Левая рука ныряет в верхний ящик, пальцы находят коробочку с надписью «Комплекс № 7». В рот летят две пилюли, следом за ними еще одна – № 2. Запивается препарат минеральной водой. Две минуты на расслабление. Сейчас в организме старшего научного сотрудника происходят описываемые сложнейшими уравнениями процессы. Все выверено с точностью до молекулы активного вещества. Взгляд женщины затуманивается.

Рука тянется к лакированной коробочке на столе, открывает ее и подносит к носу. Трубочный табак. Привычный с детства запах. Аромат, напоминающий об отце, сильном, мужественном, честном, смелом человеке. В свое время психологи института порекомендовали именно этот аромат в качестве спускового механизма, переключателя.

Очертания предметов на столе, обстановка лаборатории приобретают четкость, как будто подкрутили фокусировку. Товарищ Петрова готова к работе. Сейчас она не только старший научный сотрудник совершенно секретного НИИ. Настолько секретного, что даже факт его существования является государственной тайной. Сейчас товарищ Петрова – переключившийся в режим приема информации ментат.

Начатый в середине сороковых годов группой энтузиастов проект дал первые плоды только в 58-м году. Именно тогда удалось стабилизировать процесс настройки человеческого мозга на режим безэмоциональной работы и подобрать комплексы безвредных для организма биокатализаторов. С тех пор дело и пошло. Результаты шокировали. Еще бы – первые эксперименты позволяли превратить человека в супервычислительную машину, способную перелопатить гору информации и выдать точный прогноз, расчет, но не ясно было, какую часть задачи решит ментат, и будет ли он решать задачу. Теперь ответы давались именно на поставленный вопрос, и не когда человеку повезет настроиться на нужный лад, а сразу после поглощения материала. Это была революция.

Еще раньше удалось организовать отбор будущих ментатов, разработать методики тренировок, наладить реабилитацию ментатов. Тоже проблема. Из десятков тысяч претендентов выбирали пару десятков человек. Людей с врожденными склонностями к математическому мышлению, пространственным воображением, отсутствием страха перед неведомым, зато отягощенных чрезмерным любопытством. Последнее тоже оказалось важным. Ментат без неукротимого зуда к познанию, тяги к неведомому работать не мог.

Вот так и возник институт. На НИИ работали тысячи сотрудников в десятках филиалов. Большинство понятия не имели, какую именно задачу решают, специалисты из управления маскировки тоже недаром ели свой хлеб. Будущих ментатов отмечали еще в школе, собирали сведения в роно и пионерских кружках. С ними проводили беседы, посылали на олимпиады, конкурсы, приглядывались. Перспективных приглашали в заочные математические школы, помогали их родителям с переездом в большие города с хорошими вузами.

После школы молодежь еще раз тестировали. Подходящих приглашали в крупные университеты и институты, незаметно устраняли из их окружения опасных людей, сужали возможное поле соблазнов, бывало, вытаскивали из передряг. Работавшие с молодежью сами не знали, кого и зачем они опекают, считалось, что речь идет о будущих ученых, разведчиках, дипломатах. Фантазия организаторов не ограничивалась ничем. В свое время товарищам в штатском, опекавшим Женечку, сказали, что они оберегают дочку знаменитого адмирала. И это было правдой. Другое дело, та же самая работа велась с детьми простых рабочих, служащих, технических специалистов.

На последних курсах вуза подопечный незаметно для себя проходил еще один тест. Обычно в случае успеха он сам все понимал. Обрывки информации, странности, необычные случаи, разговоры с интересными как бы случайными людьми складывались в цельную картину. Человек разом рвал рамки обыденности и становился ментатом.

Теперь начинались специальные тренировки, и только что уверившийся в безграничности мира человек налетал лбом на новые границы. Мир оказывался не таким безграничным. Новые стены приходилось прошибать, и только с тем, чтобы встретить новые ограничения, дойти до очередной границы. И так до бесконечности. После защиты диплома ментат получал назначение, официально к месту работы, реально на продолжение учебы. И только через пять-шесть лет непрерывных тренировок, изнурительных занятий, развития души, разума и тела человек становился настоящим ментатом.

Или не становился. Примерно половина учеников не могла сдать выпускные экзамены, сказывались проблемы с управлением эмоциями или врожденные дефекты гормональной системы организма. Дефекты крайне незначительные, не мешающие человеку добиваться целей, достигать высот практически в любой сфере деятельности. В любой, но не в работе ментата.

Евгения Викторовна открыла верхнюю папку. Глаза за пять секунд пробежали текст по диагонали. Прочитанное моментально провалилось в память и заняло свою ячейку. Перевернуть лист. Впитать информацию. И так всю папку подряд. Через полчаса работы ментат налила стакан минеральной воды и поднесла ко рту. Водичка приятно холодила небо, стекала в желудок, впитывалась стенками, восстанавливала минеральный баланс организма, восполняла потерю влаги.

После второй папки Евгения Викторовна закрыла глаза, взяла из стола коробочку с порошком № 12. Немного помедлила и, отсыпав на предметное стекло ровно два карата вещества, слизнула порошок. Препарат начал действовать через полминуты. Ментату требовался предварительный анализ проглоченной информации.

Час размышлений. Неторопливое перебрасывание между синапсами цифр, формул, статистических таблиц. Женщина играла с материалом, как кошка играет с полузадушенной мышью.

– Александр Васильевич, принеси тигель, спички и спирт, – прозвучал механический, лишенный всякой эмоциональной окраски голос.

Вскоре перед Евгенией Викторовной поставили баночку со спиртом, платиновый тигель на керамической подставке, положили коробок спичек. Налить в тигель спирт. Чиркнуть спичкой, поджечь, откинуться на спинку кресла, заложить руки за голову и смотреть на огонь сквозь полуопущенные ресницы. Блажь. Случайная прихоть, позволяющая направить мыслительные процессы в нужное русло.

– Еще спичек. Много.

Помощник ни единым словом не высказал ни малейшей тени удивления. За годы работы в лаборатории Александр ко всякому привык. Человеческий мозг штука сложная. Человечество только приблизилось к разгадке этой тайны природы. Нет, не так. Приблизилось не к разгадке, а к возможности четко сформулировать задачу, понять, что именно следует разгадывать. Ответы на вопросы пока отодвигаются на дальнюю перспективу.

Получив задание, товарищ Вершинин побежал собирать по лаборатории спички. Если сказано «много», значит, надо много. Умение угадывать, что скрывается за короткими фразами ментата, входило в обязанности лаборанта. Это несложно, особенно для того, кому в свое время совсем чуть-чуть не хватило, чтоб самому стать ментатом.

Отсеявшиеся тоже находили свое место в структуре института. Всегда нужны люди, умеющие провести черновой анализ информации, отделить ненужное, систематизировать материалы. Необходимы технические специалисты, биохимики, физиологи, высококлассные врачи, инженеры, грамотные рабочие, способные воплотить в металл задумки «мозговиков». Наконец нужны умные, образованные сотрудники управления безопасности и маскировки. Все это не прошедшие финальный отбор ментаты.