Какой же наивной идиоткой я тогда была.

Я закрыла лицо руками и заплакала.

- Не надо сейчас сидеть и лицемерно рыдать. Ты все это выбрала сама. Ты все разрешила сделать сама. Но самое отвратительное, ты знала, что все это рано или поздно может всплыть, ты знала мое отношение к подобным непотребствам и все равно молчала. И молчала бы ровно до тех пор, пока кто-то не спалил бы тебя, - зло прорычал супруг.

- Мне жаль… - прошептала я, стараясь не ударяться в истерику. – Мне так жаль, ты не представляешь себе… я бы все хотела исправить, я бы все отдала, чтобы отправиться назад и все сделать по-другому…

- Просто слова. На деле же ты обычная, дешевая шлюха. Шлюха, на которой я по глупости женился.

***

Дальше стало только хуже. На самом деле я наивно полагала, что самое страшное позади и то, что Алан заставил меня спать едва не на голом полу – худшее из того, что он удумал, но нет…

Добрее за день он не стал. Наоборот. Утром он позавтракал, оделся и куда-то ушел, а когда вернулся выглядел злым и раздосадованным одновременно. Впрочем, худшее действительно меня ждало впереди.

- Кто тебе разрешил тут хозяйничать? – прошипел он, на ходу избавляясь от теплых перчаток и куртки, бросая все прямо на пол. Супруг застал меня на кухне, где я собиралась печь торт. Ужин уже был готов, и я решила заняться десертом. Конечно, я не думала, что Алан тут же придет в восторг и одна готовка исправит всю непростую сложившуюся ситуацию, однако никак не думала, что все может так плохо закончиться.

- Но… - Я даже сделала шаг назад от столешницы, на которой была рассыпана мука и готовилось тесто для будущего запекания. – Думала приготовить поесть…

- Я тебе разрешал?

- Что?

Алан бросил на меня нечитаемый взгляд. Затем подошел к столу, увидел готовый стейк, приготовленную пасту, салат…

- Я сделала ужин…

- Я из рук проститутки есть ничего не собираюсь. Лучше сдохнуть от голода. – С этими словами все, что было приготовлено полетело в стоявшую рядом урну. Одно блюдо за другим. Все то, что я часами готовила, стараясь угодить супругу.

- Что ты делаешь? – Я закричала неосознанно, не специально. Просто смотреть на то, как выбрасывают свежую, хорошую еду было не по мне. Помню было одно время в детстве, бабушка тогда заболела, отец беспробудно пил, а мать уже была заграницей. Бабулю увезли в больницу, а я осталась дома одна и несколько дней питалась оставшейся булкой хлеба, да чаем. С тех пор запомнила раз и навсегда ценность еды. Не забывала по сей день. Молчу про то, что в мире были тысячи людей, которым нечего было есть. Если Алан хотел показать свою неприязнь ко мне, то можно было действовать иначе, взрослее.

Правда, мои мысли мало его интересовали. Это я поняла, когда получила звонкую пощечину.

- Еще раз повысишь на меня голос, и я возьму нож, чтобы отрезать тебе язык. Не забывайся, тварь, - выплюнул он, надвигаясь на меня. – Тебе здесь ничего нельзя, ты еще не уяснила это своим вытраханным мозгом? – Я вжалась в кухонный гарнитур позади себя, рука сама собой потянулась к нывшей щеке. – Ты для меня даже не животное, понимаешь? К любимому питомцу я отнесся бы лучше. Ты грязная, похотливая мразь, которая ебется со всем, что движется за деньги. А потом желает выскочить замуж за того, кто побогаче, а все для чего? Чтобы и дальше трахаться со всеми подряд, а жить за счет того самого дурака, что побогаче. Логика шлюх. Вы все одинаковые.

- Это не так…

- Слушай меня внимательно, шалава и запоминай, повторять дважды не стану. Ночью спишь на своем собачьем коврике, кровать – это не для тебя, слишком хорошо для такой прошмандовки. Есть тебе нельзя. Все, что в холодильнике, все что здесь внутри, все, что снаружи – все арендовано и куплено за мои деньги, твоего здесь ни рубля. Телевизор смотреть – нельзя. Душ – один раз, с утра, не больше десяти минут. Воду можешь пить, уборной тоже пользуйся. На улицу – ни шага. Выйдешь, можешь не возвращаться.

- Алан… ты с ума сошел… как я должна выживать без еды?

- Очень просто, - ухмыльнулся он. – Еда, чай-кофе, интернет, ТВ, все, что захочешь, даже кроватка с одеялком будут. Только придется кое-что сделать.

- Что?

- Можно начать с минета. Отсоси мне. Ты ведь многим это делала, я, в конце концов, твой муж.

- Ты шутишь?

- Минет на камеру, - тут же уточнил он с какой-то злобной улыбкой на лице. – Если ты хочешь получать все блага цивилизации в виде пищи, постели и прочего-прочего, то должна будешь это отрабатывать. А я буду делать с твоим телом все, что захочу. Днем ты получаешь возможность существовать, а ночью я ебу тебя во все щели на камеру. Как тебе такое?

- Алан…

Мурашками покрылось все тело. Я похолодела изнутри, в горле образовался отвратительный ком, подкатила тошнота. Алиев говорил о таких низких вещах с таким ужасающим блеском в глазах, что мне хотелось испариться. Прямо сейчас. Оказаться в другом месте, в другом времени, перестать существовать вовсе, только бы не стоять рядом с ним, излучающим такой яд и агрессию.

- Что «Алан»? Что не так, шалава? Ты же должна обрадоваться, это ведь как раз по тебе! Ты ведь любишь этим заниматься!

- Этого никогда не будет… - прошептала я, сжимаясь в комок. – Я лучше умру от холода или замерзну на улице, чем сделаю то, о чем ты говоришь. Я устала повторять, я не та, за кого ты меня принимаешь…

- Что ж. Будь по-твоему, - стало мне ответом. – В принципе, меня устроит любой твой выбор.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍***

Я поняла, что уже не могу на третий день нахождения в этом аду. Толком я не ела уже четверо суток и пришло понимание, что так я долго не протяну. Спала я по-прежнему на своем «королевском ложе», из одеял был все еще только плед.

Не жизнь, а существование, одним словом и так больше продолжаться попросту не могло.

Я решилась поговорить с Алиевым утром. Застала его как раз за обеденным столом в кухне. Он только что приготовил себе завтрак, горячий, вкусный кофе и собирался трапезничать, когда я прошла внутрь.

- Я голодна. – Так и сказала, без всяких увиливаний и хождений вокруг, да около. – Если ты собираешься убить меня, то можно найти более милосердный способ.

Алан поднял на меня взгляд, медленно дожевал кусок омлета, секундой ранее отправленный в рот и хмыкнул. Желудок сжался, требуя того же.