– Чего ты хочешь?

Маргарет усмехнулась, повела руками в тяжком железе:

– А ты как думаешь?

– Ты получишь свободу, – пообещал Судья. – Если скажешь все, что я хочу знать.

– Поклянись, – потребовала одержимая.

– Дорогой Снов и Янтарным островом, Договором и кровью рода Далфин я клянусь, что освобожу тебя, – сказал Талос. – Если я нарушу это обещание, пусть небо упадет и раздавит меня, пусть земля разверзнется и поглотит, пусть море поднимется и обрушится на меня.

– Кровь рода Далфин, – белый язык облизал синие губы, – вкусная кровь, густая, с-с-славная кровь, мы ее пробовали, мы услышали твою клятву, Талос-с-с Далфин.

– Говори.

– Не о том спрашиваешь, Талос, не о том. Какая разница, кто помог забрать Красную печать, если она уже у колдуна? Ты и сам мог бы давно понять, если бы так не упивался своим могуществом, не думал, что твой трон в Медном дворце нерушим. Кто мечтает освободить владыку Луга из плена Красной печати? Кто всегда был с тобой, кто служил твоему роду со времен Договора, кто следовал за тобой белой тенью и исполнял все приказы?

Талос побледнел:

– Они не могли… туата дали обет служить мне, пока Красная печать…

– …пока она в твоих руках, Судья, пока ты ее владелец, – засмеялась Маргарет. – Но они служат только Лугу, они его народ. Неужели ты думал, что первые стерпят поражение при Тальтиу, забудут, кто заключил их владыку в Красную печать? Нам смешно, очень смешно, Судья…

Талос молчал, светильник в его руке дрожал, тени плясали на стенах, тени распоясались, они смеялись над ним, искажая облик Судьи, его движения. Теням было весело.

– Ты сам не знаешь, чего хочешь узнать, – продолжала Маргарет. – Туата не верны тебе, но пока тебе служат… до поры. Но на Авалоне есть сила сильнее их, и ты знаешь эту силу.

– Служба Вольных Ловцов, – прошептал Талос.

– Если Ловцы будут в твоих руках, ты сможешь вернуть все на свои места, Судья, нарушенный порядок будет восстановлен. Овладев Башней Дождя, ты сможешь вернуть себе все печати.

– Но как…

Маргарет подалась вперед:

– Глубоки подземелья Башни Дождя, там скрыто многое, очень многое. Артефакты, о которых все забыли, создания, которых СВЛ ловила столетиями, – неужели ты так наивен: думаешь, Мацуда всех их отправляла в Скрытые земли?

– Юки Мацуда, – с ненавистью сказал Талос.

– Именно, – заметалась Маргарет, голоса, ушедшие было в глубь ее существа, вновь прорывались, торопились сказать все хором: – Вот правильный вопрос, вопрос, который вернет тебе все. Кто такая Юки Мацуда и как свергнуть ее с поста директора СВЛ? Кто она, кто эта хитрая лиса, дряхлая старушенция? Руки ее слабы, но она крепко держит власть, очень крепко и очень давно. Сколько ты восседаешь в Медном дворце, Судья? Без малого двести лет по счету Внешних земель. А сколько Юки Мацуда в Башне Дождя?

– Она стала директором примерно в то же время, что и я, – задумался Талос. – И уже тогда была стара. Нет, она выглядела так же, как и сейчас! Но…

– Она стала директором двести лет назад, – опередила его Маргарет, подхлестнув его мысль. – Но сколько она в Службе Ловцов? Ты не знаешь? Никто не знает, кроме великана в библиотеке Башни Дождя, он сидит там со времен старика Мааннана Мак Лира, когда Авалон еще принадлежал первым. Мимир один знает, когда она появилась, он один ведает, что она такое. – Маргарет рассыпалась в дробном мелком хихиканье: – Думает, что один. Но мы, мы тоже знаем, мы тебе скажем… ближе, чтобы никто иной не услышал, кто она такая, еще ближе, Судья. Она не человек, она…

Талос склонился к ней, синие губы шевельнулись, и Судья изумленно отступил:

– Этого… этого не может быть!

– Тебе ли сомневаться в невозможном, Старейшина Магуса? – издевательски спросила одержимая.

Талос взвесил в руке светильник, свет полыхнул, лезвия его ударили из фигурных прорезей фонаря, рассекли тени, выжгли тьму в каменном мешке. Маргарет, скуля, вжалась в стену, зажмурилась. Свет исчез, она бессильно опустилась по стене. Цепи со звоном упали на пол.

– Ты свободна. Лоцманы отвезут тебя куда скажешь. Лекари согласятся с моим решением.

– Премного вам благодарны, Судья, премного, ай как мы благодарны, что свободны, да, мы свободны… – связная речь потонула в многоголосом хохоте, это темное ликование вытолкнуло Талоса из кельи навстречу соленому свету, заливавшему Замок Печали.

…Дежурный Лекарь выслушал его распоряжения со спокойствием, граничащим с безразличием. Очевидно, приказы Аббероэта его подчиненными не обсуждались. Дисциплина в этом ордене была строжайшей.

Рядом с ними с тяжелым липким звуком рухнуло что-то большое.

Талос обернулся.

Смятая мохнатая туша, брызги крови, восемь ног судорожно скребут просоленную землю.

Из кровавого месива встала знакомая фигура.

– Простите, мальчики, не удержалась, – Маргарет Дженкинс кокетливо облизывала пальцы. – Эта тварь сосала мою силу. – Она отряхнула с платья паучьи внутренности.

– Как ты…Что ты сделала с нашим Стражем? – впервые спокойствие Лекаря ему изменило. – Его яд погружает в вечную тьму!

– Правда? – Маргарет задумчиво поглядела на огромную голову, на распахнутые в смертном усилии жвалы, на кончиках которых сверкали капельки яда. – Он не ждал нападения. Наверное, хотел отвезти вниз, выполняя волю Судьи.

Талоса передернуло.

– Вечная тьма? – Маргарет нагнулась. – Звучит неплохо.

Талос поморщился, услышав треск ломающегося хитина.

– Трофей, – пояснила Маргарет, убирая в карман обломок жвала. – На добрую память. Ну что, где мои Лоцманы?

Бьорн вышел посреди трассы. Вдавил кнопку остановки в салоне, и водитель принял влево, к обочине. Пассажиры мазнули по нему равнодушными взглядами. Автобус умчался, обдав выхлопными газами, Бьорн поморщился. Он отвык от этих запахов. После ледяного воздуха Йотунхеймена воздух здесь, в Англии, среди человеческих городов, казался слишком густым, липким, полным невидимой грязи.

«Они загадили весь мир, – думал он, шагая по узкой обочине и посматривая на поля, огороженные забором. – Отравили воду, выкачали нефть из тела земли, вырубили леса. Человек – это зло, он несет только разрушение и смерть».

Сколько было в этих мыслях от долгих речей Смора, сколько – от его собственных наблюдений, Бьорн не задумывался. Смор прав, планета гибла в руках человечества – даже во время долгих прогулок по ледяному панцирю ледника он видел, как полосует небо железный резец истребителя, ветры доносили запахи из долин, гарь их городов, смрад их машин. Ветры приходили очиститься в горы.

Он перескочил через овраг, перелез через забор и углубился в лесок. Впереди лежала река, Бьорн угадывал ее прохладное течение, ее гибкое тело, текучий слиток прозрачного серебра среди тихих берегов. Он многому научился за время жизни у Смора – наверное, это люди Магуса называют ясным взором. Бьорн никак не называл это состояние, он просто слышал и слушал.