— Да бегал тут один через потайной ход к монахине, пока его ловушкой не придавило. — Я вздрогнула, что Франциском было понято совершенно неправильно. — Давно бегал. Там даже одежды уже не осталось. Чистые кости. Совершенно чистые и сухие. Тебя, как магичку, они пугать не должны.

— Меня кости не пугают. Сами по себе. А вот в сочетании с ловушками… Если меня придавит ловушкой, получится уже четвертый вариант, даже хуже третьего.

— Я в этом не заинтересован, огонек, — снизошел Франциск. — Проведу. Мне нужно отсюда выбраться.

Я задумалась. Выйти наружу, снять блок и отсидеться пару месяцев — заманчиво. Но доверять постороннему призраку? Тетя показала, что никому доверять нельзя: даже близкие люди предают. А с призраком мы сблизиться не успели, более того — он вообще не человек и логика у него непонятная.

— А вам какая разница, где появляться?

— Как это какая, огонек? Меня за столько лет тут ни одна душа не видела и не слышала. С одной стороны, удобно — смотри и слушай что хочешь, с другой — смотреть и слушать тут нечего, а поговорить не с кем. Кстати, беседа твоей тетушки с настоятельницей была весьма занимательной.

— И о чем они говорили? — как можно незаинтересованнее спросила я.

Почему-то я была уверена, что тетя не могла всерьез рассчитывать запереть меня в монастыре, ее цель — выдать племянницу за Антуана. И что бы она ни говорила про мое наследство, мы обе знаем, что, если мне в голову придет блажь посвятить жизнь Богине, оно отойдет монастырю, а отнюдь не Жану-Филиппу. Так что все это пустые угрозы. Наверное.

— О тебе, разумеется. Жаловалась на твой сложный характер и сожженные занавески в твоей комнате. И что жениху приходится общаться с тобой с активированными защитными артефактами, — призрак хохотнул. — Он такой страшный?

— Вовсе нет, — возмутилась я. — Мои родственники не стали бы подсовывать мне кого попало. Тетя считает его идеалом мужчины: красивый, богатый и с Даром. Просто я не хочу замуж.

— Вообще?

Почему-то перед глазами возникло лицо Бернара, и в который раз я пожалела, что у Жана-Филиппа получилось только взорвать дядюшкину лабораторию, а не соединить нас магическим обетом. Но, увы, тогда вышло не то, что хотелось, а Антуан за прошедшие годы ничуть не стал для меня милее.

— Во всяком случае — за него.

— Понятно. Значит, ты тут ненадолго: либо удерешь, либо умрешь. Такие, как ты, не для монастыря: внутренний огонь гаснет слишком быстро. Насмотрелся за это время. Если умрешь, компанию не составишь: с затухшим огнем всегда умирают насовсем, тогда разговаривать опять будет не с кем. И какова вероятность, что сюда опять засунут кого-нибудь с заблокированным сильным Даром? Правильно, стремится к нулю. Поэтому мы должны друг другу помочь. Я спасаю тебя от нежеланного брака или смерти, ты меня — от скуки.

Говорил он вроде бы убедительно, и все же было в его словах нечто, не позволяющее поверить ему до конца.

— И все? Вы хотите вырваться отсюда, потому что вам скучно? А если и в другом месте вас никто не увидит?

— У меня есть незавершенное дело, огонек, понятно?

Вот когда я пожалела, что плохо учила историю Дома Лиденингов. Да что там плохо — в моих знания зияли такие пробелы, что говорить о знаниях вовсе не приходилось. Но никаких трагедий, связанных с правящей семьей, я припомнить не могла. Да еще таких, что затянулись бы до нынешнего времени.

— Какое?

— А это, огонек, мое дело, а не твое. — Он раздраженно фыркнул, подхватил шляпу, нахлобучил на голову и деловито спросил: — Так как, идем?

— У меня еще один вопрос. Когда я вынесу вашу кость, где ее перепрятывать? Или я стану бессменным носителем?

— Богиня! — Франциск схватился за голову. — Огонек, что за чушь ты несешь? Моя кость здесь для привязки посмертного проявления к монастырю. Сделано это заклятием, затрагивающим также возможность моего общения с людьми. Когда кость вынесут, заклятье развеется и я стану свободным. Относительно, конечно.

— А разве призраки не привязаны к месту?

— Обычно — к месту упокоения. То есть в худшем случае меня притянет во дворец, что намного интереснее, чем монастырь. А поскольку ты не часть дворца, волноваться тебе незачем. А кость… Закопаешь где-нибудь, и все. На гробнице я не настаиваю. В конце концов, у меня уже одна есть, и вряд ли ты сделаешь что-то получше. Пойдем же. Чего время тянуть?

— Идем, — решилась я и развернулась к окну.

— Куда?! — гаркнул призрак.

— Наружу и в часовню, — сказала я, берясь за подоконник. — Окошко узенькое, но я пролезу.

— Окно закрой и слушай меня. Чтобы попасть в часовню, наружу выходить не надо, а в твоем положении даже опасно: закроют в местный карцер — и привет, свобода. Я не для того столько времени ждал, чтобы бездарно профукать шанс.

— Предлагаете подождать еще лет сто? — подозрительно поинтересовалась я. — Так я за это время либо постриг приму, либо замуж выйду.

— Предлагаю думать, прежде чем делать, и спрашивать совета у умудренных опытом и годами.

— Года опытом не всегда умудряют, — завредничала я.

— Ну и сиди.

Призрак невозмутимо стал просачиваться в стену и ушел в нее наполовину, прежде чем я опомнилась и вскрикнула:

— Стойте! Что вы предлагаете?

— Воспользоваться подземным ходом, разумеется. Или для тебя это слишком сложно?

— Я про него вообще впервые слышу. Разве в монастырях они есть?

— Почему нет? Тем более, в этом настоятельницей была сестра жены, чтоб ее выворачивало все посмертие!

— Кого? Жену или ее сестру? — навострила уши я.

— Обеих, — мрачно ответил призрак. — Давай закрывай окно, и уходим.

Однако, незавершенное дело почти наверняка связано с давно почившей королевой. Или призрак так злится потому, что его привязали к монастырю? Уж это-то точно было сделано по желанию королевы и с согласия ее сестры.

Его Величество дождался, пока я закрою окно, плотно прижав створки друг к другу, и скомандовал:

— Одной ногой на эту плитку, второй — на эту, а рукой жмешь сюда.

Он ткнул в стену над кроватью, а я засомневалась, не проявление ли это сомнительного призрачного юмора. Так встать я могла, но поза была не то что неудобной — я почти падала. Тем не менее решила попробовать. С координацией у меня проблем нет, так что в самом плохом случае призрак просто обсмеет меня за доверчивость. Но, к моему удивлению, после выполнения этих странных требований четыре плитки отъехали в сторону, обнажив проем в полу, из которого запахло сыростью и тленом. Интересно, там только один скелет или за это время накопились еще? Вдруг покойное величество коллекционирует трупы в качестве единственного доступного развлечения?

Франциск просочился в подземный проход, но, поскольку я медлила, почти сразу вернулся и недовольно буркнул: