где-то рядом всегда был Волков. За этот месяц они про­вели вместе с Волковым больше времени, чем за последние три года. Вместе таскались на допросы, вместе ездили в офис к отцу и Сергею, чтобы подписать документы на прохождение практики. Вместе обедали в доме Волковых, и вот сегодня вместе пили чай. И это было худшее чаепитие в жизни Романа.

— Рома, — Маша положила ладонь на его колено и легонько сжала. Роман бросил на нее быстрый взгляд. — Она тебе нравится?

— Что? — Роман вновь отвлекся от дороги и, ошарашенно посмотрев на Машу, рассмеялся.

— Ты слышал, — отрезала Маша.

Роман терпеть не мог, когда она говорила таким тоном. Будто они опять чужие и она снова девушка Волкова. Ну, в смысле, он раньше так считал, хотя Маша ею и не была никогда.

— Да, Маша, она мне нравится. Я ее люблю. Но это не имеет никакого отношения к той любви, которая… Господи, можно я не буду это объяснять? — попросил он.

В прошлый раз они поссорились из-за Волкова. Это было на пятый день после злополучной аварии. Они договорились проведать Ляльку, а потом поужинать втроем. Маша подъ­ехала к больнице, но стоило им спуститься с крыльца, как Волков психанул из-за чего-то на ровном месте и свалил домой. Маша, разумеется, расстроилась, и Роман попытался объяснить ей, что Димка просто беспокоится о сестре и не нужно на него обижаться.

— Дело не в беспокойстве за сестру, Рома, — ответила тогда Маша. — Неужели ты не видишь, что он бесится, потому что так тебя и не простил? Ни за ту вашу ссору из-за Эммы или как ее там? Ни за то, что мы с тобой вместе.

Роман смотрел на это иначе. Во-первых, потому, что ситуацию с Эммой спровоцировал сам Димка. Это он решил проверить свою тогдашнюю девушку, поведется ли та на Романа. Роман ему подыграл, Эмма повелась, и это стоило им дружбы. Но все случилось больше трех лет назад, и встряска с Лялькиным похищением, казалось, стерла все дурацкие обиды. А во-вторых, Димка ведь сам сказал, что не против, о чем Роман и сообщил Маше.

— Слушай, он лично мне сказал, что не против нас с тобой. Почему я должен ему не верить? Просто он боится потерять еще и Ляльку. Понимаешь? Мы все испугались.

— Ты безнадежен! — в сердцах сказала Маша. — Как можно не замечать очевидного?

Роман не знал, что ей ответить, потому что, вероятно, действительно был безнадежным идиотом, раз не пытался выискивать в словах и поступках Волкова двойной смысл.

— Я домой, — сообщила Маша.

— Я тебя отвезу.

— Здесь за углом остановка автобуса. Я доберусь сама, — ответила Маша и вправду направилась к остановке, но Роман поймал ее в охапку и почти силой дотащил до машины.

Признаться, он решил тогда, что все кончено, но пока они в молчании доехали до Машиного дома, та немного остыла. В итоге Роман извинился, хотя, если уж быть честным, виноватым себя не чувствовал, и они помирились. И вот сегодня они снова ссорились.

После его слов о том, что он любит Ляльку, Маша отвернулась к окну. Целых семь минут в машине царила тишина. Роман следил за часами, а потом не выдержал. В его жизни уже такое было, когда он не поговорил с человеком нормально, а потом случилась трагедия. История с Юлой, его бывшей девушкой, так до конца и не отпустила Романа. Он продолжал считать себя виноватым в том, что она, поссорившись с ним, пошла в клуб к тем пьяным упырям.

— Маша, пожалуйста… — попросил он на очередном светофоре и, прижавшись затылком к подголовнику, повернулся к ней.

— Ром, — Маша, к его облегчению, тут же перестала делать вид, что его в машине нет: развернулась к нему и взяла за руку, — пойми, вы оказываете Лене медвежью услугу. Медвежья услуга — это…

— Я знаю, что это. Я учил идиомы, — слабо улыбнулся Роман.

Маша до этого ни разу не указывала ему на его проблемы с русским. Было немножко обидно.

— Ну вот и хорошо, что знаешь. С Димкой все понятно. Он всегда находил неординарные решения для всех ситуаций. Но ты-то нормальный. Ты же должен понимать, что дразнить вниманием влюбленную в тебя девочку — это не просто негуманно. Это опасно, Ром.

— Да мы же не дразним! — воскликнул Роман и постучался затылком о подголовник. — Я не могу ее бросить. Понимаешь?

Сзади посигналили. Оказалось, на светофоре успел загореться зеленый. Роман тронулся с места, не отнимая у Маши руки. Казалось, пока она держит его за руку, все на свете можно исправить.

— Надо позвонить Димке, — решила Маша и выпустила его ладонь.

Роман положил руку на руль.

— Мне позвонить? — спросил он, хотя говорить с Волковым не хотелось.

Все-таки в момент их первой ссоры Маша оказалась права. Димка зависал, глядя на нее, Димка начинал суетиться — включал режим классного парня. И Роману становилось тошно, а еще страшно, потому что Волков ведь был реально клас­сным. Вдруг Маша не сегодня завтра тоже так решит? Иногда Роман представлял, что все вернулось на круги своя: Маша вновь уезжает из универа с Волковым, говорит с Волковым, постоянно шутит с Волковым, а Роману остается только наблюдать за этим издалека, — и его накрывало такой волной безысходности, что хотелось выть. Тогда он думал о том, что они все могли погибнуть в той аварии, и становилось легче. Потому что Маша живая, но с Волковым — это определенно лучше, чем погибшая Маша. А то, что плохо будет самому Роману… ну, так ему не привыкать. Прорвется, как всегда. А еще его немного утешала мысль о том, что случилось у них с Машей в прошлое воскресенье. Если Маша на это решилась, значит, все-таки видит свое будущее с ним, потому что она явно была не из тех девушек, которые легко относятся к сексу.

Отбросив неуместные сейчас мысли, Роман понял, что его вопрос повис в воздухе без ответа, и повернулся к Маше. Она вздохнула и покачала головой:

— Приму удар на себя.

Пока Маша ждала ответа Волкова, Роман пытался успокоить заколотившееся от волнения сердце. Интересно, когда-нибудь он перестанет так нервно реагировать на бывшего-настоящего друга?

Динамик Машиного телефона был достаточно громким, поэтому Роман четко услышал резкое «алло». Кажется, Волков был не в духе.

— Привет, — голос Маши прозвучал мягко, и Роман, несмотря на недавнее самоуспокоение, почувствовал укол ревности.

— Привет, — ответил Волков.

— Ну как вы там?

— Нормально. Что-то случилось или ты просто так звонишь?

— Нет, я хотела узнать, как Лена, как все прошло?

— Зашибись, — огрызнулся Волков и спросил: — Крестовский рядом?

— Да, но он за рулем, — из Машиного голоса исчезли теплые нотки, и Роману стало немного жаль Волкова.

— Пусть меня потом наберет, — попросил Волков и, не прощаясь, отключился.

— М-да, — пробормотала Маша.

На парковке у Машиного дома неожиданно оказались свободные места. Вероятно, в вечер пятницы дачники выбрались за город.

— Сюда не паркуйся, — предупредила Маша, и Роман изменил траекторию, заходя на соседнее место.

— А там что было не так? — посмотрев в окно, уточнил он. На свободном месте не было нанесено никакой информации.

— Здесь паркуется только внук бабы Нины из четвертой квартиры.

Роман выбрался наружу, еще раз оглядел парковочное место и, обойдя машину, открыл Маше дверь. Ему ужасно нравилось чувствовать, как она кладет свою руку в его ладонь. Хоть ты целый день помогай ей из машины выходить.

— А где написано?

— Что написано? — не поняла Маша и хозяйским жестом застегнула куртку Романа под горло. Он вздернул подбородок, потому что сам пару раз прищемлял его молнией именно этой куртки.

— Про парковочное место.

— А-а. Да нигде. Просто баба Нина целый день пасет это место у окна, а когда кто-то из заезжих пытается припарковаться, выбегает ругаться.

— А места у многоквартирных домов выкупаются, да? Просто их ведь намного меньше, чем квартир, и...

— Ромка, — Маша улыбнулась и взяла его под руку, — все-таки ты так никогда и не