Мило. Во время нашего медового месяца. У меня не было выбора. Я надел спасательный жилет (лодка шла так: бух, плюх, бух, бух) и медленно пошел к своей любимой жене, вцепившись в ограждение так, что побелели костяшки пальцев.

– Неужели тебе было недостаточно псевдостильных итальяшек, пожиравших тебя глазами на свадьбе?

Она взглянула на меня, точнее, на мое перекошенное от ревности лицо, которое обдувал соленый ветер.

– Я просто говорила Стефано, чтобы он следил за тобой в воде. Кажется, ты беспокоился по поводу своего ингалятора.

Рослый итальянец ухмыльнулся. Он, ясное дело, не понял ни слова.

Моторы выключились, и наша лодка закачалась, как игрушка в ванне, на фоне непостижимых глубин Тихого океана. Я надел маску и ласты и с плеском перевалился через борт вместе с другими туристами. Стефано находился рядом, когда мы смотрели вниз на красоты рифа. Очень приятный парень. С невероятными мышцами живота. Стоило мне проникнуться к нему братской любовью, как вдруг раздался испуганный вопль:

– Акула!

Но кричал не я. Кричала Илей. Она только что заметила метровых песчаных акул, видневшихся на дне рифа. Я тоже увидел их, но решил, что они слишком маленькие, чтобы беспокоиться. Пока Стефано успокаивал Плен, я нырнул, чтобы посмотреть на них поближе. Моя жена, дрожа, уже сидела в лодке.

Не то чтобы я вел счет, но все же я заработал одно очко.

* * *

В Австралии обитают семь из десяти самых опасных змей в мире. Когда моя сводная сестра переехала сюда, она рассказывала о скорпионах на своем заднем дворе. Мы проезжали мимо многокилометровых девственных пляжей, абсолютно пустых из-за «жалящих» медуз. Размером они всего лишь с ноготь большого пальца, но могут причинить невыносимую боль. Ты не умрешь, но будешь желать своей смерти.

Догадываюсь, что именно понимание того, что тебя постоянно может что-то убить, и стало фундаментом бравады и безответственного мачизма, которым славятся австралийцы. И не только мужчины.

Мы сделали вылазку, чтобы посмотреть жабьи бега (как, вы никогда этого не видели?) в Порт-Дугласе, и нам пришлось уворачиваться от здоровенных коричневых летучих мышей, которых называют летучие лисицы. Эти чудовища резко сорвались вниз, когда Плен вступила в спор с какой-то пьяной шантрапой.

Некоторые районы Квинсленда – австралийский эквивалент Озарка[4]. Мужчины сидят в барах, где на каждой стене висят телевизоры, показывающие либо какие-то сомнительные лотереи, либо австралийский футбол (надо понимать, что там нет правил). Женщины выглядят грубыми и неухоженными в своих обтягивающих черных джинсах и не стесняются использовать крепкие словечки. Вот туда-то мы и затесались. Размышляя о чем-то своем, мы вдруг услышали фразу «американская сука». Не уверен, что местные понимали, с кем имеют дело – с девушкой-еврейкой с Лонг-Айленда. Но я почувствовал, что это плохо закончится. Я действительно должен был вмешаться, но эти бабы выглядели довольно устрашающе, и я начал ощущать себя одним из героев «Избавления». Так что я запихнул нас в такси, выслушивая обвинения этих потаскух, что мы увели у них машину, и избежал международного конфликта. Или славы на YouTube.

Я скажу это для австралийских леди. В Америке, Канаде и Великобритании многие журналистки осуждали меня за поведение «желчного холостяка», описанное в моей автобиографии. Но здесь реакция женщин, бравших у меня интервью для местных газет, радио- или телепрограмм, была такой: «А он не так плох!» В сравнении с амбалами, с которыми они привыкли иметь дело, я был слабаком. Меня даже сложно было назвать грубияном. Кроме того, единственной причиной, по которой я приехал сюда, было желание счастливо провести медовый месяц. Разве я мог быть плохим?

* * *

Нашим последним «экстремальным» приключением перед возвращением в реальность в качестве мужа и жены был спуск по веревке в Голубых горах, расположенных примерно в часе езды от Сиднея. Ты надеваешь обмундирование и спускаешься вниз по склону горы. Это тоже было идеей Илей. Как только она глянула вниз, так сразу захотела домой. Но у ребят, доставивших нас туда, был девиз: «Бойся, но все равно сделай это». Он был написан на их футболках.

Я пошел первым, чтобы показать ей, что в этом нет ничего страшного. Спуск с почти 30-метровой горы был простым, как на скалодроме. Она тоже спустилась. Потрясенная, но слишком гордая для того, чтобы отказаться от следующего этапа. Шестьдесят метров. Я снова пошел первым. Мне было страшно. Плен последовала за мной. Спустившись, она выглядела зеленоватой.

– Тебе необязательно продолжать, – сказал я.

– Нет, я хочу.

Я полетел вниз. В точности как ниндзя. Теперь была очередь Илен. Она собиралась с духом так долго, что поднялся ветер. Моя новоиспеченная жена билась об утес как тряпичная кукла. Инструкторы укрепили ее веревку и сказали ей продолжать спускаться. Они кричали. Я кричал. Потребовалось некоторое время, но она, раскрасневшаяся и дрожащая, все же сумела спуститься вниз и упала в мои объятия. После двух недель, когда я ощущал себя Квентином Криспом[5] в стране настоящих мужчин и мужеподобных женщин, мне было приятно выглядеть мачо в ее глазах. Быть парнем, на которого можно положиться.

Так в медовом месяце зародилась схема, по которой мы действуем постоянно. Один из нас побуждает другого сделать что-нибудь экстремальное или рискованное, то, что он или она никогда бы не решились совершить сами, и мы оба от этого только выигрываем.

Пугающие берега, опасные джунгли и наглые жители Австралии подарили нам девиз нашего брака и всей нашей жизни.

Бойся, но все равно сделай это.

Прошло семь лет, но я до сих пор храню эту футболку.

Дэни Клейн Модисетт

Дэни Клейн Модисетт – писатель и актриса, создавшая шоу Afterbirth: Stories You Won't Read in a Parenting Magazine, которое выходит в прямом эфире. Сборник историй из этих программ был опубликован издательством St Martin's Press. Предыдущие десять лет Дэни работала актрисой на Бродвее, снималась в кинофильмах и телесериалах, выступала как комик, а потом обосновалась в Лос-Анджелесе со своим мужем. Она часто пишет статьи в журнал Parents, а также создала еще одно шоу, Not What I Signed Up For, которое рассматривает тему брака с теми же откровенностью и остроумием, с какими Afterbirth проливало свет на правду о родительстве. У Дэни два маленьких сына, она закончила Дартмутский колледж.