litbaza книги онлайнЮмористическая прозаНемного чьих-то чувств - Пэлем Грэнвил Вудхауз

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 37
Перейти на страницу:

– А какую чушь?

– Да эти рассказы с великолепными цветными иллюстрациями, где типус встречает девушку на пляже, они начинают обмениваться колкостями, и через двадцать минут после того, как впервые увидели друг друга – бац! – они уже помолвлены.

Мистер Муллинер пригубил свое горячее виски с лимоном.

– Вы находите такую ситуацию неубедительной?

– Да, нахожу! Я женат, и мне понадобилось два года и столько коробок шоколадных конфет, что вспомнить больно, чтобы убедить ту, которая теперь моя супруга, поставить свою подпись в церковной книге. И хотя не мне об этом говорить, но я в те дни был очень даже обаятельным. Спросите кого хотите.

Мистер Муллинер кивнул:

– Ваш довод очень весом. Но вы должны понять редактора «Сатердей ивнинг пост». Он живет в своем особом мире и искренне верит, что двое не знакомых между собой могут столкнуться друг с другом в пляжных костюмах и завершить свой первый разговор помолвкой. Однако, как вы и сказали, в реальной жизни такое встречается редко. Даже Муллинеры, в большинстве влюблявшиеся с первого взгляда, не завершали ухаживания так безоблачно и быстро. Им приходилось натягивать носки и проводить отнюдь не такую уж легкую предварительную подготовку. Не могу не вспомнить моего племянника Огастеса.

– Он встречался на пляжах с девушками в купальных костюмах?

– Очень часто. Однако любовь настигла его на благотворительном базаре в особняке, носящем название Балморал[4], в лондонском предместье Уимблдон, ибо именно там он увидел Гермиону Бримбл и влюбился так, что у него только в ушах захлюпало.

В сад Балморала Огастеса привела любовь его крестной матери к благотворительным базарам (продолжал мистер Муллинер), и ирония заключается в том, что он был весьма раздосадован, когда она потребовала, чтобы он сопровождал ее туда, тогда как он намеревался отправиться на ипподром, дабы словами и жестами подбодрять лошадь, в чьей судьбе был заинтересован. Впрочем, скорбь его длилась недолго. Рассеяла же ее девушка, столь божественная, что, едва он взглянул на нее, как цилиндр закачался у него на голове, и лишь судорожное движение в самый последний миг помешало его зонтику упасть на землю.

– Ну-ну, – сказал он себе, благоговейно ее созерцая, – это, бесспорно, меняет дело.

Она царила в киоске под развесистым дубом на краю лужайки, и едва ноги вновь начали его слушаться, он поспешил туда и начал покупать все подряд. Когда колпак на чайник, два плюшевых медвежонка, перочистка, вазочка с восковыми цветами и резная подставка для курительных трубок перешли в его владение, он почувствовал, что получил право считать себя членом клуба и завязать дружескую беседу.

– Прелестный день, – сказал он.

– Чудесный, – сказала девушка.

– Солнце, – сказал Огастес, тыча в светило зонтиком.

Девушка сказала, что да, солнце она тоже заметила.

– Я всегда считал, только поймите меня правильно, что все выглядит светлее и веселее, когда сияет солнце, – сказал Огастес. – Страшно рад, что познакомился с вами. Моя фамилия, если вас она интересует, Муллинер.

Девушка в ответ назвалась Гермионой Бримбл, а дальнейшие вопросы помогли установить, что она проживает здесь у своей тетушки, миссис Уиллоби Гаджен. И Огастес как раз взвешивал, может ли он уже называть ее Гермионой или тактичнее будет выждать минуту-другую, когда внушительная дама класса линейных крейсеров приблизилась к ним на всех парах.

– Ну, милочка, – сказала она, – как твои дела?

Девушка, назвав новоприбывшую тетей Беатрисой, ответила, что поначалу в торговле ощущался застой, но в последние минуты он сменился оживлением, благодаря появлению оптового покупателя.

– Мистера Муллинера, – добавила она, кивая на Огастеса, который с искательным видом стоял на одной ноге.

– Муллинер? – сказала миссис Гаджен. – Вы не родственник епископу Богнорскому? Он был преподобным Теофилом Муллинером, когда я была юной девушкой, и мы были большими друзьями.

Огастес впервые узнал о существовании этого прелата, но он не собирался упускать ни единого шанса, который мог бы поспособствовать его надеждам.

– Ну еще бы! Мой троюродный. Впрочем, я всегда называл его «дядя Фил».

– Я довольно давно его не видела. Как он теперь?

– Да замечательно. Так и брызжет энергией.

– Я очень рада. В свое время он очень страдал от болей в горле, обычного недомогания священнослужителей, – как и отец моей племянницы Гермионы, – сказала миссис Гаджен, и вот тут-то Огастес и принял решение, которое ввергло его в море бедствий, как выразился Шекспир.

Эта девушка, сказал он себе, дочь епископа и словно сошла с церковного витража: чистейшая белоснежнейшая душа, какую он только видел. Ее тетка принадлежит к тем дамам, которые якшаются с шайками прелатов. Следовательно, чтобы зарекомендовать себя достойным ее поклонником, ему требуется одеться ореолом моральной святости. До этой минуты жизнь он вел довольно непутевую, включая три штрафа за нарушение общественного порядка вечером после гребных состязаний Оксфорда и Кембриджа, но теперь он положил себе преисполниться с этого мгновения такой святости и такой моральности, чтобы и Гермиона, и ее тетушка затаили дыхание с благоговейным «ух ты!», когда он выступит со своим номером.

Взяв за точку отправления слова последней, что базар этот устроен в помощь Уимблдонской Лиге Общественной Чистоты, он нагрузил воздухом диафрагму и дал себе волю. Он в восторге, начал Огастес, что они ставят на Общественную Чистоту, так как сам за нее и всегда был за нее. Есть молодые типчики, продолжал он, которые не узнают Общественную Чистоту, даже если ее подадут им на вертеле, и лично он всегда сторонится таких типчиков. Дайте ему хорошую погоду да чуточку Общественной Чистоты, сказал он, и можете о нем больше не беспокоиться. Можете спокойно оставить его с ней, зная, что ничего другого ему не требуется. И не прошло и пяти минут, как он получил от миссис Гаджен радушное приглашение бывать у них запросто – приглашение, которое твердо решил использовать на всю катушку.

Подробно описывать события следующих недель особой нужды нет. Достаточно сказать, что при каждом своем посещении Балморала Огастес просто исходил святостью, которая всеконечно привела бы в восторг какой-нибудь панангликанский синод. Он приносил девушке нравоучительные книги. Он рассказывал о своих идеалах. Несколько раз за вторым завтраком он отказывался от второй порции жареной утки с горошком или другого подобного блюда, всем своим видом давая понять, что подобные добавки мнятся ему чем-то слишком уж материальным и бездуховным. И он ясно видел, что не ошибся, выбрав такой путь. Иногда он замечал в глазах Гермионы особенный задумчивый взгляд, словно она спрашивала себя, неужели он и вправду такой, и уже не сомневался, что бутон любви вот-вот развернет свои лепестки.

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 37
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?