К Дарвину можно относиться как угодно, но из истории мировой науки его не выкинуть. Можно рассуждать о том, что эволюция не сводится к естественному отбору, можно доказывать, что на глазах у человечества еще ни одного нового вида не произошло. Но учение о естественном отборе навсегда обогатило разум человечества.

Социал-дарвинизм как предмет злоупотреблений

Корректную попытку приложить идеи Дарвина к социуму сделал в конце XIX века Фрэнсис Гальтон. Его центральная мысль состоит в том, что социально значимые черты, например интеллектуальный потенциал, кодируются генетически. Потому могут быть предметом естественного и искусственного отбора. Проблема наследования интеллекта изучалась им на примере собственной семьи. Дело в том, что он был племянником Дарвина. Их общий предок Эразм Дарвин был великим естествоиспытателем XVIII века. Отец Чарльза – выдающийся врач. У самого Чарльза было 7 выживших детей, многие из которых стали заметными учеными. Еще трое скончались в младенчестве. Последняя дочка Чарльза Дарвина была умственно отсталой. Этот факт тоже показателен. Еще один социал-дарвинист XIX века итальянец Цезарь Ломброзо (кстати, запрещенный в СССР до периода перестройки) учил, что гений и безумство всегда идут рядом. И то и другое – отклонения от нормы. Хотя вообще-то мысль спорная.

Фрэнсис Гальтон не ограничился чистой теорией. Он создал прикладной раздел социал-дарвинизма, заложив основы науки евгеники, занимающейся улучшением человеческой породы. Ее чрезмерная политизация в определенные моменты истории привела к дискредитации этой прикладной социальной деятельности, имеющей право на существование. Наиболее негативные моменты в этой связи имели место в истории нацистской Германии.

В первые годы правления Гитлера (как и всякий холостяк, он хорошо разбирался в семейных вопросах) там было разработано неплохое законодательство в области демографии, которое стимулировало высокую рождаемость. Но потом реакционный режим проявил себя в полную силу. Извращенное приложение к социуму идей генетической изменчивости, деление рас на высшие и низшие дискредитировало демографическую политику режима и евгенику вообще.

В настоящее время место евгеники заняло медико-генетическое консультирование – совокупность мер и методик, направленных на снижение риска возникновения и развития наследственных заболеваний. Соответствующие центры уже много лет работают. В Москве на Каширском шоссе, в Петербурге на Тобольской улице. Туда может обратиться любой гражданин и получить грамотный прогноз рождения у него больного или здорового ребенка.

К началу ХХ века для ученых не было серьезного вопроса в том, от чего больше зависит человеческая сущность – от биологических или социальных особенностей. Человек суть взаимодействие двух составляющих. Но для политиков все было не так однозначно. Величайший ученый ХХ века Александр Леонидович Чижевский. Родом он из Калуги. Общаясь со своим великим земляком К. Э. Циолковским, Чижевский смолоду стал поднимать взор к небу, чтобы познать земные проблемы. Он основал гелиобиологию – науку о влиянии Солнца на биологические процессы. Ученый установил, что солнечные ритмы определяют численность, рождаемость, смертность животных, частоту появления наследственных нарушений – мутаций. Чижевский стал знаменит, получил средства на практическое воплощение своих фундаментальных идей. Именно он руководил работами по созданию приборов, обеспечивающих оптимальное для человека количество заряженных частиц в воздухе для жилых и административных зданий. В первую очередь для величайшего в мире здания Дворца Советов, который должен был выситься на месте храма Христа Спасителя.

Все было бы хорошо, но Чижевского погубил социал-дарвинизм. Ученый попытался связать неживую природу (Солнце) через живую (организмы человека и животных) с социальными событиями. Из данных Чижевского следовало, что основные исторические катаклизмы (в том числе русские революции 1905 и 1917 гг.) приходились на годы повышенной солнечной активности. Предсказал он и последующие социальные взрывы и катастрофы. Кто-то усмотрел в работах Чижевского подрыв устоев марксизма, который сводил всю историю к классовой борьбе. Чижевский оказался в тюрьме. В это время Нобелевский комитет собирался вручить ему престижную награду. Однако ученый исчез из поля зрения мировой науки, и его не искали. Вышел на свободу Чижевский много лет спустя, с подорванным здоровьем, и вскоре скончался, почти всеми забытый.

В то время, когда истинные ученые подвергались гонениям за любые попытки связать биологические и социальные ипостаси человека, шарлатаны, уловив политическую конъюнктуру, расцветали как веники в помойке. Одним из лидеров лженауки был Трофим Денисович Лысенко, отрицавший материальные основы наследственности. Главная его мысль состояла в том, что человечество может сознательно направлять развитие человека, растений, животных в любую сторону. Если большевики захотят – эволюция станет управляемой. Не стала. У природы есть свои законы, отменить которые не могут даже большевики.

Одним из главных оппонентов Лысенко был блестящий ученый академик Н. П. Дубинин. Много лет он отстаивал материалистическое понимание наследственности, объективное изучение законов генетики. В хрущевский период, после развенчания Лысенко, Дубинин по праву стал одним из лидеров возрождающейся генетики. Но, как говорится, пойдешь налево – придешь направо. В 70-е годы Дубинин издал серию публикаций в политических изданиях (например, в журнале «Коммунист»), где голословно утверждал, что человек подчиняется далеко не всем законам генетики. Социальные признаки – уровень интеллекта, склонность к той или иной деятельности, к правонарушениям не наследуются и определяются исключительно условиями среды. Эти высказывания, имевшие директивный характер, по сути, отбрасывали науку на столетие назад, когда еще не было фундаментальных работ Ц. Ломброзо. Заявления Дубинина, имевшего право принимать решения, имели негативные последствия. В тюрьму за научные взгляды уже не сажали. Однако целый ряд направлений, так или иначе связанных с социал-дарвинизмом, – психогенетика, генетика поведения, оказались заторможенными в своем развитии, что привело к определенному отставанию отечественной науки.

Перестройка оживила отечественную науку. Последовавшая за ней «катастройка» нанесла ужасающий удар по всей русской науке, в первую очередь по прикладной. В области создания фундаментальных теорий, требующей небольших затрат, жизнь продолжает теплиться. Не рискну брать на себя многого и не стану делать общего обзора всех социально-биологических исследований, разрозненно проводимых в нашей стране в конце прошлого – начале этого веков. Приведу лишь один пример. Специалисты из Института геологии докембрия Российской академии наук под руководством профессора В. А. Рудника выявили связь между характеристиками биоты и структурой земной коры. В определенных местах – зонах тектонических нарушений, над подземными потоками, формируются так называемые геопатогенные зоны (пример такой геопатогенной зоны описан в рассказе Н. Гоголя «Заколдованное место»). На этих зонах особый характер растительности, повышенное число определенных заболеваний. Биологические процессы здесь влекут социальные последствия. В геопатогенных зонах повышена частота аномальных форм поведения людей, травматизм, число дорожно-транспортных происшествий. Связь между строением земной коры и социально-историческими процессами оказалась всеобщей. Места, где начинаются войны, оказались необычными в геологическом отношении. В них наблюдается повышенная сейсмическая активность, выход из литосферы газов радона, гелия, паров ртути. Все эти параметры свойственны многим местам на территории таких стран, как Афганистан, Чечня, Югославия, Ирак. Таким образом, если теория Чижевского позволяет предсказать, когда начнется война, то теория Рудника – предположительно где.