— Извините, — сказал он, — что вы сказали?

— Ну, на спине пальто была грязь в виде следа. Инженер подумал, что это был английский велосипед, такой, вы знаете— тонкоколёсный. Было углубление где-то в дюйм, в котором был виден отпечаток протектора. Вот и всё. Мелкая деталь, я забыла…

— У вас есть список людей, с которыми общался ваш муж?

— У меня есть его блокнот. Прочитать трудно, но там есть имена и адреса. А почему… что..

— Нужно прояснить некоторые вещи. Это у меня займёт неделю. Я хочу, чтобы вы отправились домой, нашли блокнот и переправили его мне ФедЭксом.[14]Если у него были какие-нибудь компьютерные файлы относительно далласской поездки или, может быть, заметки— пришлите мне и их тоже. Я случусь там как только соберусь.

— Вам томмиган одолжить?

— Пока нет.

— Вы не шутите, ведь так?

— Нет, мэ-эм.

— Может быть, оплатить расходы? Я имею в виду, что я теперь вроде как богатая и я…

— Нет, мэ-эм, — ответил Суэггер. — В этот раз я сам.

Человек присел на парковой скамейке на углу Хьюстон-стрит и Элм-стрит под кронами вековых дубов перед четырёхугольным церемониальным прудом из белого бетона. Вокруг него разворачивалась la vie touristique:[15]какие-то особенности человеческого поведения указывали небольшим группкам нелепо одетых людей на необходимость собираться там и здесь, орудуя съёмочными камерами, по размеру сравнимыми с частью городского пространства, носящего имя «площадь Дили». Выглядело это всё очень странно. Иногда какой-нибудь храбрец выбегал на Элм-стрит в промежутках уличного движения к одному из двух крестов, которыми были помечены места, в которых человека настигли пули. Вокруг бродили бомжи, некоторые клянчили денег, а некоторые продавали за пять долларов брошюру с названием «Хроники заговора», обещавшие позднейшие сведения насчёт 22.11.1963.

Точно на другой стороне Элм от человека стояла кирпичная коробка в семь этажей высотой, ничем не примечательная, но вместе с тем знаменитая— книгохранилище Техаса. Невзирая на свою банальность, это был один из самых узнаваемых фасадов в мире, в особенности угол шестого этажа, где стрелок сидел в засаде полвека назад. Небо было цвета чистой техасской синевы, лёгкий ветер дул с востока. Площадь окружала вереница машин, начинавшаяся на Хьюстон, затем крутым левым поворотом уходившая на Элм и дальше уходившая под тройную эстакаду на шоссе Стеммонс. Всем было чем заняться и куда идти, и для большинства жителей Далласа трагедия площади Дили давно забылась. Суэггер сидел один, и на уме у него был 1963 год.

Вид на книгохранилище Техаса и здание «Дал-Текс» с Элм-стрит. За спиной у фотографа тройная эстакада (triple overpass). Белой стрелкой на дороге отмечено попадание первой пули Освальда, стрелка выше указывает на окно, из которого он стрелял.

Боб посматривал туда и сюда, то вверх, то вниз, по сторонам вокруг, вниз по улицам, на свои ботинки, на кончики пальцев и пытался вспомнить. День был похожим на этот, безоблачный, небо такое же синее как глаза кинозвезды. По крайней мере, так писали газеты. Сам он в то время спал за полмира отсюда, на острове Окинава, где он, будучи семнадцатилетним младшим капралом, только что он стал частью пехотной группы батальона и теперь должен был провести следующие три недели с весящим тонну «Гарандом»[16]на плоском, иссушенном стрелковом рубеже, пытаясь наделать дырок в чёрных кружках примерно в шестистах ярдах от него. Он не знал ровным счётом ни чёрта ни о чём и не узнает ещё долгие годы.

Но, возвращаясь в Даллас: в 12–29 президентская кавалькада свернула с Мэйн-стрит и проехала квартал по Хьюстон, вдоль северной границы треугольного открытого парка, которым была площадь Дили. Теперь Боб видел его, лимузин «Линкольн», длинный чёрный автомобиль-корабль. Двое спереди, повыше— водитель и агент, двое сзади, пониже— губернатор Коннели и его жена, затем королевская чета— сиятельный, харизматичный Джон Ф. Кеннеди в своём костюме и его жена, Джеки, в розовом, оба машут окружающей толпе.

Машина достигла Элм-стрит и свернула налево, потому что вся процессия следовала на шоссе Стеммонс, а попасть туда можно было только с Элм-стрит. Это был поворот в сто двадцать градусов, а не обычный, девяностоградусный, поэтому водитель, агент Секретной службы Гриер, был вынужден сбросить скорость практически до нуля, обводя тяжёлую машину вокруг острого угла. Снова набрав скорость, он миновал несколько деревьев и продолжал следовать по лёгкой кривой вдоль Элм-стрит. Сразу же справа от него было семиэтажное здание книгохранилища Техаса, неприметное строение из голого кирпича, сейчас высившееся перед Суэггером. Боб поднял глаза к его верхнему краю, остановил взгляд на углу шестого этажа и увидел… всего лишь окно.

В тот день, в 12–30, когда машина миновала деревья, послышался звук, в котором все узнали выстрел. Похоже, что никого не задело, но как минимум один свидетель, человек по имени Тэг сообщил, что был задет чем-то, что, скорее всего, являлось осколком пули, разбившейся от удара о булыжную мостовую позади машины или ветку дерева. С пулями такое бывает, это не является чем-то странным или примечательным. Через шесть секунд или около того раздался второй выстрел, и большинство опрошенных сошлись во мнении, что он был сделан из возвышающегося книгохранилища. Эта пуля поразила президента в спину возле шеи, прошила насквозь его тело, вышла из горла, пролетела дальше и попала в Джона Коннели горизонтально. И его тело она пробила навылет, сломав после этого запястье Коннели и, наконец, засела в его бедре. Позднее этим же днём её нашли на каталке в госпитале. Это была та самая «волшебная пуля», о которой многие говорили, что она одна не причинила бы всех этих ран.

Третья пуля попала в голову через несколько секунд (через сколько именно— останется неясным), прилетев с расстояния в двести шестьдесят три фута с шестого этажа книгохранилища Техаса. Она попала президенту в затылок под нисходящим углом. Пуля развалилась или взорвалась, поскольку даже следы её существования оспариваются. Она вынесла большую часть мозга из черепа, выйдя со струёй разрушенного вещества, вырвавшейся из правой стороны головы.

Воцарился хаос. Лимузин понёсся в госпиталь со своим грузом из двух смертельно раненых мужчин и их жён. Полиция выдвинулась— наверное, недостаточно быстро— чтобы окружить здание, из которого, по всей видимости, вёлся огонь. После того, как спала суматоха, полиции стало ясно, что сотрудник по имени Ли Харви Освальд пропал, хотя сегодня его видели и он даже столкнулся с офицером полиции в столовой сразу после стрельбы.