У входной двери была оборудована баррикада. Основу баррикады составляло придвинутое спинкой к двери кресло, в кресле – пенал из кухонного гарнитура, в пенале – гантели, утюг и сковороды, а снаружи – ящик со слесарными инструментами.

Во как! Просто так нас не возьмешь.

Кресло тяжеленное и габаритное, когда мебель покупал, помню, грузчики из магазина полчаса кряхтели, кантуя его через прихожую в зал. Пришлось снимать межкомнатные двери – не пролезало.

Интересно, какой имбицил догадался приволочь сюда кресло? Если в одиночку – титанический труд. И ночью ведь! Когда вчера я приехал из клиники, кресла здесь точно не было. Бедные соседи…

Неужели это все – я?!

А самое главное, дверь-то наружу открывается. Что же это получается, мозги совсем отпуск взяли?!

Надо же, как все запущено…

Звонок продолжал настырно сверлить.

– Сейчас открою! – собравшись с силами, крикнул я и принялся разукомплектовывать пенал.

Звонок стих. Жить сразу стало ощутимо проще. Волоча гантели в зал, я даже попробовал сосредоточиться для реконструкции событий вчерашнего вечера.

Так… Отчетливо помню: делал себе ужин. По рекомендации Собакина позвонил Мамеду и нахамил. Удовлетворение получил на все сто, местами даже сопоставимое с самым ярким проявлением репродуктивной функции.

Угу… После короткой эйфории накатил приступ панического страха и одиночества. Собакин со своим питомником был далеко, а я – вот он, тут, один на один с отчетливым пониманием происходящего и легко прогнозируемой перспективой ближайшего будущего.

Я ведь не с улицы заскочил, полюбопытствовать. Я в этом бизнесе, что называется, по самые уши, в курсе, что это такое. И прекрасно представляю, во что ввязался…

Короче, я так напрягся, что почувствовал острый позыв к немедленной релаксации. Нужно было крепко схватить свой страх за горло и безжалостно утопить его в разливанном море огненной воды.

Эмм… Да, кажется, хотел выйти из дому: мне нужна компания, один я обычно не пью. Ага…

И не смог. Страшно было выходить за дверь…

Хотя, если мыслить рационально, злыдни Мамеда чисто физически не сумели бы домчаться от Москвы до Черного Яра за те несколько минут, что прошли после нашей милой беседы.

В общем, я остался дома. Я человек с достатком, имею приличный запас дорогого качественного алкоголя для гостей и для души… Гхм…

– Ну ты че там, умер?! – глухо крикнул кто-то из-за двери.

– Минуту!

Я эвакуировал инструментарий, неимоверно напрягшись, снял пенал, поставил его к стене и, перегнувшись через спинку кресла, открыл дверь.

Кресло кантовать я не собирался. Это работа для бригады грузчиков. Или вломившегося в припадок берсеркской ярости норманна. Поистине, человек – очень патентное существо. В нем скрыты такие возможности, о которых он порой даже и не догадывается.

На пороге стоял высокий худощавый мужчина в расцвете сил, в сером костюме, с черным элегантным «дипломатом» и суровым взглядом. Лицом мужчина был очень похож на тов. Л. Берия, крепко севшего на диету. Только без харизматичного пенсне.

– Не понял… – Мужчина щелкнул ногтем по обивке кресла. – Это для чего?

– Эмм… Понимаете… Гхм… – Несмотря на крайне скверное состояние, я нашел в себе силы покраснеть от неловкости. Как в двух словах объяснить природу мотивов, заставивших кресло переместиться к двери?

– Понял. Отойди, – скомандовал родственник тов. Берия.

Я послушно попятился. Мужчина в два приема, без особых видимых усилий подвинул тяжеленное кресло, вошел и закрыл дверь.

Здоровый парень. Даром что худой…

Не разуваясь, гость рысьим шагом обошел мои апартаменты, осмотрел зачем-то окна и потолок. Вернулся к двери, открыл, тщательно проверил замки, вновь закрыл. Задумчиво посмотрел на кресло, перевел взгляд на меня и спохватился:

– Так… А ты меня не знаешь?

– Не знаю.

– Нормально… А на фига тогда дверь открыл?

– Эмм… Эгхм-кхм… – Я не нашелся с ответом. Такое скверное самочувствие, что даже думать трудно.

– Ну ты даешь. А если я – киллер?

– Эмм… Гхм…

Ну что тут сказать? Не знаю. Какая-то атрофия мировосприятия. Полная. Вчера трясся от страха, за дверь боялся выйти. В пьяном угаре баррикаду строил. Видимо, чтобы помешать убивцам тихонько проникнуть в квартиру – другие объяснения для такого сооружения просто на ум не приходят.

А сегодня открыл дверь первому встречному. Попросили – и открыл. Без раздумий. Кто таков, понятия не имею.

– Ну, понятно. – Гость внимательно посмотрел на меня и кивнул. Проникся. Сообразительный парень. – Тебе повезло. Я не киллер…

Он прошел на кухню, ловко переступая через разбросанные на полу гадости, и с минуту сосредоточенно изучал вид из окна.

– …Но так тебе везти будет не всегда. Я тебя прошу: побереги себя. И нам работы меньше будет…

Гость покинул кухню, прошел в зал и опять принялся рассматривать через окно планировку двора.

– Так… Не понял… Ну и где тут у тебя трансформатор?

– Трр… Кхм-кхм… Какой трансформатор?

– В который ты ночью лазил.

– ???!!!

– Ты что, не помнишь?

– Знаете… Эмм…

– Короче, все ясно. – Гость невесело хмыкнул и кивнул в сторону прихожей. – Здорово ты вчера нализался. Это ж сколько надо выпить, чтобы забыть, в какую сторону у тебя дверь открывается!

– Да, я… Я понимаю… Вообще, странно…

– Еще бы не странно. Как кресло в прихожку попало – тоже не помнишь?

– Знаете… Не помню.

– Ну ты даешь, брат. – Гость укоризненно покачал головой. – Я тебя прошу – не надо так делать. У нас впереди работы невпроворот, обстановка очень сложная. Расслабляться будем, когда победим. Если победим…

– Да-да, я понимаю… Я постараюсь…

– А как Собакину звонил, помнишь?

– Помню, – слегка приободрился я. – Вот это помню!

– Интересно… – удивился гость. – По голове не били? Получается: тут помню – а тут не помню. Погоди… А во сколько ты звонил Собакину?

– Вечером, часов в девять.

– А ночью?

– Эмм… Что, я и ночью звонил?

– В половине третьего. Не помнишь?

– Пфф…

Я добросовестно напрягся, пытаясь припомнить хоть что-то из событий этой кошмарной ночи. И не припомнил. Как будто от непосильного напряжения какой-то предохранитель вылетел: до какого-то момента все помню, потом – шлеп, и привет. Часов на восемь полный пробел.