Оба впали в какое-то оцепенение подле кресла и очнулись от пронзительного, оглушающего воя сирены. Оказалось, что это кричит их дочь. Они моментально поняли, что у них начались трудности.

Они забыли заранее простерилизовать бутылочки, которые захватили с собой из Нью-Йорка.

Забыли простерилизовать соски.

И сделать все остальное, чему сестра в Фане их поучала ad nauseam.[14]

К гостиной примыкала небольшая кухонька. Пол плюхнул на плитку кастрюлю с водой и лихорадочно принялся искать, чем бы открыть консервы с детской смесью. Крики Джоэль долетали сюда на неслыханных децибелах.

Он опустил в едва закипавшую воду две бутылочки и соски, но открывалка никак не находилась. Оба выдвижных кухонных ящика были девственно пусты.

Джоанна качала Джоэль, бегая от кровати на кухню, но от этого девочка кричала все сильнее, хотя это, казалось, не в человеческих силах.

И бесстрашная, неукротимая Джоанна, четырехлетняя подписчица журнала «Мать и дитя», внезапно безумно испугалась. Раздался стук в дверь.

Пол поспешил открыть, по дороге прикидывая в голове, как станет извиняться: «Понимаете, маленький ребенок… девочка проголодалась… вы уж нас простите…»

Но это оказался Пабло. Он привел с собой женщину.

– Галина, – сказал он. Это явно было ее имя. – Ваша няня.

* * *

Однако эта характеристика оказалась чересчур скромной.

Формально Галина в самом деле именовалась няней, но оказалась просто волшебницей.

И Джоанна, еще не порвавшая тех не слишком крепких уз, что связывали ее в юности с католической церковью, готова была причислить ее к лику святых.

– Учись, – шепнула она мужу.

Галина умудрилась успокоить Джоэль, выловить из кастрюли бутылочки и соски и обнаружить открывалку – и все это меньше чем за две минуты. Она одинаково ловко владела обеими руками: кормила Джоэль на локте левой, а правой устраивала импровизированный стол, чтобы потом ее перепеленать.

Она была именно такой, какой, по мнению Пола, должна быть всякая няня: что-то между пятьюдесятью пятью и семьюдесятью пятью, с добрым лицом, изборожденным смешливыми морщинками, и лучистыми серыми глазами. Казалось, эта женщина излучала терпение… святой.

– Можно я? – попросила Джоанна, но ее мягко отстранили.

– Придется еще не раз, когда привезете ребенка домой, – сказала ей Галина. Ее английский был безукоризненным. – А пока наблюдайте, как это делаю я.

И Джоанна наблюдала. И Пол тоже. Он поклялся, что будет во всем помогать, и искренне этого хотел.

Галина закончила кормление и эффектно продемонстрировала, как избежать срыгивания. Всего раз крепко шлепнула Джоэль по спинке, и та издала звук, словно открыли бутылку с газированной водой «Эвиан». Затем на преображенном кухонном столе она освободила девочку от мокрых пеленок, а Пол при этом действовал как ее первый помощник.

И с радостью понял, что все неприятности, связанные с этим процессом, перевешивает сознание того, что ребенок – ваш.

В углу спальни гостиница установила маленькую белую детскую кроватку. Галина уложила девочку животиком на свежевыстиранную простыню и укрыла по шею красным одеялом.

– М-м… – забеспокоилась Джоанна.

– Слушаю вас, миссис Брейдбарт.

– Зовите меня просто Джоанной.

– Вы что-то хотели спросить, Джоанна?

– А разве… Я считала, что детей надо укладывать на спину. Когда они спят. Чтобы не задохнулись и чтобы избежать синдрома внезапной смерти внешне здорового младенца.

– Не стоит тревожиться. – Няня покачала головой и улыбнулась. – На животике ей будет лучше.

– Да, но… Я кое-что читала на этот счет. Пять лет назад проводились исследования, и они свидетельствуют…

– На животике лучше, – повторила Галина и потрепала Джоанну по плечу.

На этот раз Джоанна пожалела, что разрешила называть себя по имени.

В комнате повисла неловкая тишина.

Пол чувствовал, что кто-то из женщин перешел известную грань, но он не мог разобраться, кто именно. Все правильно: Джоанна – мать Джоэль. Но Галина – ее няня, притом опытная и высококвалифицированная. Любой присяжный сломал бы над этой задачкой голову.

Галина первой прервала молчание:

– Если вам так будет спокойнее, Джоанна… – Она наклонилась над кроваткой и осторожно перевернула девочку на спину.

Все время, пока боролись две женские воли, мужчина стоял и хлопал глазами.

– Ты ничего не сказал, – упрекнула его Джоанна.

Она не спала. Пол тоже, но только потому, что она его разбудила.

– Когда не сказал? – Ему снились его институтская подружка и жаркое тропическое побережье, так что несколько мгновений он никак не мог взять в толк, почему он лежит в кровати в каком-то гостиничном номере.

Ах да, в Боготе.

Сознание продолжало проявляться, словно снимок «Поляроида», которым помахивают на свету. Он находился в отеле, в Боготе. С женой.

И с их новой маленькой дочерью.

Но Галины с ними не было. Она отправилась домой после того, как позволила им спуститься поужинать в ресторан, где в меню нашлось всего одно колумбийское блюдо.

И теперь Джоанна говорила об этой Галине. Он не вмешался, когда жена сделала няне замечание, что та неправильно укладывала девочку спать.

– Полагал, что лучше не рисковать, – отшутился он.

– Понятно. Но видишь ли, я читала, что дети должны спать на спинке.

– Не исключено, что Галина не читала именно этой статьи.

– Книг.

– Хорошо, именно этих книг.

– Ты должен был принять мою сторону.

Пол задумался. Возможно, ему следовало поддержать ее. Пола подмывало заметить, что они в этом деле пока новички, и теперь, учитывая все обстоятельства, он собирался поднабраться эмпирических знаний из брошюр и журнала «Мать и ребенок». Но с другой стороны, если просто согласиться с ней, можно будет повернуться на другой бок и еще немного соснуть.

– Извини, – проговорил он. – Наверное, я должен был принять твою сторону.

– Что значит «наверное?» – возмутилась Джоанна. – Мы теперь родители и должны друг друга поддерживать.

– А разве раньше мы не должны были друг друга поддерживать?

Джоанна вздохнула и отвернулась.

– Ладно, забудем.