— Говорят, бывают такие провалы в памяти, — поддержала ее Амалия. — Например, после тяжелых переживаний. Никто из нас не знает, что стряслось с К. той ночью на дороге. Выходит, К. нуждается в помощи Деревни. Надо ему помочь.

Варнава шепотом одернул Амалию: мол, незачем ей с такой горячностью защищать К., хватит с него и заступничества Фриды, сплетничают в Деревне и без того предостаточно. Однако Варнава шептал слишком громко, и все стоявшие вокруг прекрасно его слышали.

— Ай! — подал голос один из близнецов, и второй по обыкновению подхватил: — Ай! — правда, с печальным выражением лица.

Значит, она с ним живет, подумал К. С Артуром. Или с Иеремией.

— Две женщины и один мужчина, да и тот какой-то недоделанный, — проворчала крестьянка, та самая, что мыла К. — Это ж курам на смех. А что еще за провалы в памяти? Слыхали вы про такое?

— Слыхали! — взволнованно ответила Фрида. — Может быть, он и в самом деле ничего не помнит.

— Ну так мы ему напомним, — разочарованно сказал Кузнец и опустил закатанные рукава рубахи.

— Если он захочет, — заметил Учитель.

— Да уж захочет, — сказал Кузнец. — Возьмем вот за шкирку да отволочем, коли сам не пойдет, силком. Туда, куда нам надо.

— Но нужно-то другое! Нужно, чтобы он действительно вспомнил, сам вспомнил, без чужих напоминаний, — сказал Учитель. — Силой этого не добьешься. Кроме того, невозможно установить, правда ли он хочет вспомнить...

— Хватит! — оборвал его К. — Давайте попробуем. Шансов мало, конечно, но все же...

— Тогда пошли, — сказала хозяйка постоялого двора «У моста». — Ради Фриды придется мне ввязаться в это дело, потому как не заслужила девушка, чтобы ее подставляли под удар. У меня ведь началось-то все, в моем трактире.

К. послушно отправился следом за ней, в надежде обрести долгожданный покой и, может быть, даже мир.

Длинной вереницей, друг за другом потянулись они к постоялому двору и наконец остановились перед воротами.

— Вот, значит, где все началось, — сказал К., глядя на ворота с вывеской «У моста». Но в мыслях у него всплыла другая картина: темная ночь, деревянный мост, который вел с проселочной дороги в Деревню, и надо всем — небо, казавшееся пустым.

Они стояли в трактирной зале постоялого двора, и Хозяин рассказывал о том, как К. пришел сюда и спросил комнату, но оказалось, что ни одна комната не прибрана, и поэтому ему предложили вместо постели мешок соломы. Хозяин показал место в зале, — вот здесь К. положил мешок на пол и улегся; Хозяин показал, где в это время сидели крестьяне, где находился телефон, с которого звонили в Замок, а потом позвонили из Замка. Он рассказал и о том, что Шварцер, сын одного из младших кастелянов Замка, разбудил смертельно усталого К. и грубо потребовал, чтобы тот предъявил документ, разрешающий находиться в Деревне, поведал и о том, что К. вначале приняли за бродягу с большой дороги и вообще не хотели пускать на ночлег. И еще он сказал, что они звонили в Замок, но там слыхом не слыхали о господине К., землемере, но позже вдруг раздался звонок и по телефону подтвердили факт существования землемера. Хозяин показал комнату, в которой К. жил вместе с Фридой и помощниками, и К., войдя, с удивлением огляделся среди царившего там запустения.

— Так доложили вам все-таки о моем прибытии или нет? — спросил он.

— На самом деле — нет, — признался Хозяин. — Были только слухи, как выяснилось впоследствии, больше ничего. Ну, вспомнили? — спросил он.

К. отрицательно покачал головой, и они спустились в залу трактира, где ждали Хозяйка и Фрида. Там же были и оба помощника. У дверей, прислонясь к стене, стоял Кузнец. Он спросил, нужно ли его присутствие, и, получив отрицательный ответ, ушел не попрощавшись. В открывшуюся дверь К. увидел, что на улице стоят в ожидании остальные деревенские.

— Ну что, вспомнил? — спросила Хозяйка.

— Нет, — ответил Хозяин.

Тогда она сказала, что ей с Фридой и К. стоило бы вместе подняться в комнату еще раз.

Они втроем стали подниматься по лестнице. Женщины говорили без умолку, но К. почти не прислушивался. Он думал о кровати, стоявшей в комнате, какой бы убогой эта комната ни была.

Когда они поднялись на второй этаж, Хозяйка предложила, мол, надо бы поставить все вещи в комнате так, как они стояли раньше, когда К. там жил.

— И мне можно будет опять поселиться в этой комнате? — К., сунув руку в карман бархатной куртки, вытащил золотой. - Валюта, конечно, не здешняя, но, наверное, вы сможете без убытка обменять эти деньги.

— Ради бога, не надо, — всполошилась Хозяйка. — Все, кто принят на службу в Замке, живут у нас совершенно бесплатно.

— Но я не состою на службе в Замке, — возразил К. — Я здесь гость.

В таком случае требуется удостоверение, документ, из-за которого и начались тогда все недоразумения, связанные с его личностью.

— Ладно, — сказал К. и вышел из комнаты.

Уже на лестнице его догнала Фрида. Все вышло не так, как она хотела, сказала она, глядя на К. огорченно, она уверена, что комнату К. предоставят. К вечеру все будет устроено и комната приобретет в точности тот вид, в каком она сохранилась в его памяти.

В его памяти совершенно ничего не сохранилось, возразил К. А как он должен понимать ее слова: все вышло не так, как она хотела? Нужно им, в конце концов, это проклятое удостоверение или нет?

Фрида прижала палец к губам:

— Да ведь все в порядке, а если что-то пока нехорошо, то скоро уладится.

Она повела К. вниз по лестнице, взяв за левый рукав. Он послушно сделал несколько шагов, но на середине лестницы вдруг остановился и спросил, что ей теперь от него нужно. Фрида опять прижала палец к губам и покачала головой. В зале сидели за столами несколько крестьян, они пили и о чем-то разговаривали. При появлении К. все разговоры смолкли. Фрида повлекла его дальше, на улицу. В зале тут же снова послышался говор, зато деревенские, ждавшие за дверями перед постоялым двором, молчали, будто потеряв дар речи.

На улице было уже не так светло, как полчаса тому назад. В это время года темнеет рано, силы у солнца хватало лишь на то, чтобы около полудня давать немного тепла. К. в бархатной куртке стало холодно. Фрида тотчас это заметила. Можно натопить комнату, предложила она. Неужели он не помнит?

— Печку я там заметил, — сказал К. — А что будет теперь? — спросил он спустя некоторое время. Фрида не знала.

— Странно, — заметил К. Все это время у него было такое впечатление, будто она всегда все прекрасно знает.

Да уж, кое-что ей известно, поэтому она и заботится о нем. Они замолчали, деревенские тоже стояли молча. Свет еще больше потускнел, улица и дома померкли в тени, и только окна Замка кое-где еще вспыхивали, отражая свет. К. не сводил глаз с Замка. Наконец он снова взглянул на Фриду, и тогда она сказала, что ему не следует так часто смотреть на Замок, говорят, это не хорошо. К. отвернулся. Так почему же она о нем заботится? — поинтересовался он через некоторое время.