Златогорский резко остановился. Сдавил ладонями виски. Испуганный взгляд сфокусировался на какой-то абстрактной точке в пространстве.

– О господи! – на выдохе произнес он. – Этого я и боялся… Боялся, что об этом звонке станет известно и что… Я окажусь под подозрением. Господи боже мой! Зачем?.. Зачем он только звонил мне!

– Вот и мы хотим знать: «зачем?» – невозмутимо откликнулся Гуров.

– В тот момент я еще ничего не понимал… Только сегодня, когда стало известно о смерти Виктора Петровича, я понял, к чему был этот звонок. И понял, что это может существенно навредить моей репутации… Вызвать подозрения… Но вчера… – Сергей Александрович занял прежнее место в кресле. Положил руки на колени. Его пальцы слегка дрожали. – Я уже спал, когда раздался этот злополучный звонок. Виктор Петрович разбудил меня. И я… Я плохо соображал со сна…

– Что он сказал?

– Да в том-то и дело, что ничего толком не сказал. Спросил только, готов ли я завтра принять все дела… Временно занять его место… Но о самоубийстве не было ни слова. Он даже не намекнул на это… Я решил, что речь идет об увольнении. Об окончательном решении уйти наконец на пенсию, не более того, поэтому я сказал ему, что готов. Он поблагодарил меня, пожелал удачи, кажется, и повесил трубку. Вот и весь разговор. Уверяю вас! Или вы хотите сказать, что не дай я свое согласие, Виктор Петрович не решился бы?.. Получается, я подтолкнул его? Да?

Гуров и Крячко коротко переглянулись. Речь Златогорского показалась им обоим вполне искренней. Врач выжидательно смотрел на сыщиков.

– А днем раньше? – задал новый вопрос Гуров. – В тот день, когда Куприянов не вышел на работу? Нам известно, что тогда он тоже звонил вам несколько раз.

– Шесть звонков, если быть точным, – ввернул Крячко.

– В тот день… – Златогорский наморщил лоб, вспоминая. – Да… Наверное, звонил. И не единожды, вы правы. Но в тех звонках вообще не было никаких намеков… Они все были исключительно по работе. Я солгал бы вам, если бы сказал, что последние пару-тройку дней Виктор Петрович вел себя как обычно… Нет. Это было не так. Он был взволнован, обеспокоен чем-то. Я видел это… Все видели. И я даже, помню, поинтересовался, в чем дело, но Виктор Петрович ничего не ответил. Он не стал со мной делиться. А звонки в тот день, когда его не было на работе… Говорю же вам, это были какие-то обычные рабочие моменты.

– Жена Куприянова сказала, что Виктор Петрович ругался по телефону.

– Это не со мной, – живо открестился Златогорский. – Ничего такого… Честное слово! Со мной он не ругался. Может, с кем-то другим… Ведь он наверняка звонил в тот день не только мне.

– Это правда, – кивнул Гуров. – В тот день звонки были адресованы не только вам. И с остальными абонентами мы тоже побеседуем. Непременно. А что было на следующий день, Сергей Александрович? Вчера. Елизавета Андреевна сообщила нам, что ее муж весь день провел на работе. Это так?

– Да. Он был здесь.

Златогорский немного успокоился, но пальцы, лежащие на коленях, продолжали мелко подрагивать.

– Чем он занимался?

– Не могу вам точно сказать. Я вчера почти не видел Виктора Петровича. Он почти весь день провел в хирургическом отделении.

– В хирургическом? – Гуров вновь многозначительно переглянулся с напарником.

– Да. Он и в кабинете своем… В этом кабинете… – Сергей Александрович сделал широкий жест рукой. – Был только с утра, а потом появился к концу рабочего дня. Но сидел тут долго. Что-то около полутора часов. А потом уехал домой… Так и не сказав мне, что его обеспокоило… А ночью – звонок… Ну, об этом вы уже знаете, – понурился Златогорский. – Я говорю вам правду. Поверьте мне… Мне нечего скрывать. Да и незачем.

– Разберемся, – сухо ответил Крячко.

– Мы хотели бы наведаться в хирургическое отделение, Сергей Александрович, – поднявшись с дивана, сказал Лев, – и задать пару вопросов заведующему. Ермаков, кажется, его фамилия? Верно?

– Да. Ермаков Дмитрий Ульянович.

– Нам нужно с ним пообщаться. И с его замом тоже.

– С Перекатновым?

Полковник кивнул.

– Можете это устроить, Сергей Александрович?

Бизон посмотрел в дверной глазок и только после этого повернул ключ в замке. Отворил дверь и отступил назад, впуская в полутемное подвальное помещение высокого мужчину в сером плаще и такой же серой шляпе.

– Ты один? – Голос визитера был скрипучим, как несмазанные петли старенькой калитки. Он снял шляпу и машинально пригладил волосы на макушке.

– Нет. Мюллер здесь. Он там… – Бизон неопределенно мотнул головой назад. – С клиентом работает. Должен скоро закончить. Минут пять или десять, по моим прикидкам… А Макс в гараже. Тебе кто нужен-то? Мюллер?

– Вообще-то мне нужно поговорить и с ним, и с тобой. – Держа шляпу в руках, мужчина обогнул Бизона и двинулся по темному проходу. Коридор упирался в металлическую дверь, из-под которой робко пробивалась полоса света. – Как все прошло?

– Как обычно. Чин-чинарем. – Бизон закурил сигарету. Пламя зажигалки на пару секунд осветило его лицо с кроваво-красными белками глаз. – У меня и моих ребят осечек не бывает, босс. На этот счет можешь быть спок.

– Я чувствовал бы себя увереннее, не находись ты все время под кайфом.

– Одно другому не мешает, босс.

– До поры до времени.

Мужчина в сером плаще приоткрыл металлическую дверь. Всего на пару сантиметров. В нос резко ударила смесь запахов крови и медикаментов. Худощавый сутулый человек в белом халате стоял, склонившись над прямоугольным столом. Голову распластанного перед ним тела накрывала забрызганная кровью простыня. С противоположной стороны торчали босые синюшные ноги. Человек в белом халате негромко напевал что-то себе под нос.

– Вдохновенно работает, – хмыкнул Бизон за спиной визитера. – Но я не могу наблюдать за ним долго. Тошнить начинает. Да и сам Мюллер не очень-то любит, когда кто-то смотрит ему под руку. Его это, типа, отвлекает. Ты же слыхал, как он напортачил в позапрошлый раз? И знаешь почему? Только потому, что Макс зашел и спросил, не хочет ли он перекурить. Ты бы слышал, как Мюллер орал на него. И скальпелем чуть не пырнул. В натуре.

Мужчина в сером плаще мягко закрыл дверь и произнес:

– У нас небольшие проблемы. Но я надеюсь, что это временно.

– А чего случилось? – насторожился Бизон.

– В шестой горбольнице хипиш. – Они оба вернулись по коридору обратно и остановились у лестницы, ведущей из подвала в гараж. – Главврач сыграл в ящик. По собственной инициативе. Удавился, короче.

– А к нам это каким боком?

– Там сейчас менты шерстят. И я боюсь, что наш человечек тоже может оказаться у них под прицелом… – Мужчина в сером плаще выдержал паузу и продолжил: – Но даже если этого не случится, соваться сейчас туда рискованно. Надо подождать, пока все устаканится.