Тут же распространили приметы Освальда, и в нескольких милях отсюда, в далласском районе Оук Клиф офицер полиции Дж. Д. Типпит заметил человека, который подходил под описание. Типпит остановился и окликнул его. Выйдя из машины, Типпит получил от подозреваемого четыре пули и умер на месте.

Подозреваемый ушёл, но взволнованные граждане последовали за ним, другие же заметили его странное поведение, зная, что в Далласе разыскивается подозреваемый в убийстве Кеннеди. Они увидели, что он скользнул в кинотеатр и вызвали полицию. Так Ли Харви Освальд был арестован.

В то же время в книгохранилище полиция нашла «снайперское гнездо» из картонных коробок с книгами, сложенное на шестом этаже возле юго-восточного окна и три стреляные гильзы калибра 6,5 мм Манлихер-Каркано, а в сотне ярдов оттуда, возле единственной лестницы, ведущей с этажа— спрятанный карабин Манлихер-Каркано модели 38 с дешёвым и плохо прикрученным японским оптическим прицелом. Винтовка была взведена, в патроннике находился боевой патрон.

Скоро открылось, что на коробках снайперского гнезда и на винтовке повсюду были отпечатки пальцев Освальда, что этим утром он пронёс в книгохранилище подозрительный свёрток с «карнизами для занавесок», что он заказал под псевдонимом винтовку «Каркано» и револьвер «Смит-и-Вессон» калибра.38 special, который был использован при убийстве Типпита. Более того, он имел плохую репутацию человека, склонного к «революционным тенденциям», являлся самопровозглашённым коммунистом, бывшим перебежчиком, посредственным морским пехотинцем, домашним тираном, избивавшим жену— короче говоря, всем, что к этому прилагалось.

Он так и не предстал перед судом потому, что был убит Джеком Руби утром двадцать четвёртого ноября 1963 года по пути в полицейский броневик для перевозки в более защищённое место содержания.

Таковы были факты, в которых— после долгой перетряски— все сходились и в которые все верили. Верил в них и принимал их также и Суэггер — во всяком случае, до его разговора с Джин Маркес.

Её слова затронули его собственные воспоминания, не общеизвестные, а именно личные, давно похороненные. Однажды в бурном прошлом Боба преследовала группа определённых людей, и след, о котором рассказала Джин, имел для него такое значение, которого не имел ни для какого другого человека на Земле. Удивительным было то, что именно в такой форме и лишь после стольких лет прошлое его настигло.

— Не могу поверить, что я здесь, — сказал кто-то, выдернув Суэггера из его путешествий во времени, чтобы тот увидел своего друга — более молодого, лучше одетого, из разряда восходящих далласских менеджеров, в гарусном костюме Хикки Фримена, приближающегося чтобы сесть рядом.

— Мы назначаем самого тупого практиканта в отдел ДФК, — сказал человек, пожав руку Суэггеру и выдав порцию ерунды в духе «как дела». — Он получает десять-двенадцать звонков в день от людей, которые раскрыли дело и знают точно, что тут замешаны цыгане, Ватикан и японская имперская разведка.

Ник Мемфис был теперь начальником далласского регионального офиса ФБР. Во многих случаях это было бы выгодное назначение, но для него это было последней остановкой по пути на задворки. Его карьера достигла пика, когда новый директор, вступив в полномочия главы Бюро,[17]услышал, что Ник был тесно вовлечён в трагический инцидент в огромном торговом комплексе в Миннесоте и захотел убрать его подальше от штаб-квартиры. Его ассистент, труп с кислотой вместо крови, мистер Ренфро взял на себя деликатный труд выпереть Ника с его должности заместителя директора и переназначить его на полевую должность в офис, который выдавал достаточное количество закрытых дел, но при этом не нуждался в радикальных перетрясках или новом руководителе, а просто предоставлял возможность подписывать запросы, утверждать бюджет и следить за укомплектованностью отрядов до самой пенсии.

Суэггер ничего не ответил. Он знал, что потряс своего старого друга странной просьбой несколько дней назад и что Нику нужно выпустить пар, так что теперь позволил более молодому человеку выговориться, облегчить груз и выложить всё.

Это был типичный Суэггер— лаконичный, невозмутимый, и даже костюм его цветом походил на камуфляж, хотя и был типовой тряпкой с магазинной вешалки, сидевшей на нём как джутовый бакалейный мешок на пугале. Он сидел, закинув ногу на ногу так, что хорошо были видны сбитые донельзя ковбойские сапоги «Nocona» и выглядел куда моложе сидя, чем будучи на ногах, потому что когда он шёл, пульсирующие болью ранения и недостающие части его плоти превращали его походку в медленное и неуверенное волочение ног. Вы вздрогнули бы, узнав, какую боль причиняло ему покалеченное бедро и удивились бы— почему старый хрыч упёрся и не принимает обезболивающие? Ну, по крайней мере он не напялил свою чёртову выцветшую бейсболку «Razorbacks».

— Не могу поверить, что я потратил удостоверение личности, выданное Департаментом юстиции для программы по защите свидетелей, на тебя— бушевал Ник. — Ты думаешь— кто ты, Марк Лэйн?[18]Всё окончено. Это сделал Освальд и никто иной. Об этом говорят результаты всех мыслимых исследований и компьютерные моделирования новейшего времени, все комитеты в Белом доме сошлись в выводах. Только вегетарианцы и невменяемые верят в заговор. Если кто-то узнает, что я купился на это, Ренфро к среде меня окончательно уничтожит.

— Я ценю твою доброту, — наконец ответил Суэггер. — И– нет, я не выжил из ума. Я думаю, что с головой у меня порядок. Медленно, как обычно, но соображаю.

Ник издал звук, выражающий раздражение.

— Мне никогда не следует пытаться разгадать тебя. ДФК! Я бы и за миллион лет не додумался, что ты захочешь в эту кучу говна залезть.

— Если тебе нужно этот шаг оправдать-, а секретная личность не требует формальной компьютерной переписки со штаб-квартирой, которая может быть вскрыта хакерами. Тут достаточно одобрения главного офицера офиса, которым был сам Ник, — тебе достаточно сказать, что ты отдал прикрытие на расследование убийства. Человек приехал в Даллас, тут твоя голова высовывается из кустов. Затем он вернулся домой, в Балтимор— и погиб при обстоятельствах, которые весьма напоминают профессиональный наезд.

— Убийства— не наша юрисдикция, — сердито отозвался Ник. — Это компетенция местных властей.

— И то правда, но парень на машине приехал откуда-то в Балтимор, чтобы сделать дело. Может быть, из Далласа. Мы знаем это, потому что профессиональные водители-убийцы не болтаются в Балтиморе постоянно.

— Ты даже не знаешь, был ли это профессионал. Это мог быть молодняк под амфетамином.

— Я видел балтиморский отчёт. Была свидетельница, девчонка с собакой. Она видела. Этот тип ускорялся вплоть до удара, и затем сохранил курс, не вильнул. Потом резко ушёл влево, сохраняя скорость и скрылся из виду в три секунды без единого писка тормозов или следа стёртой резины на дороге, без заноса и вмятин. Это профессиональное вождение, хоть никто в Балтиморе этого и не понял. А раз он откуда-то приехал в Балтимор, то это твой клиент. Ты возьмёшь его за преступления в нескольких штатах и отдашь балтиморскому прокурору, который его приземлит надолго, чтобы он сгнил в камере.