не вырывалась. — Все те одинокие ночи, я запираюсь в ванной, закрываю глаза, представляю тебя и…

— Прекрати, Бенедикт! Что ты несешь? Отпусти меня!

— Я сейчас увидел тебя и подумал, зачем мне удовлетворять самого себя, когда я могу заявиться к своей бывшей женушке? Ты одна, я хочу тебя…

Мари всё-таки вырвала свою руку, отвесила ему пощечину и бросилась бежать прочь. Ей вдогонку прилетел его смех.

— Я приду вечером! Жди меня!

Мари бежала до самого дома, а когда попала внутрь то, тут же заперла за собой. Она побежала в ванную и, зачерпнув холодной воды в ладони, окунула туда своё пылающее лицо. Услышанное вызывало у неё позывы к тошноте. Она прожила с этим человеком три года в браке, потом потратила ещё два года на сожаления о своем несбывшемся женском счастье, а сейчас благодарила Создателя, что он убрал Бенедикта из её жизни.

Кристиан тихо муркнул и стал тереться о её ноги. Мари подняла кота на руки и прижала к груди, пряча своё лицо в его шерсти. Он предпринял попытки вырваться, но услышав её горестный плачь, затих, позволяя себя держать.

Вернувшаяся через пару часов Берта сильно удивилась закрытой двери. Мари не стала ничего объяснять, просто попросила запереть на ночь все двери в дом и никому не открывать. Экономка бросала на неё печальные взгляды, видимо, посчитала, что это очередное проявление стресса хозяйки, но выполнила просьбу. Мари понимала, как выглядит, но говорить на эту тему не хотела, пусть лучше считает её сумасшедшей.

Ночь прошла беспокойно. Мари снились кошмары. Осознание, что ничего не произошло, и Бенедикт просто так всё это говорил, пришло к ней только к обеду, сразу же приподнимая настроение. Оказалось, для счастья ей нужно было просто, чтобы не случилось несчастье.

Мари взяла книгу, ту, что в последний раз принес ей Дэниел, и направилась в сад. Она шла, листая страницы, ища место, на котором закончила читать, и не сразу поняла, в чем дело. Мерзкий запах ударил ей в нос. Она подняла глаза и ахнула. Её сад…Её розы…Они были чем-то облиты…И это что-то было крайне ядовитым, потому что кусты с её нежными цветами уже успели почернеть. Выглядело так, словно её сад сгорел от пожара, а черные кусты — это изувеченные огнем тела…

Мари не помнила, что было после. Берта рассказывала ей спустя несколько дней, что она кричала, как раненый зверь, словно увидела смерть какого-то дорого сердцу человека, а потом потеряла сознание.

Оказалось, сад восстановлению не подлежал. Местный садовник сказал, что земля отравлена, и теперь, чтобы снова там можно было что-то вырастить, надо было снять верхний слой земли и заменить его на новый. И пока Берта причитала и гадала, кто мог это сделать, Мари молчала. Сидела в кресле у окна и молчала.

Ей было грустно.

Глава 5

Прошло три недели с последней встречи с Дэниелом. Мари не знала, зачем считает дни. Но надо же было о чем-то думать. Ведь обо всем остальном думала за неё Берта. Экономка не оставляла идею разбить новый сад, пыталась заинтересовать в этом Мари, но та не видела в этом смысла. У неё есть Кристиан. Ей ни к чему всё остальное.

Сегодня Мари настояла, чтобы работники взяли выходные. Она чувствовала себя червем, что паразитирует на жизни других, и решила освободить на какое-то время хороших людей от своего присутствия. Берта наготовила ей кучу еды и уехала в соседнее поселение к родным, обещая вернуться через день, а горничные и вовсе отправились до Трекании, это ещё один крупный город королевства.

Мари усмехнулась. У неё есть монеты, есть время, но нет желания никуда путешествовать, а у её работников есть желание, но нет всего остального. И тем не менее она, Мари, здесь, в этом полном отчаяния доме, а все остальные в пути.

Ночь сменила день, но ничего не меняло такое привычное состояние духа.

Ей было грустно.

Где-то в глубине дома Кристиан что-то крушил с отчаянными воплями. Мари поспешила на звук. Что уже этот меховой носитель бед удумал? Она пришла в тот момент, когда её бывший муж, неожиданно оказавшийся посреди парадной, яростно отшвырнул отчаянно сражающегося с ним кота. Кристиан врезался в стену и обмяк. Мари бросилась к коту, приподнимая его голову и наклоняясь, собираясь послушать, есть ли сердцебиение.

Бенедикт схватил её за волосы и оттащил от животного. Она почувствовала стойкий запах алкоголя. Её бывший муж снова был пьян.

— Дорогая женушка, у нас с тобой незаконченный разговор! — зло проговорил он, отпуская её.

Мари стала отползать от него, в ужасе следя за ним глазами.

— Я всегда подозревал, что ты ведьма, — его глаза лихорадочно блестели, он наступал на неё, снимая с себя ремень. — Всегда! Иначе с чего бы это я все время хотел тебя? Да и не может обычная женщина быть настолько красивой! А знаешь, что делают с ведьмами? — её расширившиеся в страхе глаза радовали его, он злорадно рассмеялся, возбуждаясь ещё больше. — Верно, сжигают! Но не волнуйся! Ты сгоришь не одна, а со своим отродьем, что зовешь котом, — он скривил губы в жуткой ухмылке. — Котом… Ты серьезно думала, что все поверят, что это кот? Посмотри на него! Он же в два раза больше обычного животного! Приспешник дьявола, как и ты. Видишь? Он исполосовал моё лицо! Что теперь скажет Сара? — он запрокинул голову и громко рассмеялся. — Ах да! Она ничего не скажет! Потому что она меня выгнала! Застала в ванной с твоим именем на губах и выгнала! Это всё ты! Наколдовала! Свела с ума! Ведьма!

Он провел рукой по своему паху, говоря уже более ласково:

— Ничего, сначала я удовлетворю все свои желания, а потом убью тебя. Хотя если ты обещаешь хорошо себя вести, то может проживешь какое-то время, пока зуд окончательно не спадет.

Бенедикт стал снимать с себя штаны, и Мари воспользовалась, тем, что он отвлекся, поднялась и бросилась к двери. Добежать не получилось, он схватил её за юбку и рванул к себе. Жажда жизни пересилила пьяную хватку, и женщина снова оказалась на свободе. Путь к входной двери был отрезан, Бенедикт загнал её ближе к лестнице, и Мари ничего не оставалось, как укрыться на втором этаже.

— Мари! Мари! Мари! Никуда ты от меня не уйдешь!

Мари металась на втором этаже в поисках подходящего оружия. Где-то же должен лежать меч её отца. Она хранила его в память о нем. Куда