— Расскажи мне еще о пророчестве, — сказала Эльгива.

Обычно хмурое лицо Грои осветилось хитрой улыбкой.

— Вам суждено стать королевой, миледи, — ответила нянька. — Ваши дети станут королями. Вам остается лишь протянуть руку и взять то, чего вы желаете.

Эльгива надула пухлые губы, изучая их в зеркале.

— Это я и собираюсь сделать. Я собираюсь заставить Этельстана вожделеть меня этим вечером.

Она хотела, чтобы он возжелал ее именно таким образом, против которого священники горячо выступают в своих проповедях.

— А как может быть иначе? — спросила Гроя. — Вы столь же прекрасны, сколь и богаты. Даже король вас возжелал, хотя вы были тогда совсем дитя.

Эльгива улыбнулась, с наслаждением вспоминая свою встречу с королем на святках три года назад. Она подкупила служанку, чтобы та помогла ей сбежать из покоев леди Эльфгифы, где все вечера посвящали молитвам, и в темном переходе непреднамеренно столкнулась с королем. Этельред не позволил ей упасть, сильно прижав к себе. Он удерживал ее так намного дольше, чем требовалось, и расспрашивал, не ушиблась ли она. Эльгива отвечала ему со своей самой очаровательной улыбкой на устах и охотно прижималась к нему, пока он держал ее в своих объятиях. Затем с ловкостью, которая не могла ее не восхитить, он просунул руку в вырез ее платья и принялся ласкать ее грудь. Она, конечно, ему это позволила, потому что он был ее королем, а также потому, что она была слишком сильно потрясена, чтобы воспротивиться. К тому же ей это понравилось. Кто бы мог подумать, что у такого старика столь ловкие и умелые руки?

Она позволила зародиться надежде на то, что он отведет ее в свои покои, но именно в этот интересный момент появился один из его приближенных и увлек короля на какую-то встречу. Таким образом, ее короткое свидание с Этельредом подошло к концу.

Наклонив зеркало чуть ниже, она стала рассматривать свою полную грудь и массивное золотое ожерелье, подаренное братом Вульфом. Именно Вульф рассказал отцу о ее небольшом романтическом приключении с королем. Отец, который всегда отличался тем, что сначала бил, а потом уже задавал вопросы, огрел ее с такой силой, что у нее брызнула кровь из губ и носа. Он бы ударил ее еще раз, если бы между ними не выросла Гроя, держась за языческий амулет, висевший у нее на шее, и угрожая проклятием. Рука отца замерла в воздухе, поскольку он опасался Грои и ее проклятий и снадобий. Тем не менее он излил на Эльгиву поток грязных ругательств, называя сукой и шлюхой, и отослал со своего двора в тот же день. Она до сих пор его за это ненавидела, но урок усвоила. Теперь она была крайне осторожна в том, какие секреты следует доверять своему любимому братцу.

— Я рада, — сказала она, — что не отдала свою девственность королю. Это была бы напрасная жертва.

— Поскольку у него уже была жена, — подтвердила Гроя, и ее лицо в зеркале снова приобрело угрюмое выражение, — несомненно, вам это не принесло бы особой пользы.

Ну, возможно, если бы она стала любовницей короля, ее земельные владения и богатства преумножились бы, но она и так уже была одной из самых состоятельных женщин в королевстве и одной из немногих, кто лично владел своими поместьями. Однако королевой ее это все же не сделало бы, а именно этого она и хотела в действительности. Гроя сказала, что в конце концов она станет матерью королей, и это значит, должно быть, что ей нужно выйти замуж за Этельстана, который непременно воссядет на трон, когда умрет его отец.

А следующие две недели Этельстан и двое его братьев проведут под крышей этого дома, празднуя святки. Это замечательно. И, что еще лучше, здесь нет ее отца, хотя он чуть было все не испортил, настаивая на том, чтобы она поехала с ним на юг, чтобы праздновать святки при королевском дворе. Он хотел заставить ее провести Рождество на коленях, в молитвах в обществе супруги короля и ее придворных дам. Однако ей удалось хитростью этого избежать, и она сейчас улыбнулась, вспомнив, как омрачилось чело ее отца, когда она как бы между делом обронила, что надеется поближе познакомиться с королем во время пребывания при дворе. Он угрожающе поднял руку, и Эльгива уже испугалась, что он ее ударит, но Гроя быстро утащила ее из комнаты, яростно распекая, и это ее спасло. После того случая не было сказано более ни слова о ее поездке на юг, и теперь, когда ее отец и старший брат отсутствовали, она могла делать все, что ей заблагорассудится. Вульф, несомненно, не станет ей препятствовать.

— Я считаю, что у лорда Этельстана королевский вид, — сказала она.

У него, как и у короля, были золотистые волосы и привлекательное лицо с правильными чертами.

Гроя фыркнула.

— Когда я видела его во дворе сегодня утром, у него был вид человека, который больше времени уделяет уходу за своей лошадью, чем за собой.

— Я не спрашивала твоего мнения, — резко осадила ее Эльгива. — И ты несправедлива к нему. У любого будет неопрятный вид после поездки верхом.

Кроме того, во внешности Этельстана была некая едва уловимая развязность, которую Эльгива находила бесконечно притягательной. В свои шестнадцать лет он был наследником короны всей Англии — и осознавал это лучше, чем кто-либо другой.

Как-то она наблюдала с крыльца замка, как он въехал в ворота, а затем поднял голову и загипнотизировал ее лишающим воли взглядом голубых глаз. Тогда она и увидела эту его уверенность в том, чем и кем он является. Он нес ее на себе, словно мантию, и с той самой секунды она захотела тоже под ней оказаться.

Однажды Этельстан станет самым могущественным человеком королевства, и ее судьба, в чем она не сомневалась, должна быть связана с его судьбой. Две недели он будет ее гостем. Этого времени, безусловно, будет достаточно, чтобы заставить его вожделеть ее и убедить его, что он должен взять ее в жены.

31 декабря 1001 г. Поместье Альдеборн, графство Нортгемптоншир

Шла седьмая ночь празднования Рождества. Этельстан стоял со своими братьями среди толпы гостей возле очага в большом зале замка Альдеборн. Погода наконец улучшилась, и, похоже, все владельцы поместий в округе покинули свои дома, чтобы приехать сюда и сесть за стол вместе с лордом Вульфехом и леди Эльгивой. В зале, резные стропила которого были украшены ветвями, витали ароматы вечнозеленых растений, а запах жарившихся над углями огромных кусков мяса наполнял его рот слюной. Как и каждый вечер с тех пор, как он сюда приехал, стол на помосте был накрыт белоснежной скатертью, на которой стояли серебряные блюда и толстые свечи. Сегодня в зале поставили множество дополнительных столов, и шум толпы собравшихся буквально оглушал.

Едва Этельстан повернулся, чтобы что-то сказать своим братьям, как шум в зале стих, и он увидел, что на помосте появились Вульф и Эльгива, чтобы по традиции поприветствовать своих гостей. Они представляли собой потрясающую пару. Оба — темноволосые и красивые, хотя благодаря миниатюрной фигуре и мелким чертам лица Эльгива казалась по-эльфийски грациозной, чего нельзя было сказать о могучем рослом воине — ее брате. Оба они были одеты в темно-красное, а блестящее платье Эльгивы облегало ее формы таким образом, что каждый присутствующий в зале мужчина неизбежно чувствовал беспокойство пониже пояса. Ее локоны обрамляли лицо и свободно ниспадали на спину, и, когда ее чувственные губы изгибались в пленительной улыбке, только человек с каменным сердцем мог не улыбнуться ей в ответ.