Воспоминание было не из приятных и относилось ко времени кампании на Пиренейском полуострове. Перед ним предстало лицо молодого солдата, раненного в грудь осколком картечи. Через несколько секунд юноша упал и умер, но в то мгновение его взгляд выражал не боль или ужас, как можно было предположить, а величайшее недоумение.

Именно это и было в глазах Габриэллы, следившей за тем, как он исчезает в ночи. Величайшее недоумение.

– Ну, должна сказать, – с энтузиазмом произнесла Бет, обернувшись к сестрам, когда за веселой компанией захлопнулась дверь, – что наш брат – просто картинка! Вы когда-нибудь видели мужчину с таким лицом и фигурой?

– Как бы там ни было, я очень удивилась, обнаружив его здесь. Правда, он писал, что присоединится к нам в Лондоне через несколько недель. Вообще-то он действительно очень хорош собой. И приветлив, – задумчиво сказала Клер, обращаясь к Габби. – Как ты думаешь, мы сможем немедленно заказать одно-два новых платья? Я видела, как леди Уэйр и остальные смотрели на нас. Мы выглядели жалкими провинциалками. А какое на ней платье! Просто глаз не отвести! Как ты думаешь, этот фасон пойдет мне?

– Только если ты хочешь выглядеть как манекен с витрины модной лавки! – фыркнула Габриэлла. Теперь, когда ее «покойный брат» оказался вне поля зрения, к ней вернулось присутствие духа.

– Такое платье не годится для юной леди, дебютирующей в свете, – подтвердила Туиндл. – А что касается вас, мисс Бет, то разве я не советовала вам воздерживаться от просторечных выражений? Что подумают люди, если услышат, как вы разговариваете?

– Мисс Габби, мисс Клер, мисс Бет, Стайверс только сейчас сказал мне, что вы приехали!

В холл торопливо вышла миссис Бакнелл, маленькая и пухленькая, как булочка. Ее цветущее, но некрасивое лицо расплылось в улыбке, несмотря на возмущенный тон.

– Ну неудивительно ли, что его светлость оказался здесь? Сначала я думала, что он отошлет нас со Стайверсом назад, потому что его светлость уже расположился здесь по-холостяцки. Но едва он услышал, что вы собираетесь приехать в город для дебюта мисс Клер в свете, то велел нам остаться и подготовить дом к вашему приезду. Как видите, мы это и сделали, – щебетала она. – Вы все выглядите измученными, а особенно вы, мисс Клер. Думаю, вам следует подняться наверх, потребовать горячей воды и умыться с дороги. Мисс Габби, как вы смотрите на то, чтобы накрыть ужин в гостиной? А то столовая еще не убрана после обеда, который давал его светлость. Или лучше принести еду вам в комнаты?

Наконец Габби пришла в себя, тепло поздоровалась с экономкой и ответила на ее вопросы.

– Что касается мисс Клер, то ей следует как можно скорее лечь, – решительно заявила Туиндл и увлекла свою подопечную к лестнице.

Миссис Бакнелл, что-то бормотавшая о тяготах дороги, не совместимых с хрупким телосложением, пошла следом, чтобы лично показать бедняжке отведенную ей комнату. Туиндл оглянулась на свою младшую воспитанницу.

– Мисс Бет, я оставляю вас на попечение мисс Габби. Решайте сами, ложиться вам или нет, но позвольте напомнить, что Лондон никуда не убежит. Утром он все еще будет стоять на своем месте.

Бет умоляюще посмотрела на Габби.

– Если я сейчас лягу, то не усну ни на секунду! Клер, не могу поверить, что ты сможешь лечь в постель в первый вечер нашего приезда!

– Я бы не стала этого делать, но у меня болит голова, а желудок ведет себя просто недостойно, – извиняющимся тоном сказала Клер, поднимаясь по лестнице.

– Конечно, Клер, ложись, – напутствовала сестру Габби. – А ты, Бет, тоже ступай наверх и вымой руки и лицо. Я приду, как только поговорю со Стайверсом. Если хотите, через три четверти часа мы перекусим в гостиной. Миссис Бакнелл, принесите нам какие-нибудь холодные закуски. После этого я тут же отправлюсь в постель. Если вы хотите завтра посмотреть Лондон, то советую вам сделать то же самое. Иначе вы будете весь день сонными, как медведи перед спячкой.

Бет скорчила недовольную гримаску, но послушно отправилась следом за Клер и Туиндл. Когда они отошли подальше, Габби повернулась к дворецкому.

– Стайверс, он и в самом деле был здесь, когда вы прибыли? – вполголоса спросила она. Стайверс посмотрел на нее с удивлением:

– Мисс Габби, вы имеете в виду его светлость?

– Да… его светлость. Он уже жил в особняке, когда вы приехали?

– Ну да, мисс Габби. Его лакей по имени Барнет сказал, что его светлость прибыл в страну две недели назад, приехал прямо в Лондон и собирался впоследствии посетить Готорн-Холл.

Должно быть, лицо выдало владевшие Габби чувства, потому что дворецкий тревожно спросил:

– Что-то не так, мисс Габби?

Она лихорадочно размышляла. Все ее планы, надежды, споры с Джимом и бессонные ночи оказались ни к чему. Маркус был жив, здоров, находился в фамильном особняке Уикхэмов и, судя по всему, радовался их приезду.

Невероятно… Как Джим мог допустить такую ошибку? Возможно, ее брат был только легко ранен и уже поправился? Но Маркус совсем не был похож на человека, недавно оправившегося от ран. Вид у него был такой, словно он вообще не болел ни разу в жизни.

Что-то тут не сходилось.

– Нет, все в порядке, Стайверс, – солгала она и даже умудрилась улыбнуться. – Просто я удивилась, встретив здесь брата, только и всего.

– В самом деле, мисс Габби, мы с миссис Бакнелл тоже удивились, но то, что граф вернулся из дальних краев и занял свое законное место, это настоящее счастье. Разве не так?

– Да, конечно, – улыбнувшись через силу, ответила Габби и пошла к лестнице.

Уже взявшись рукой за перила, она обернулась:

– Джим с кучером отправились на конюшню, верно? Ты не мог бы сообщить Джиму, что мне нужно срочно поговорить с ним? Отведи его туда, где мы сможем остаться с глазу на глаз. Я подойду позже.

– Да, мисс Габби.

Стайверс давно привык к тому, что молодые хозяйки секретничают с грумом, и ничуть не удивился такому поручению. Он поклонился и ушел. Габби, у которой голова шла кругом, поднималась по лестнице, пытаясь вспомнить все детали первого и последнего визита брата, когда отец по неизвестной причине вызвал своего наследника в Готорн-Холл. Маркус был угловатым юношей лет семнадцати, не слишком высоким, с черными волосами и бледной кожей. Но какого цвета были его глаза?

Конечно, синего. Разве она не видела эти глаза всего четверть часа назад? Глаза не меняются.

Но все остальное изменилось значительно. Неужели юноша, которого она с трудом помнила, вырос и превратился в высокого, статного, поразительно красивого мужчину?

Видимо, да. Случается и невозможное. Он был тихим и довольно застенчивым. Это она помнила. Педантичным. И очень тосковал по дому. Во время нескольких бесед он рассказывал ей о любимом деде и желании скорее вернуться домой. Габби помнила, что завидовала ему. У него был любимый дед и уютный дом, куда можно вернуться, даже если этот дом находился на каком-то языческом острове, как выражался ее отец.