– Добрый вечер, – сказала Габби, добравшись до конца лестницы и заставив себя улыбнуться лакею. – Как вы, несомненно, догадываетесь, я – леди Габриэлла Бэннинг. Это мои сестры, леди Клер и леди Элизабет. А это – мисс Туиндлсхэм.

– Да, миледи, мы ждали вас весь день. – Слуга поклонился, сделал шаг назад и настежь распахнул дверь. – Миледи, послать кого-нибудь за вашими вещами?

– Да, спасибо, – ответила Габби, проходя мимо него в холл.

Ее ошеломило царившее в доме тепло. Хотя в доме не жили десять лет, это было незаметно. Мраморный пол блестел; люстра сияла; высокое зеркало справа отражало нежно-кремовые с зеленоватым обои, которые почему-то ничуть не выцвели, а стрельчатая рама зеркала (так же, как и рамы картин, украшавших стены) сверкала так, словно ее только что позолотили. Восточный красно-синий ковер под ногами был таких ярким, словно его расстелили здесь всего день назад. Перила крутой широкой лестницы, уходившей направо, были отполированы до блеска.

Как ни старалась Габби, она не могла уловить и намека на запах пыли или плесени. К аромату весенних цветов, стоявших в вазах мейсенского фарфора, добавлялся запах мебельного воска и… Жаркого? Конечно, нет. Никоим образом Стайверс не мог так точно рассчитать время их прибытия.

Снимая перчатки, Габби слегка нахмурилась: ей почудился звук голосов. Казалось, они доносились из-за двери слева; судя по всему, там находилась столовая.

– Мисс Габби, мисс Бет, мисс Клер, добро пожаловать!

Навстречу им торопился Стайверс; лицо дворецкого, обычно мрачное и неподвижное, освещала широкая улыбка.

– Мисс Габби, прошу прощения. Я стоял на страже весь день и хотел открыть вам дверь лично, но меня позвали на кухню, чтобы уладить маленький спор. Повар его светлости, – ну, вы же знаете этих французов – понятия не имеет, что такое настоящая английская кухня. Но мне удалось быстро уладить недоразумение! Надеюсь, что его заморские яства не обожгут вам небо, мисс Клер, – с отеческой интонацией добавил он.

– Стайверс, ты превзошел сам себя. Хвалю, – сказала Габби, а Клер что-то еле слышно пробормотала в ответ на заботу о ее слишком чувствительном желудке.

Тревога Габби становилась все сильнее: было ясно, что произошло нечто неожиданное. Она хмуро посмотрел на Стайверса.

– Какой еще повар его светлости? Ты что, взял взаймы чужого повара?

Вопрос был наполовину шутливым, но от радостной улыбки, появившейся на лице старого дворецкого, у Габби сжалось сердце. За всю свою службу – которая началась еще до ее рождения – Стайверс ни разу не выглядел таким жизнерадостным.

– Нет, мисс Габби. Повар приехал вместе с его светлостью из заморских стран. Его светлость, ваш брат, граф Уикхэм вернулся с Цейлона. Он здесь, мисс Габби!

Габби лишилась дара речи и тупо уставилась на дворецкого.

– Уикхэм? Здесь? Стайверс, о чем ты говоришь? – спросила она, когда смогла пошевелить языком.

Неожиданно высокие резные двери раскрылись, и вскоре холл заполнился нарядными, оживленно переговаривающимися людьми.

– Мы опоздаем на спектакль! – пожаловалась яркая блондинка в желтом платье с умопомрачительным декольте, улыбаясь мужчине, который держал ее под руку.

Он был высок, хорошо сложен, черноволос, безупречно одет и возглавлял со своей спутницей пеструю компанию.

– Милорд… – окликнул его Стайверс и деликатно кашлянул.

Черноволосый мужчина поднял взгляд. Увидев вновь прибывших, он застыл на месте. Гости сделали то же самое. Внезапно Габби ощутила себя под прицелом множества глаз. Понимая, как жалко они выглядят после долгой поездки, в вышедших из моды, измявшихся в дороге траурных платьях, молодая женщина готова была провалиться сквозь землю. Но потом она опомнилась. Что эти чужие люди делают в ее доме?

Она выпрямилась, расправила плечи и вопросительно подняла брови.

На мгновение она встретилась взглядом с черноволосым мужчиной. Из-под густых черных бровей на нее смотрели темно-синие глаза. Казалось, ему было слегка за тридцать. Кожа незнакомца была очень смуглой, как будто он провел много времени под жарким, тропическим солнцем. Мужественное, красивое лицо с точеными чертами, широкие плечи, стройные ноги. Рубашка с рюшами, черный сюртук с длинными фалдами, жилет из серебристой парчи, черные панталоны до колен и шелковые чулки…

– Ах, так вы наконец прибыли! – любезно сказал он, как будто хорошо знал и ждал их. Потом незнакомец избавился от своей дамы и сказал: – Леди и джентльмены, прошу дать мне время поздороваться с сестрами.

Когда он шагнул навстречу, Габби уставилась на него во все глаза.

– Габриэлла, верно? – спросил он с легкой улыбкой, взял ее онемевшую руку и поднес к губам. – Добро пожаловать в особняк Уикхэмов. Надеюсь, ваша поездка была не слишком утомительной.

«Внешность у нее неброская, но неординарная, и гонора не отнимешь», – подумал он. Высокомерие Габриэллы раздражало его; конечно, она дочь графа, но уже не первой молодости, обладает мальчишеской фигурой, одета с головы до ног в черное, непослушные волосы растрепаны и, в отличие от красавицы, которую он держал под руку, настолько неприметна, что даже такой любитель женщин, как он, не стал бы смотреть на нее во второй раз.

Он решил сбить с нее спесь и мог поздравить себя с успехом: для этого хватило нескольких слов. Когда он поднес ее руку к губам, она выглядела такой потрясенной, словно получила пощечину. Ее губы дрогнули, но из них не вырвалось ни звука. Глаза расширились так, что стали напоминать блюдца. Изящная рука, которой он коснулся губами, внезапно стала холодной как лед… или труп. Кстати, о трупах: от ее лица на мгновение отхлынула кровь, и оно стало мертвенно-бледным.

Реакция Габриэллы была чрезмерной, хотя неожиданное присутствие брата в Лондоне должно было изрядно удивить ее. Он едва удержался, чтобы не нахмуриться. Не слишком ли чрезмерна эта реакция? А вдруг она знает?

«Нет, – успокоил он себя. – Разве что она ясновидящая. Откуда ей знать?»

След, который привел его сюда, не был известен никому, кроме него самого и очень немногих посвященных. Он преследовал убийцу Маркуса до самого Коломбо, а потом потерял. Инстинкт привел его в порт. Там он снова почуял след, следовал по нему до самого Лондона и, в конце концов, нашел то, что искал.

Труп головореза разлагался в комнате отвратительной ночлежки, обитатели которой три дня не замечали вони. Было ясно, что кто-то добрался до наемного убийцы первым. Этот «кто-то» и был тем, кого он искал. Человеком, который приказал убить Маркуса.

В письме, заставившем его отправиться на Цейлон, Маркус писал: «Приезжай немедленно. Хочешь верь, хочешь нет, но я нашел». Он не слишком верил этому, однако поехал. И опоздал. Маркуса убили на его глазах.

Ему оставалось только одно: отыскать человека, который отдал приказ об устранении его друга. Он решил, что лучший способ сделать это – самому стать Маркусом в надежде, что заказчик, убедившись в неудаче покушения, повторит попытку. Однако до сих пор ничего не получалось. Безуспешно объездив весь Лондон, он неохотно признал, что разыскиваемый им человек достаточно умен, чтобы залечь на дно.