— Не удивлюсь, если он устроит Эллочке такой разбор полетов, что она не только на передачу, а дальше собственной ванны высовываться не захочет, — грустно проговорила Лера.

— А жаль! — совершенно искренне вздохнула я. — Эта девочка успела вызвать во мне неподдельную симпатию. Ее трогательная забота о домашнем уюте, мечты о тихом женском счастье, ее увлечение и, надо признаться, отменный вкус, с каким она реализовала свои дизайнерские таланты, определенно должны понравиться нашей аудитории. Да и внешность у нее, как говорит Галина Сергеевна, фактурная. Просто знойная женщина — мечта поэта. Для полноты картины ей только полноты форм не хватает. Хотя и так ничего, эдакая Карменсита. Как ты думаешь, она откажется?

— Не знаю, — пожала плечами Лера. — Трудно даже предположить, как она себя поведет при таком-то супружнике.

— Да убить его, сволочь, и дело с концом! — с каким-то юношеским азартом воскликнул Павел.

— Ну знаешь! — такого я от нашего оператора не ожидала. — Мне, конечно, известна пара случаев убийств на почве звездной болезни, но истреблять родного мужа ради того, чтобы попасть к нам на передачу, это было бы уж слишком… Хотя наш рейтинг от этого несомненно возрос бы. Но, боюсь, руководству такой способ завоевания народной любви и всеобщей популярности не придется по вкусу.

— Ладно. Чего там голову ломать. Вы же договорились, что позвоните завтра, вот все и узнаете. Будет день — будет пища, — философски махнул рукой Паша.

Он был прав. Ничего другого нам не оставалось.

* * *

На следующий день, дождавшись полагающегося по этикету удобного для деловых звонков времени, я набрала номер.

— Слушаю вас, — раздался в трубке мягкий низкий голос.

— Элла, доброе утро. Это Ирина Лебедева вас беспокоит. Что вы решили по поводу нашего предложения?

— Ох, я даже не знаю, — ее голос сразу стал грустным. — Конечно, я обещала, да и самой мне очень хочется, но Сереже совершенно не понравилась эта идея. Я не говорила ему об истинных причинах, побоялась, что он разозлится, сказала, что встретила школьную подругу и та предложила сняться в популярной передаче, рассказать о нашей семье… В общем-то, он не выразил категоричного несогласия… Но не знаю, не знаю…

— Мы вчера посмотрели отснятый материал, — заговорщическим тоном змея-искусителя проговорила я, сама удивляясь тому, насколько профессиональные интересы могут побороть элементарную человеческую порядочность. Впрочем, если рассудить по совести, ничего непристойного в моем предложении не было. — Все получилось просто замечательно. Вы сами определенно должны иметь успех, а ваши, как бы это сказать поточнее, сложности должны вызвать сочувствие у публики. Я просто уверена, что найдется немало опытных женщин, у которых будет что вам посоветовать. А если хотите, мы можем пригласить на передачу опытного психолога. Вместе будет гораздо проще справиться с вашей проблемой.

— Я не знаю. — Мне показалось, что в ее голосе промелькнули слезливые нотки. — Я очень хочу, чтобы у нас все было хорошо. Но боюсь, как бы мои действия не оттолкнули Сережу. Последнее время он такой несдержанный и… легкоранимый. — Ничего себе, легкоранимый! Тоже мне, нашла юношу с тонкой душевной организацией! А вот то, что с психикой у него не все в порядке, в этом я даже не сомневаюсь.

— Но вы же не собираетесь поливать его грязью и рассказывать перед камерой, какой он негодяй, — как можно мягче сказала я. — Вы просто хотите посоветоваться, помочь, в первую очередь ему же. Разве не так?

— Так. Но вдруг он подумает, что я хочу все решить за него? Он терпеть не может, когда вмешиваются в его дела.

— Но ведь благополучие семьи — это и ваше дело тоже. И ваша забота, как любящей жены. Неужели он не поймет, что вы беспокоитесь о нем, и не оценит подобного поступка?

На том конце трубки повисло тревожное молчание. Я уже было подумала, что эксцентричный супруг Эллочки опять не вовремя вернулся и бедная девушка не знает, как себя вести, когда раздался ее чуть хрипловатый, но твердый голос:

— Хорошо. Я согласна. Я приеду на передачу. Обязательно приеду.

— Вот и замечательно. Мы ждем вас. И не беспокойтесь — у нас в запасе есть немало способов уберечь вас от бестактных вопросов. Так сказать, маленькие профессиональные хитрости. Все будет хорошо!

— Спасибо.

— Как наши успехи? — раздался у меня за спиной бодрый голос Галины Сергеевны, едва я положила трубку.

— Да вроде неплохо. — В последнее время я стала подозрительно суеверной, поэтому решила ограничиться сдержанно-нейтральной фразой, чтобы, как говорится, не спугнуть удачу.

— Вроде? Или неплохо? — не сдавался наш настырный режиссер. — Я тебя не узнаю, Ирочка. У тебя всегда был полный порядок с конкретикой. А теперь что за метания?

— Простите, Галина Сергеевна, наверное, старею — начинаю верить в приметы и преимущественно в дурные.

— Вот так новости! — Она даже рассмеялась. — Мало нам того, что Павлик после общения с нашим новогодним экстрасенсом время от времени вспоминает о ее пророчествах и начинает носиться по телестудии, словно наскипидаренный, изображая активную деятельность, которая якобы должна способствовать переменам в его печальной судьбе, так теперь еще и ты будешь от черных кошек шарахаться и на старушек с пустыми ведрами кидаться?

— Не буду я на старушек кидаться, — я немного обиделась. — На них попробуй кинься. Это для здоровья опасно, почище Лериных диет.

— Ну вот и славно. А то я уж было подумала, что ты с меня решила начать.

— Помилуйте, Галина Сергеевна! Какая же вы старушка? — искренне возмутилась я. — Потом, у вас и ведра никакого нет.

— Люблю грубую лесть, — расцвела наша чудо-женщина. — Но вообще-то ты права. Дама слегка постбальзаковского возраста — еще не старушка. А, можно сказать, женщина в самом соку. Однако, может быть, все-таки расскажешь, что у нас происходит?

— Да ничего особенного. С Эллой я договорилась. Она, конечно, побаивается своего грозного домостроевца, но на передачу прийти клятвенно обещала. Осталось только выяснить, где носится наш незаменимый оператор. Или у него опять приступ жестокой борьбы с фортуной?

— А вот этого я не знаю, извините, только пришла. — И Галина Сергеевна так обворожительно улыбнулась, что одна мысль о возможности рассердиться на ее опоздание показалась мне святотатственным кощунством.

— Зато я знаю, — раздался от двери веселый голос Леры. — Он в монтажной ребят по подоконникам строит — материал монтирует.

— Чудны дела твои, господи! — в изумлении развела я руками. — И никому для этого не пришлось пригрозить ему какой-нибудь страшной карой за неисправимую лень?! Галина Сергеевна, я заблуждалась. Кажется, я становлюсь не суеверной, а Фомой неверующим.

— Не пришлось, — с какой-то непонятной гордостью, словно речь шла о ее личных выдающихся заслугах, ответила Лера. — Все сам, по собственной инициативе. И вообще он очень доволен. Говорит, что Эллочка жутко киногенична, и обещает сотворить из отснятого материала настоящее произведение искусства.