломанной рукой, его мама и отец, который предпочел не заходить в кабинет. Это был высокий мужчина в рубашке и вязаном жилете, брюках и туфлях. На длинном худом лице, напрочь лишенном мужской растительности, гордо красовались очки в черепаховой оправе. Его лицо было бледным, даже бледнее, чем у сына, он держал жену за руку и раскачиваясь приговаривал: «Все будет нормально, все будет нормально».

Мама с сыном прошли в кабинет, а отец остался сидеть в коридоре. Она молча протянула снимки.

– Все неплохо, – прокомментировал Олег Степанович. – Перелом локтевой кости без смещения. Просто гипс наложим и отправим вас на три недели.

Врач улыбнулся молодой женщине, но она не ответила улыбкой. Ее лицо было не просто бледным – оно слегка позеленело, на лбу выступила испарина.

– Спасибо вам, это большое облегчение. За три недели все заживет?

– Ну, мы сделаем контрольный снимок через десять дней, и там будет видно, сколько ему с гипсом ходить. Обычно все-таки месяц требуется, но у многих и за три недели заживает. Как пойдет. Вы сами-то как? Выглядите неважно.

Женщина отмахнулась:

– Я просто за сына переживаю. – Перезвон ее колокольчиков звучал неестественно холодно и фальшиво.

Ее пухлые, нежные губки обескровились и потрескались. Правая рука обхватила левую выше локтя и сильно сжала. Она не пошла с сыном в соседний кабинет, где накладывали гипс. Мальчик все терпел молча и, когда становилось невыносимо, выпускал несколько слезинок. Атмосфера в кабинете, которая буквально несколько минут назад была раскалена до предела, застывала, словно студень в холодильнике. Жар истерики Алисы Максимовны сменился фригидностью мамы, чье имя так и не было названо.

Когда Нина закончила с гипсом, а мальчик с одобрения матери получил от медсестры конфету, врач принялся традиционно объяснять дальнейшие действия.

– Может сильно болеть, тогда дайте ему ибупрофен, будет сильно чесаться, но чесать нельзя. Я вас запишу к себе сразу на следующий прием. – Он щелкнул мышкой по соответствующей вкладке.

– А можно просто направление открыть? Я не уверена, что знаю, в какой день смогу прийти и смогу ли вообще…

Женщина вздрогнула, причина этой дрожи так и осталась непонятна. Врач пожал плечами и, выбирая между «записать на прием к…» и «открыть направление к травматологу-ортопеду», выбрал второй вариант.

– Только, пожалуйста, запишитесь или ко мне, или к Орловой. У Степанченко только ортопедия, она с травмами не работает. Хорошо?

– Конечно, доктор. Все, как вы скажете.

– Услада для ушей врача, – посмеялся Олег Степанович.

Его поддержала коротким смешком Нина, но мама Вани лишь кротко улыбнулась. Они забрали снимки и вышли.

– Что-то с ней не так, – сказала Нина доктору.

– Да, уж очень она бледная и даже зеленая. В любом случае так приятно работать с адекватными людьми! Если бы не такие, благодарные пациенты, я бы давно уволился. Такие, как эта Алиса, ломают и своих детей, и нас, врачей.

* * *

В аудитории стоял характерный гул. Студенты в белых халатах не спеша подтягивались к началу лекции. То тут, то там стояли компании ребят, которые эмоционально делились новостями после выходных. У всех они прошли по-разному: кто-то их провел в баре, кто-то на природе, а кто-то на работе. В самой многочисленной компании все внимательно слушали парня с аккуратно уложенными волосами. С первого же взгляда становилось понятно, что он претендовал бы на роль местной звезды, если бы не чересчур самодостаточные однокурсники.

Парень был единственным, кого взяли работать помощником судмедэксперта еще до того, как начался цикл по этому предмету. Кто-то говорил, что у него были связи, кто-то говорил, что он целый год ходил на кафедру и буквально умолял взять его и что работал бесплатно. На самом деле парню просто повезло: еще во времена учебы в медицинском колледже он на практике встретился с судебным медэкспертом и тот просто предложил поработать с ним на кафедре. Зарплату обещали символическую, зато много опыта и интересных историй.

– Короче, сорвалась эта мамка. Прям на глазах сына ширнулась и все, представляете! Передоз!

В аудиторию зашла Нина. Она прошла к одногруппникам и, не снимая сумки с плеча, вклинилась в разговор.

– У меня, конечно, тоже интересная смена была, но с тобой, Антон, не потягаться! Давай-ка еще раз историю заново! – Она