Гиз догадывался, о чем сейчас думают селяне. Он их понимал, и не собирался с ними спорить, ведь они были правы.

Только вот убить мертвяка – это еще не все.

Нужно найти человека, который сумел поднять мертвого.

А уж с этим человеком – Гиз предчувствовал это – разбираться будут сами селяне.

Это уже их дело…

Незадолго до захода солнца Гиз собрал все свои вещи и покинул постоялый двор, на прощание пожав руку молчаливому Эрлу.

– Завтра утром возле дома Дилы, – напомнил он еще раз.

Охотник не успел сойти с крыльца, а за его спиной уже лязгали прочные засовы…

Ночь кралась с востока, со стороны темнеющих лесов. Небо еще светилось, но на земле лежали густые тени – словно натянутые полотнища черной материи. Избы сделались похожи на огромных спящих животных – глаза-окна закрыты веками ставней, крепко сомкнуты пасти дверей и ворот.

Гиз шагал по тихой улице и ему казалось, что он единственный живой человек во всей деревне.

– Черный глаз… – пробормотал охотник. – Скрой всех нас…

Он вдруг вспомнил мертвое селение, через которое проходил совсем недавно – дней десять назад. Там были такие же дома – тихие, темные. И от них веяло холодом. Ни единого человека не было в той деревне. Никого живого, только паршивый пес, поджав хвост, долго бежал за торопящимся путником, но потом тоже куда-то сгинул… Что там произошло? Куда делись все люди?

Слишком много мертвых встречается на пути последнее время. И это так далеко от Кладбища. Что же тогда происходит рядом с ним?..

«Мертвые беспокоятся, когда в мире что-то меняется, – не раз повторял Страж. – Когда живые люди начинают менять мир, оживают и мертвые».

– А подняв мертвых, можно изменить мир, – проговорил Гиз вслух и вздрогнул. Ему показалось, что фразу эту произнес не он.

– Не выспался, – констатировал Гиз. – Это все кошмар. И когда я от него отделаюсь? – Он вспомнил Нелти, свою не родную сестру. Однажды она пыталась избавить его от дурных снов. И не смогла. Не сумела. Тогда им было плохо, очень плохо. Обоим. Им казалось, что они теряют рассудок. Кошмарные сны вдруг стали явью. Ночные призраки обрели плоть. Жуткие видения приходили белым днем.

Жирная муха, ползающая по бесформенным губам…

Немало времени прошло, прежде чем кошмары вернулись туда, где им положено быть, – в сновидения…

Гиз остановился на дороге рядом с домом Дилы. Обернулся, внимательно осмотрел заброшенную избу бортника Лорта. Сейчас Гиз жалел, что не обыскал ее сверху до низу. Он чувствовал, что с избой этой что-то не в порядке. Возможно, именно там скрывался мертвяк.

Но почему тогда дети его на заметили?..

Идти сейчас в заброшенную избу было безумием. Ночь уже подступала. Прячущийся в тени, затаившийся в густых зарослях дом выглядел зловеще.

Этот дом сам был живым мертвецом.

– Я до тебя еще доберусь, – пригрозил охотник шепотом и свернул на тропку, ведущую к дому Дилы.

Хозяйка не открывала долго.

Гиз стучал и стучал в дверь, несколько раз подходил к окнам, барабанил в закрытые ставни, кричал:

– Дила, открывай! Это я, Гиз, охотник!..

Его не могли не слышать. Но он понимал, почему никто не выходит – там, в избе, женщина и три ребенка, слыша доносящийся с улицы шум, наверное, сходили с ума от страха.

– Дила! Я обещал, что вернусь вечером! Вот я и пришел! Я буду вас защищать! Не бойтесь! Открывайте!..

Теперь у него оставалось не так много времени. А еще нужно было все приготовить к приходу мертвяка.

– Дила! Я не смогу вам помочь, если вы не пустите меня внутрь!..

– Это ты, охотник? – Толстая дверь, обитая металлическими полосами, глушила и без того негромкий голос.

– Я! Я же говорил, что вернусь. Вы что, меня не ждете?

– Мы боимся… – Послышался скрежет отодвигаемого засова. Потом лязгнули накидные крючки, скрипнула дверь. В узкой щели мелькнул огонек.

– Ну? Видишь, что это я? – Гиз чуть отступил.

– Сейчас вижу… – Загремела цепь, огонек сделался чуть ярче, дверь открылась пошире. – Заходи.

– А я уж и не надеялся… – Гиз, придерживая меч, боком протиснулся в узкий проем, втащил за собой мешок с принадлежностями.

Дила тут же захлопнула за гостем дверь, навалилась на нее, сунула в скобы железный засов, задвинула его, накинула на петли крючки, обвила их цепью. Подергала, покачала запоры, проверяя их надежность. Взяла с лавки светильник. И только в этот момент, глянув на трепещущий огонек, Гиз заметил, насколько сильно дрожат у женщины руки.

– Дети внутри? – спросил он, осматривая темные сени.

– Да. Я уложила их спать.

– И они спят?

– Нет.

– Из дома есть еще какой-нибудь выход?

– Нет.

– Значит, ты зря заперла дверь. Скажи, где чаще всего ходит мертвяк?

– Здесь.

– У двери?

– Да. У двери и под окнами… – Заметно было, что женщине стоит больших усилий говорить спокойно. – Мне кажется, он хочет попасть внутрь.

– И что же его сюда тянет? – словно невзначай поинтересовался Гиз.

– Не знаю, – ответила женщина. И охотник понял, что она лжет.

– В конце-концов, это не важно, – сказал он. – Важно лишь то, что мы хотим от него избавиться. Я прав?

– Да.

– Ты будешь мне помогать?

Дила ответила не сразу. Она посмотрела охотнику в глаза, выдержала паузу. Ответила нерешительно:

– Я попробую.

– Тогда начнем прямо сейчас, пока еще совсем не стемнело. У меня с собой хитрая снасть, ее необходимо установить на улице. И сделать это нужно так, чтобы мертвяк не прошел мимо.

– А разве… – женщина замялась. – Разве нельзя его просто зарубить? – Она посмотрела на меч, висящий у Гиза на поясе.

– Можно, – сказал охотник. – Но это будет не так интересно… Отпирай дверь!

В двух шагах от крыльца, прямо на ухоженной тропке, Гиз вбил в землю несколько небольших колышков. Затем из мешка достал полученную от кузнеца сумку, развязал ее, вытащил оттуда бесформенный ком своей замысловатой снасти, принялся аккуратно ее распутывать – расплел тонкие кожаные ремни, размотал жесткую проволоку, расцепил рыболовные крючки, острые жала которых пока еще прятались в щепках. Развернул, расстелил замысловатое плетение, высвободил крючья, привязал растяжки к колышкам, приподняв снасть над землей – словно силки поставил. Прочные силки, цепкие, жуткие – сплетенные из кожи и проволоки, обвешанные гроздьями зазубренных крючков – только наступи ногой, и уже не выберешься – острые стальные когти глубоко вопьются в живое мясо, и радостно зазвенят подвешенные бубенчики, сообщая о том, что жертва попалась…