В освобождении Белоруссии, кроме 2-й и 5-й гвардейской танковых армий, также участвовали 1-й, 2-й гвардейские, 1-й и 9-й танковые, 1-й и 3-й гвардейский механизированные корпуса, отдельные танковые бригады и полки — всего две танковые армии, пять отдельных танковых и два механизированных корпуса, 16 отдельных танковых бригад, 39 танковых полков и более 70 полков самоходной артиллерии. 5-ю гвардейскую танковую армию планировалось ввести в прорыв в полосе наступления 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта.

Однако, несмотря на мощную артиллерийскую подготовку — 212 орудий на 1 км фронта, авиационный удар, в котором участвовало около 300 бомбардировщиков и 250 штурмовиков, войска 11-й армии 23 июня продвинулись всего на 2–3 км. Прорыв немецкой обороны, вместо двух дней по плану был проведен в три дня. Из-за того что артиллерия не сумела подавить части противника, занимавшие вторую позицию, танки непосредственной поддержки пехоты понесли большие потери (с 23 по 26 июня в районе станции Осиновка было подбито до 70 танков и САУ) и не смогли оказать должной поддержки пехоте. Поэтому командование фронта приняло решение ввести танковую армию в бой в полосе 5-й армии.

По белорусским дорогам

Как позднее вспоминал командующий 5-й гв. ТА П.А. Ротмистров, «все это, естественно, в последующем не могло не отразиться как на снижении общих темпов наступления, так и на продвижении 5-й гвардейской танковой армии, поскольку на маневр в тылу своих войск армия затратила почти сутки, а противник за это время успел перебросить к участкам прорыва 3-го Белорусского фронта танковую дивизию, которая в условиях белорусских Лесов и болот заняла рад дефиле и доставила нам много хлопот». До 28 июня части армии вели бои в районе Крупки, восточнее Борисова, с 5-й танковой дивизией Вермахта.

Командующий 3-м Белорусским фронтом, генерал И.Д. Черняховский, был недоволен действиями танкистов, считая, что армия не проявила должной маневренности и излишне привязала свои действия к Минской автостраде, двигаясь на уровне общевойсковых армий. 5-я танковая армия не сумела сразу выйти на маневренный простор и поэтому как эшелон развития фронтовой операции не сыграла своей роли. В ходе продвижения к Минску танковые части понесли значительные потери. 1-й гвардейский танковый корпус безвозвратно потерял 123 боевые машины, еще 53 требовали капитального ремонта. 2-й гвардейский танковый корпус потерял до 40 % танков.

Только в полосе наступления 3-го Белорусского фронта к 1 августа эвакоротами было эвакуировано 1288 подбитых танков и САУ. 75-й сборный пункт аварийных машин принял 978 танков и САУ, из которых 710 было отгружено на заводы, 69-й сборный пункт принял 538 машин, отправив на заводы 246. Много танков просто застряло в болотах — один только 257-й эвакоотряд вытащил более 80 боевых машин.

В дальнейшем танкисты действовали более успешно и в результате двух месяцев боев была полностью освобождена Белоруссия, а советские войска вступили на территорию Прибалтики, Польши, разгромив основные силы группы армий «Центр». 3 июля 1944 года танкисты 4-й гвардейской танковой бригады 2-го гвардейского танкового корпуса первыми ворвались в Минск. Потери бронетанковых и механизированных войск Красной Армии в операции составили 2957 танков и САУ, среднесуточные — 43.

Здесь уместно будет привести мнение противника — начальника штаба 4-й танковой армии Вермахта Меллентина о действиях советских танковых войск в 1942–1944 годах: «Сперва русским танковым армиям приходилось дорого расплачиваться за недостаток боевого опыта. Особенно слабое понимание методов ведения танковых боев и недостаточное умение проявляли младшие и средние командиры. Им не хватало смелости, тактического предвидения, способности принимать быстрые решения.

Первые операции танковых армий заканчивались полным провалом. Плотными массами танки сосредоточивались перед фронтом немецкой обороны, в их движении чувствовалась неуверенность и отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех. В эти дни отдельные немецкие противотанковые пушки и 88-мм орудия действовали наиболее эффективно: иногда одно орудие повреждало и выводило из строя свыше 30 танков за один час. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть, однако уже зимой 1942–1943 года в их тактике появились первые признаки улучшения.

1943 год был для русских бронетанковых войск все еще периодом учебы… Лишь в 1944 году крупные русские танковые и механизированные соединения приобрели высокую подвижность и мощь и стали весьма грозным оружием в руках смелых и способных командиров. Разгром нашей группы армий «Центр» и стремительное наступление танков маршала Ротмистрова от Днепра к Висле ознаменовали новый этап в истории Красной Армии и явились для Запада грозным предостережением. Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло».

Танковые войска сыграли большую роль в Львовско-Сандомирской наступательной операции, длившейся с 13 июля по 29 августа 1944 года. Здесь советские танкисты впервые встретились с новинкой немецкой танковой промышленности — «Королевским тигром», для которого это свидание оказалось довольно печальным.

ИС-2 в Польше

Здесь родилась еще одна, очень популярная в советской литературе, легенда — тридцатьчетверка под командованием лейтенанта Оськина в коротком бою уничтожила три «Королевских тигра». Оськин получил звание Героя Советского Союза, а за кадром осталось участие в бою около двухсот советских артиллерийских орудий и самоходных установок, совместными усилиями которых и были уничтожены новейшие немецкие танки. Танкисты Красной Армии потеряли в боях на сандомирском плацдарме 1269 танков и САУ.

1945 год начался двумя мощными наступательными операциями советских войск. 12 января с плацдармов на реке Висла, войдя в прорыв, совершенный стрелковыми войсками, советские танки неудержимой лавиной ринулись на Запад. Все попытки немецкого командования остановить этот поток ни к чему не привели. Разгромив войска группы армий «А», соединения 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов освободили Варшаву и еще свыше 2400 населенных пунктов, а 19 января танки 3-й и 5-й гвардейских танковых армий вступили на территорию Германии. К началу февраля советские войска захватили несколько плацдармов на западном берегу реки Одер, с которых до Берлина оставалось менее 100 км. Этот успех обошелся потерей 1267 танков и САУ.

Тот же Меллентин в своих мемуарах констатировал: «Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного с времен гибели Римской империи». Одновременно с Висло-Одерской проводилась еще одна стратегическая наступательная операция — Восточно-Прусская. Около 4000 танков и САУ проламывали оборону войск группы армий «Север» (до 26 января — «Центр») на территории Восточной Пруссии.