Настя возмущенно завопила:

– Господи, кто про что, а этот сразу про жратву!

– Прошу, не перебивай! Я думаю. Знаете, почему он сунул уран в карпа и опустил в бассейн? – Данила продолжал развивать мысль.

– Почему?

– Чтобы тряски не было. Если это ядерная бомба, то она может упасть и от удара взорваться. А в бассейне плавает, ни щелчка, ни толчка тебе, никакого удара. Понятно? Он отдал за уран один «дипломат» денег, а продаст за три «дипломата». Каков гусь?

– А ты не такой дурак, как иногда кажешься, – то ли похвалила, то ли съязвила Настя.

– Толстый на тридцать процентов умнее худого, – согласился Данила, – у него мозгов больше.

– Только они разжижены, мозгов много, а извилин не хватает.

– Да перестаньте вы ругаться, что будем делать? – мне не понравилась мысль насчет ядерной бомбы. – Не так все просто, как вам кажется! Чтобы бомба взорвалась, в ней должна быть чека. А там вообще ничего не было. Круглый шарик, и все.

– Он нас облучит всех, волосы у нас повыпадают, – запричитала Настя.

Я потрогал свой куцый чубчик и, представив себя лысым, спросил:

– А если это не уран, что тогда?

– Надо сначала измерить радиацию, фон, – предложила Настя, – у нас дома есть такой прибор, дозиметр называется, отец когда-то с Чернобыля привез, пошли за ним.

Дома у Насти была мать. Мы с Данилой поздоровались. Я первый раз был у Насти в гостях.

– Это Макс, – представила меня Настя и, как о лакее, промолчала о Даниле. – Он сегодня приехал из Москвы.

– Не с неба же свалился, – напомнил Данила сам о себе. Чувствовалось, что он в этом доме частый гость.

– Проходите ребята, – сказала Настина мама и отдельно мне улыбнулась. – Меня зовут Анна Николаевна.

Мы с Данилой стали снимать обувь.

– Проходите, проходите, разуваться не надо.

– Сейчас не принято в гостях разуваться, – успокоила нас Настя.

– Правильно, – согласился Данила, – снимешь кеды, а носки несвежие, сразу гонят ноги мыть.

– Ребята, вы обедали, может, чаю выпьете? – послышался из кухни голос Анны Николаевны.

– Спасибо, мы сытые, – ответил я за себя и за приятеля.

– Ты чего отказываешься, пусть поят, им что, воды жалко, – толкнул меня в бок Данила.

– Анна Николаевна, пожалуй, мы немного выпьем, по небольшому глотку, – извиняющимся голосом поменял я первоначальное решение.

Посадили нас в гостиной за большим столом. Анна Николаевна вынесла большую коробку с шоколадными конфетами, я таких коробок даже в Москве в супермаркетах не видел. В ней шоколада было килограмма два, не меньше. Поставила хлеб, масленку с большим куском масла, литровый туесок меда, вазу с вареньем и к нему розетки.

– Сейчас чай подам, ешьте, пожалуйста. Не ждите Настю, она скоро выйдет.

Чай Анна Николаевна налила нам в большие чашки и затем оставила нас одних, чтобы не смущать. С утра я переволновался и плохо поел, а теперь на меня жор напал, я думаю, радиация уже начала действовать. В общем, мы с Данилой наперегонки за пять минут управились со всем, что стояло на столе. Мед, масло, варенье, конфеты исчезало в нас как в троглодитах. Когда Анна Николаевна вошла на кухню, мы пили уже один чай, туески, масленка и ваза с вареньем были пусты, а коробку шоколада мы накрыли крышкой.

– Ой, какие молодцы, весь мед и варенье съели, вот бы Насте такой аппетит. Да вы берите конфеты, не стесняйтесь, Данила у нас часто бывает, а вот вы, Рекс, первый раз.

Назвав меня собачьим именем, Настина мама открыла пустую коробку. Воспитанные люди не удивляются – они молчат. Анна Николаевна была хорошо воспитана. И, увидев, пустую коробку, не вымолвила ни слова.

– Спасибо, мы уже! – икнул Данила, сыто улыбаясь. – Может, ты, Рекс, сахарную косточку еще хочешь?

– Мы Настю на улице подождем, – сказал я Анне Николаевне, выталкивая Данилу из-за стола.

«Ноги моей в этом доме никогда больше не будет!» – выходя из дома, дал я себе зарок.

– Ну, ты и жрешь, – я сорвал зло на Даниле. – Для приличия надо было пару конфет оставить в коробке.

– Как их правильно оставлять, надкусанными или нет? – ехидно спросил Данила.

Нет, он был неисправим. Наконец вышла Настя с каким-то ранцем, из которого, как хобот, свисал шланг.

– Нате! Тащите свой дозиметр! – сказала она, передавая нам прибор.

– Ого, вот это машина! – восхитился Данила, закидывая его на спину. – Как опрыскиватель, только тяжелее.

Свернув скорее за угол дома, пока никто нас не видел, к жилищу Хромого мы подошли со стороны озера. На дозиметре было две шкалы со стрелкой и куча всяких переключателей.

– А где инструкция? – спросил я Настю.

– А зачем она?

– Чтобы знать, сколько рентген уран излучает.

Никакой инструкции, конечно, и близко в этом ранце не было.

– Можно и без инструкции, – предложил Данила, – сунем шланг во двор и пощелкаем выключателями: если стрелка сдвинется – значит, есть радиация.

– А на сколько метров радиация действует? – спросила Настя.

– С той стороны забора она точно действует! – успокоил я ее.

Данила просунул шланг под забор и стал щелкать переключателями. В это время кто-то во дворе потащил за шланг. Дозиметр поехал и уперся в забор. Послышалось злобное рычание.

– Тяните назад! – закричала Настя. – Он его изгрызет!

Но было уже поздно, шланг выскочил из паза, и оказался в зубах собаки. Слышно было, как Балбес его рвет и кусает. Он прыгнул на забор, думая, что мы с ним играем.

Мы не знали, можно ли измерять радиацию без шланга, но на всякий случай пощелкали всеми переключателями. Стрелка стояла на нуле.

– Нет никакой радиации, там что-то другое, – предположил Данила.

– Ой, как же теперь я поставлю его обратно без шланга? – ныла Настя

– Может, от старого пылесоса подойдет? – успокоил ее я. – Данила! Не знаешь, у кого есть старый пылесос? – переложил я проблему шланга на Данилу.

– На помойке я, кажется, видел!

Так ничего толком и не измерив, мы отнесли дозиметр обратно. Настя сама затащила его в дом.

Встретиться с нею мы пообещали через час. А пока решили погулять по городу.

Данила хвалился своими богатствами, вытаскивая их поочередно из кармана. Это были эмблемы импортных автомобилей: «БМВ», «Ягуара», «Тойоты», «Мицубиси», «Хонды» и «ДЭУ».

– У Кольки их на две больше, – с сожалением заметил Данила. – А у тебя есть?