ему на меня, — неожиданно предложил он — предложи избавиться. Устрой заговор. Нам нужно понять, кто стоит за ним. Пусть Лойер закажет меня. Тогда буду вынужден защищаться. Это совсем другой расклад.

Лидос вместо ответа поцеловала его в толстые губы и прижалась всем телом. Остаток сигары выпал из его пальцев на пол.

Глава девятнадцатая

Аду трясло. Она сидела напротив Гули, пила вино и не могла вымолвить ни слова. Раздался звонок в дверь. Ада не шелохнулась. Гуля занервничала, но не решилась открыть. После нескольких продолжительных звонков, зазвучала мелодия телефона. Ада взяла мобильник.

— Почему не открываешь? — раздался в трубке голос Юлия Юрьевича.

— Я никого не жду…

— Открывай…

— Не сейчас. Мне нужно одеться, я в душе.

— Побыстрей!

Ада обратилась к Гуле:

— Лучше, чтобы он тебя не видел.

— Куда же мне? — растерялась та.

— Возьми вещи и спрячься в шкафу.

— Я там не задохнусь?

— Нет…

Шкаф из Икеи подозрительно заскрипел, пока Гуля усаживалась в него.

Ада стянула с себя джинсы и свитер, набросила купальный халат и открыла дверь.

Первое что сделал Юлий Юрьевич когда вошел, включил телевизор.

— Умница! — похвалил Аду — Даже не представляешь какая бомба! Сейчас пойдет по всем каналам.

Сел в единственное кресло и принялся щелкать пультом.

— Я убила человека… — с трудом сдерживая эмоции, глухо произнесла Ада.

— Ты сделала то, о чем мечтали многие разведки мира. Уничтожила террориста! Хуже, чем террориста! Рассадника!

— Для меня он обычный человек,… которого я лишила жизни…

— Это лучше, чем отправить на тот свет какого-то графа-наркомана.

— Не смейте! — крикнула Ада, вложив в этот крик всю ненависть к Юлию Юрьевичу, — вы подло использовали меня.

Её истерика погасила эйфорию, в которой пребывал Дабл Ю после успешно проведенной операции. Он пребывал в мечтах о бурном росте собственной карьеры в организации. Теперь должен был стать руководителем целого направления с разветвленной структурой. Поэтому угрызения совести несчастной девчонки, её моральные страдания его мало волновали. Но Юлий Юрьевич понимал, что Ада — его главное секретное оружие, а значит, нужно относиться к ней бережно.

Он встал, подошел, попытался обнять. Ада резко оттолкнула его. Юлий Юрьевич с грохотом опустился на разложенный диван.

— Дура! Ты же стала самым ценным агентом влиятельнейшей структуры в мире. Понимаешь, что это такое? У тебя выбора нет! Лечь в постель с нормальным мужиком ты не можешь. А так, используя свою способность, станешь спасительницей огромного числа людей. При этом заработаешь очень большие деньги. За уничтожение шейха была назначена награда в миллион долларов. Считай, двести тысяч — твои… Остальное ушло на организацию.

— Не нужно мне ваших денег, — взвыла Ада — убирайтесь отсюда. Никогда больше, слышите, никогда! Я заявлю в полицию. Я всем расскажу. Хватит с меня!

Нельзя сказать, что Юлий Юрьевич испугался угроз, но неадекватность Ады необходимо было пресечь. Он поднялся, подошел к ней, схватил за волосы, развернул лицом к себе и залепил хлесткую пощечину. Она вскрикнула от боли.

В этот момент из шкафа выскочила Гуля с сапогом в руке, и со всего размаха ударила платформой по голове Дабл Ю. От этого удара он упал, как подкошенный.

Глава двадцатая

Лидос привыкла к прогулкам в Люксембургском саду в сопровождении своего французского воздыхателя, профессора Сорбонны Винсента Барбьера. Он шел рядом, замотанный в огромный шарф. Его прыгающая походка заставляла Лидос держать небольшую дистанцию. Гуляющие смотрели на них с интересом. Винсент млел от радости, что рядом с ним такая женщина. Он был отъявленным бабником. Но редко в его паучьи сети попадали такие ценные экземпляры.

Лидос держала его на дистанции не только во время прогулок, но в стремлении перейти к более близким отношениям. Прикрывалась верностью к оставшемуся в Москве мужу, но восхищалась умом, знаниями и вкусом профессора. Позволяла целовать себя и ласково проводила ладонью по его лицу, чтобы немного остудить бушующую страсть.

Давала понять, что у профессора был шанс добиться своего.

Во время прогулок Лидос с интересом слушала рассказы Винсента о его детстве, проведенном на аллеях этого парка. Вот там он играл в шары, а в фонтане водил в поход собственный парусный флот. А на этих стульях, забытых под голыми деревьями, готовился к поступлению в Сорбонну. А у скульптуры Марии Медичи назначал первые свидания.

Воспоминания прерывались неожиданными приветственными поклонами старым знакомым, также коротающим послеобеденное время в парке. Лидос надеялась, что ей повезёт. И не зря.

Остановившись возле старика в навороченной инвалидной коляске, профессор представил ему свою спутницу.

— Это моя коллега из Москвы.

— Лида — улыбнулась Лидос.

Старик протянул свою высохшую руку, схватил её за запястье. Поцеловал.

— Мадам, давно не видел такой красоты. Винсент, вы неугомонный… Завидую.

— Дорогой Соломон, в каждой коллекции свои бриллианты — гордо ответил Винсент.

— Вы коллекционер? — навострилась Лидос.

Этот вопрос вызвал снисходительный мужской смешок.

— Лида, позволь представить тебе самого авторитетного коллекционера антиквариата Франции Соломона Леви.

— Тише-тише, и статуи тоже завидуют — пошутил старик.

— Я в восторге от людей, вкладывающих деньги в коллекции! — искренне заявила Лидос. То, ради чего она терпела болтовню и поцелуи профессора, произошло.

— В таком случае, вы просто обязаны навестить меня — расплылся в улыбке старик и обратился к Винсенту: «Дорогой друг, жду вас в субботу часам к двум. Как раз собирается симпатичная компания. Отпразднуем находку части полотна картины Курбе».

— О, это великая история — подтвердил Винсент. И довольные друг другом, приятели расстались.

Глава двадцать первая

Подруги не стали дожидаться пока Юлий Юрьевич придет в себя. Прихватив документы и самые необходимые вещи, спешно покинули студию. Спрятались в квартире, которую Гуля снимала вместе с сербкой. Радмилы дома не оказалось, поэтому свое первое возбуждение направили на опустошение холодильника.

— Что дальше? — Гуля понимала бессмысленность этого вопроса, но не могла удержаться.

— Я к нему не вернусь — категорично заявила Ада.

— А если найдет?… Куда тебе деться? Денег нет. В клинику дорога заказана… Дура я. Зачем вылезла из шкафа? Но не могла видеть, как он тебя бьет.

— Пустяки, не бери в голову — успокоила подругу