Дом, о котором говорил Пан, напоминал крепость. В Антиохии любят дома с множеством окон, их украшают колонками и фронтончиками. А тут на улицу не выходило ни единого окна, а массивная дверь была плотно заперта, как будто никто в этом доме не жил.

– Будем стучать? – спросил оробевший вигил, оглядываясь по сторонам, – даже он почуял подвох.

– Погоди!

Приск оглянулся – его легионеры уже толклись возле дверей лупанария, перебрасываясь шуточками. Однако прибыли они – как и приказал Приск – с оружием и прихватили с собой «барана». Приск подал им знак, вояки враз построились, бегом пересекли площадь, два контуберния встали у входной двери, а третья восьмерка побежала за угол – у дома мог быть выход на соседнюю улицу, и там стоило перехватывать слишком резвых обитателей.

– А вот теперь можно и постучать, – сказал трибун.

Но не успел.

На крыше дома мелькнула тень, вниз сорвалась черепица. И, прежде чем кто-то сообразил, в чем дело, или что-то разглядел, трибун заорал «Щиты!», толкнул ничего не соображавшего вигила к стене и сам ринулся вплотную к кладке.

Пан в растерянности остался там, где стоял. Потом, связанный, неловко прыгнул в сторону.

Замешкайся Приск – два дротика ударили бы его в грудь – а так один просвистел мимо, а второй – чиркнул по шлему. Вдобавок кто-то сверху – не разобрав что к чему – пронзил Пана дротиком насквозь. А может – наоборот – разобрал. Хотя Пана пробило насквозь, умер он не сразу – а еще скреб древко, пытаясь вырвать его из груди, и на губах его пузырилась красная пена.

– Чтоб им заболеть! – пробормотал вигил, невольно приседая. Приск ухватил его за ворот туники и удержал на ногах.

На счастье, легионеры показали отличную выучку, среагировали мгновенно, успели прикрыться щитами от посыпавшихся сверху снарядов. Судя по крику – одного все же задело – в руку или ногу. Там, наверху, ведущих обстрел было не меньше десятка, и эти десять умели вести заградительный огонь.

– Черепаха! – крикнул Приск. – Таран!

Получалось в самом деле что-то вроде штурма крепости. Ну опыта в подобных делах Приску не занимать – Дакия его научила, как брать неприступные твердыни.

Два контуберния мгновенно перестроились и, прикрываясь щитами, подошли к двери. Тут передняя часть черепахи раскрылась, и «баран» яростно боднул дубовую дверь. От первого удара она треснула, а от второго – вылетела внутрь горой обломков и щепок.

За дверью никого не было. Легионеры ринулись внутрь.

Раздался визг – женский…

Трибун рванулся следом за своими легионерами.

– Мне нужен Амаст! – крикнул Приск, хватая за тунику какого-то паренька в атрии, что пытался укрыться в углу и слиться со стеной.

– Он в триклинии… – У раба от ужаса прыгали губы.

Легионеры тем временем уже успели по лестнице взбежать на крышу – и там рубили тех, кто осмелился встретить градом дротиков римских солдат в римском городе. У людей Амаста имелись при себе мечи, но не было ни щитов, ни шлемов, ни доспехов. А значит – и не было шанса уцелеть. Бой был короткий и кровавый. Трое упали наружу – остальные тела – в перистиль, ломая туи и рододендроны.

Приск, держа пойманного раба за шкирку, вместе с тремя легионерами ворвался в триклиний. Стол был уже накрыт, на столе – целый кабан с румяной поджаристой корочкой, порезанный на куски, налитое в серебряные кубки разбавленное вино – но ни хозяина, ни гостей за столом. Лишь оброненный венок да снятые сандалии… Судя по всему, Амаст и его дружки успели удрать. Опять! О, боги, чтоб у них на пути оказался вход в Аид!

– Есть другой выход? – Приск встряхнул раба, которого приволок с собой, как куль с мукой.

– У кухни… – махнул рукой парнишка.

Приск отшвырнул мелкого и ринулся в указанном направлении. Но лишь столкнулся со своими же легионерами – третий контуберний успел взломать заднюю дверь.

– Видели кого-нибудь? – Происходящее походило на колдовство.

– Один парень кинулся на нас с мечом, но мы его зарубили, – отрапортовал Канес.

К ногам трибуна швырнули труп какого-то смуглого долговязого типа – никогда прежде Приск его не видел. Одно можно сказать – у мертвого были густые курчавые волосы и длинные одежды с вышивкой – такие Приск видел прежде в Хатре.

– Обыскать тут все! – приказал трибун уже без всякой надежды.

Судя по всему, под домом имелся потайной ход, и хозяин по нему ускользнул. Как тогда, когда люди Адриана явились освобождать самого Приска из лап Амаста.

– Каждый уголок… все что найдете – письма, ценности – все несите в атрий, – отдавал распоряжения Приск. – Туда же сгоните всех рабов.

Тут он только сообразил, что Пан так и остался на улице.

– Вигил! Менений! – заорал Приск в ярости, злясь прежде всего на самого себя. – Искать подземный ход!

Мальчишка-вигил быстро сообразил, что самое безопасное место во время штурма – за спиной Приска, и все время именно там и держался, не отставая ни на шаг. И сейчас он стоял позади.

– Сейчас поищу… – пообещал Менений.

Но Приск подозревал, что искать бесполезно, – даже если ход найдется, Амаст и его дружки давно ускользнули – с первым ударом в дверь, оставив рабов драться с легионерами и погибать.

– А этот дом… он что, как вражеский город… все же «баран» коснулся ворот, – спросил Канес. – Так что мы можем его грабить?

– Это дом в римском городе, – напомнил Приск. – Не трогать ничего! – Он поглядел на стол, на кабанчика, от которого шел такой соблазнительный запах. – А вот перекусить и выпить – дозволяю – все равно хозяева отказались от пиршества.

– Обожаю поросятину… – ухмыльнулся Канес.

– Но сначала всех согнать в атрий. Мужчин связать. Женщин – и свободных, и рабынь – на кухню. А уж потом – кабанчик и вино.

Тем временем Менений вернулся. Вид у него был понурый.

– Ну что, отыскал ход?

Менений кивнул.

– Отыскал. Но там заперто изнутри, твои легионеры ломают.

– Тогда вот что. Немедленно отнесешь записку Зосиму, вольноотпущеннику наместника Адриана. Если кликнут к наместнику, на словах ничего не говори – можешь получить по шее. Атак – пока Адриан читает, пока вызнает у Зосима, кто принес и откуда, – наместник успеет вскипеть и остыть. Глядишь, и не убьет.

– Ты шутишь? – пробормотал Менений.

– Даже не знаю.

Передав парню запечатанные таблички, Приск отправился в триклиний – сегодня с самого утра он ничего не ел, и запах жареного поросенка энергично об этом напомнил.

– Трибун, надо бы отпустить людей с раскопок, а то они не жрамши с полудня, а скоро начнет смеркаться, – напомнил центурион. Он успел уже снять свои доспехи и теперь возлежал на месте хозяина, обгладывая поросячьи ребрышки. Пальцы Фалькона лоснились, по подбородку стекало вино. Если дело пойдет так дальше, центуриону вскоре придется заказывать новые доспехи.