– Хотя знаешь, у той роли были свои преимущества. Глядя со стороны, я не завидовала бедным дебютанткам, ищущим мужа, когда они каждый вечер выставляли себя на продажу. – Перед Каллиопой пронеслась вереница лиц, и в ее голосе появилась горечь. – И все же тех, кого я жалела, было немного. В большинстве своем это ленивые, эгоистичные существа, живущие за счет родни: они очень мало дают обществу и портят жизнь другим.

Дирдре перестала рыться в театральном гардеробе матери и подняла на нее тревожный взгляд:

– Калли, что-то случилось? Твоя напыщенная речь звучит как-то вяло.

Внезапно Каллиопа почувствовала себя старой и усталой в свои двадцать четыре года и задумчиво потерла лоб.

– Нет, со мной все в порядке. Я просто нервничаю.

Ответ не устроил Дирдре; но она, продолжая перебирать платья, сменила тему:

– Я надеюсь, ты не раздумала рисовать в эту субботу? У мистера Франклина все еще малярия.

Каллиопа вздохнула. Сколько она себя помнила, ей приходилось работать за кулисами театра «Аделфи», подменяя отсутствующих. Делать зарисовки было одной из многих задач, которые она выполняла годами.

– Ну как, опять влезать в эту работу?

Дирдре погрозила ей пальцем:

– Помни, у тебя нет права жаловаться.

– Жалко, что я пришла в восторг, когда продала свою первую карикатуру. Тогда тебе не пришлось бы напоминать, чтобы я не смела жаловаться на работу за кулисами.

– Ну уж я-то тут ни при чем. Вини своего Роберта.

Нет, Каллиопа ни в чем не будет винить Роберта!

Они познакомились два года назад за кулисами, когда в «Аделфи» поставили «Жизнь в Лондоне». Роберт помогал иллюстрировать известный цикл рассказов Пирса Эгана и заглянул на несколько спектаклей в «Аделфи». С тех пор он стал ее тайным спонсором: отвозил карикатуры Акерману и привозил заработок. Ее карикатуры стали очень популярны.

– Надо будет включить в график живопись. Делать эскизы в парке куда как приятнее, чем весь день сидеть среди запахов краски.

Внезапно с полки упала шляпная коробка – она ударила Дирдре по ноге и отскочила.

– Не надейся, что я тебя пожалею. Тебе по крайней мере не приходится весь день репетировать танцы у этого надсмотрщика из Сент-Албина. – Дирдре нагнулась за коробкой. – Могу поклясться, что этот тип берет уроки у самого сатаны.

– Ди!

– А что? Я только констатирую очевидное.

Каллиопа усмехнулась и вошла в гардеробную.

– Чем ты тут занимаешься? Я скоро должна идти на встречу с родственником Роберта, и мне нужна соответствующая одежда.

Хозяйка костюмерной буркнула какую-то непристойность и с триумфом выхватила с вешалки нечто из текучей материи.

– Гм... А где остальное?

Дирдре бросила на нее многострадальный взгляд.

– Ты будешь в нем сногсшибательна. Примерь. – Она сунула в руки гостьи платье. Прошелестел мягкий шелк, и у Каллиопы возникло острое желание прижаться к нему щекой; роскошная нежно-бирюзовая ткань сама ласкалась к ней.

Дирдре втолкнула ее в примерочную и засуетилась среди хлама, подбирая и пряча обрезки тканей.

Девушка медленно разделась и проскользнула в платье. Дирдре помогла застегнуть его и расправила материал.

– Великолепно!

Каллиопа нахмурилась:

– Я повторяю: где остальное?

– А ничего больше нет. Это была твоя идея – выступать в роли куртизанки, но ты же не можешь играть ее в своей привычной одежде. К тому же пора тебе начать одеваться эффектнее. Неудивительно, что в тех скучных серых платьях ты не подцепила ни одного воздыхателя.

– Ди, ты же знаешь, что на переднем плане мне не преуспеть. Избыточное внимание не помогло бы мне влезть в гнездо гадюки, зато скрывать ложь стало бы гораздо труднее.

– Твоя рекомендация компаньонки была подделана прекрасно. Вот только ты своим «великим исходом» отсыпала себе внимания полной мерой.

– И вот к чему это меня привело.

– Слушай, это будет блестящее развлечение! Ты только должна вжиться в роль. Любовница кузена графа и герцога – как восхитительно!

Каллиопа хмуро разглядывала себя в глубоко декольтированном платье.

– Любовница только на словах. И потом, я всегда предпочитала петь в хоре.

– Но теперь ты должна выйти на авансцену. Это единственный способ привлечь к себе внимание и получить нужную информацию. Ты долго прослужила в театре и сможешь сыграть главную роль. – Дирдре взяла с туалетного стола щетку. – Так что садись и дай мне приготовить тебя к вечеру. Красивый джентльмен, грандиозное вечернее платье, прелестная прическа, ошеломляющие драгоценности и новый облик – я в восторге от твоей авантюры!

Каллиопа засмеялась и села в кресло.

– Да, помнится, ты всегда охотно подключалась ко всем моим проделкам.

От нежных воспоминаний у Дирдре разгорелись глаза. Расчесывая Каллиопе волосы, она сказала:

– И всегда попадала с тобой в неприятности. Мама с папой считали, что ты невинная овечка, а я вдохновитель проказ, хотя все было как раз наоборот.

В ее словах не было неприязни, только веселье.

И тут вдруг Каллиопа уловила запах гари и часто задышала.

– Черт, утюг перегрелся. – Дирдре кинулась к утюгу, а Каллиопа постаралась привести в норму дыхание.

Все связанное с огнем вызывало у нее тревогу. Дело давнее, но она все еще помнила ощущение от пепла в волосах. Дом охвачен пламенем, мать кидается назад в этот ад... Каллиопа закрыла глаза, чтобы прогнать видение. Та ночь привела ее к Дейлисам. Она не помнила, как добралась до их дома; ей нравилось думать, что это душа матери отвела ее в безопасное место. Мать дружила с этой семьей, хотя редко бывала у них в гостях.

Ранним утром на ступеньках дома нашли скрючившуюся Каллиопу; от страха она не смела постучать. Дейлисы втащили ее в дом, накормили супом, потом уложили в кровать вместе с Дирдре, и мама Дейли спела ей колыбельную. С тех пор это ее семья.

Каллиопа понемногу расслабилась и отдалась манипуляциям Дирдре. Та ловко подколола ее локоны и закрепила парик из длинных каштановых волос.

Дирдре разбирала баночки, разбросанные по столу, и по очереди прикладывала к щеке Каллиопы. Когда она осталась довольна выбором, то приступила к работе. Сосредоточенно сдвинув брови, она изменила ей форму и цвет лица, наложила краску для век, растушевала по щекам легкий румянец, подкрасила губы.

– Превосходно. Мужчины так и попадают вокруг тебя, но это будешь не ты. – Дирдре коварно подмигнула ей.

Каллиопа посмотрела в зеркало и едва узнала себя. Ее охватило непонятное чувство свободы, как бывало всякий раз, когда она преображалась в нового человека. Макияж сделал ее новой женщиной, которую не терзали демоны прошлого.