Когда Бет наконец отправилась спать, а Габби притворилась, что собирается сделать то же самое с целью избавиться от Мэри, Стайверса и остальных слуг, буквально наводнявших дом, миновала полночь. Привыкшая раздеваться самостоятельно (горничная, по необходимости обслуживающая всех трех сестер, осталась в Готорн-Холле), она сняла с себя ночную сорочку, аккуратно застегнутую Мэри, и облачилась в платье, которое отличалось от только что снятого лишь одним, а именно чистотой. Затем Габби снова собрала распущенные волосы в обычный узел на затылке, спустилась по лестнице и бесшумно проникла в библиотеку.

Джим не удивился, но и не слишком обрадовался ее приходу. Четверть часа прошла в тихом, но оживленном споре о целесообразности ее присутствия. Наконец Джим сдался.

Потом они принялись ждать, сидя по разные стороны камина. Ждать пришлось долго. Прошел час, за ним второй, третий… Часы на камине пробили четыре раза. Габби, сидевшая в кожаном кресле с высокой спинкой, отчаянно боролась со сном, когда отчетливый в предутренней тишине стук копыт заставил ее встрепенуться.

Джим тоже резко выпрямился. Услышав далекий щелчок захлопнувшейся двери и приглушенный звук шагов по коридору, они обменялись красноречивыми взглядами. А затем одновременно встали. Габби первой устремилась к двери библиотеки.

Высокая темная фигура то ли графа Уикхэма, то ли какого-то самозванца пересекла темный холл и взяла зажженную свечу, специально оставленную на столе. Плащ с капюшоном развевался и делал плечи мужчины еще более широкими.

Внезапно из гостиной справа появилась другая темная фигура, чуть более высокая и гораздо более мощная, осторожно прикрывавшая ладонью пламя своей свечи. Удивленный Уикхэм остановился. Фигура присоединилась к нему, и они начали переговариваться так тихо, что напрягшая слух Габби ничего не разобрала.

– Это Барнет, лакей его светлости. Я уже видел его на кухне, – пробормотал Джим на ухо Габби.

Они осторожно спустились по лестнице и застыли в ее густой тени. Габби, прижавшись спиной к оштукатуренной стене, затаила дыхание. Вид двух мужчин, тихо разговаривавших под покровом ночи, показался ей зловещим. Впервые она была готова поверить, что человек, называвший себя ее братом, может оказаться самозванцем, участником какого-то подлого заговора.

– Это Уикхэм или нет? – прошептала она и ощутила, что по спине побежали мурашки.

Ответ мог иметь роковые последствия. Она молила господа, чтобы Джим признал свою ошибку, чтобы Маркус был жив и здоров и в настоящий момент беседовал в холле с каким-то гигантом. Это позволило бы ей успокоиться и насладиться заслуженным сном.

– Мисс Габби, я продолжаю утверждать, что этот человек не может быть его светлостью, – покачал головой Джим. – Я еще не присмотрелся как следует, но что знаю, то знаю: его светлость мертв.

Они сделали еще несколько шагов вперед, надежно защищенные тенью лестницы и темнотой, царившей в этом конце холла. Тьму нарушали только два колеблющихся язычка пламени, превращая мужские фигуры в размытые контуры и исполняя вечно меняющуюся симфонию света и тени. Узнать человека при таком освещении невозможно, сообразила Габби и выругала себя за глупость. Нужно было заняться этим при свете дня, а не в темноте, при неверном пламени свечей.

Будь она поумнее, уже давно лежала бы в теплой постели…

Падение произошло так внезапно, что она не успела даже ахнуть. Габби пробиралась вдоль стены, опираясь о нее ладонью и не сводя глаз со своей цели, но зацепилась за что-то носком туфли, – очевидно, за край ковра или ножку столика, мимо которого проходила. Больная нога подломилась, и молодая женщина упала ничком.

– Кто здесь? – басом спросил кто-то, когда она с шумом приземлилась на мраморный пол.

К счастью, Габби успела выставить руки и смягчить удар. Джим хрипло выругался и, забыв обо всем, устремился к ней на помощь. Сильные руки бережно взяли Габби за плечи, а участливый голос спросил, не ушиблась ли она.

Но хозяйка не обращала на него внимания. Расширившимися от ужаса глазами Габби смотрела на мужчин, которые снизу, с холодного мраморного пола, казались пугающе огромными и грозными.

Обе свечи одновременно поднялись вверх, и Габби с Джимом оказались в круге света. Габби заморгала, постаралась разглядеть в этом пламени лица мужчин, но не увидела ничего, кроме блеска глаз. Затем она опустила взгляд и не сдержала испуганного возгласа при виде дула пистолета, направленного прямо на нее.

– Ба, да это Габриэлла! – с явным удивлением протянул ее предполагаемый брат.

Теперь его тон разительно отличался от прежнего львиного рыка. Пистолет тут же исчез в кармане его просторного плаща. Затем Уикхэм – если это действительно был он – поставил свечу на стол и неторопливо двинулся к ним. Слуга шел за ним, продолжая держать свечу, чтобы лучше осветить место происшествия.

Габби, стараясь, не обращать внимания на боль в различных частях тела, попыталась сесть. Собрав все свое достоинство, она одернула юбку и постаралась прикрыть ноги. Она понимала, что выглядит жалко и нелепо. Шпильки выпали, и по лицу рассыпались длинные каштановые пряди. Ладони саднило от неожиданного удара о пол, ушибленные колени ломило, левое бедро и левая нога ныли от боли.

Оставалось надеяться, что у нее ничто не сломано.

Потом она посмотрела снизу вверх, отыскивая взглядом лже-Уикхэма и его лакея. Но тут же мысли о собственном физическом состоянии и плачевном внешнем виде улетучились из ее головы. Уикхэм смотрел на нее и Джима с недобрым прищуром. Лакей, стоявший за его спиной, напоминал сложением кулачного бойца и смотрел на них с неприкрытой угрозой.

– Соблаговолите сказать, зачем это вам понадобилось бродить по дому в разгар ночи? – Тихий и вкрадчивый голос лже-Уикхэма был страшнее крика.

Габби посмотрела ему в глаза и почувствовала, что у нее пересохло во рту.

Действительно, зачем ей понадобилось бродить по дому в разгар ночи?

Не успела Габби придумать правдоподобную ложь, как глаза мужчины угрожающи прищурились.

– Ты шпионила за мной, сестра?

От его неестественно дружелюбного тона по спине Габби побежали мурашки.

Молодая женщина призвала на помощь всю свою решимость.

– Зачем мне это, – ответила она, стараясь сдержать дрожь в голосе.

Но не успела произнести еще хоть слово, как Джим выпрямился и прикрыл Габби собой, как верная и храбрая комнатная собачка, решившая защитить свою хозяйку от пары голодных волков.

Габби уныло подумала, что у комнатной собачки шансов на успех было бы значительно больше.

– Подлец, она тебе такая же сестра, как и я! Ты не милорд Уикхэм! Кому это и знать, как не мне? Милорд Уикхэм мертв! – гневно воскликнул Джим.

Габби застыла на месте, вновь увидев пистолет, молниеносно выхваченный из кармана и теперь нацеленный на Джима.