План Фаулер-Грина заинтересовал Маркуса. Его всегда привлекали опасности и приключения, но как понять, что такое предложение исходит от члена палаты лордов? К тому же есть еще и закон! Маркус всегда питал почтение к закону и правопорядку. Сможет ли он бросить вызов правосудию? С новой силой нахлынули воспоминания о голодных лицах земляков. Голод, намеренно спровоцированный при помощи того самого закона, который он не решается нарушить…

– Думаю, лорд Фаулер-Грин, мне понятен ваш план. Но должен спросить – почему? Почему вы хотите выступить против людей вашего же сословия, против ваших друзей, и подвергнуть их ограблению?

Лорд Фаулер-Грин схватился за спинку высокого стула, костяшки пальцев, унизанных дорогими перстнями, побелели. Вперив в Маркуса горящий взгляд, он гневно произнес:

– Потому что мне предстало видение. Я отчетливо увидел колонии, населенные людьми, которые работают и голодают за идеал – веру в мифические, данные от рождения свободы… – лорд вдруг запнулся на середине фразы.

– Похоже, вы знакомы с мистером Бенджамином Франклином[2]– он был в Англии прошлым летом.

– Да, вы догадливы, – лорд несколько успокоился. – И я с ним согласен. Англия в долгу перед колониями, но, как я ни старался, убедить в этом не удалось ни палату лордов, ни короля. На английском обществе это пока явно не отражается, но результаты подобного отношения не замедлят сказаться. С такими вещами не считаться нельзя. Англия пользуется благами, которые обеспечивают колонии, ничего не давая взамен. Я предлагаю реальную помощь.

Маркус изучал стоящего перед ним человека, стараясь понять, что тот из себя представляет. Да, фанатичный старый дурак, в этом нет сомнений.

– Вижу по вашему лицу, мистер Чанселор, что, несмотря на возможные слухи обо мне, вы признаете мою способность трезво мыслить. Конечно, я слыву большим любителем роскоши, мне приписывают кое-какие странности, но мне дорога слава Англии. И я понимаю, что ее нельзя сохранить без процветания колоний, потому так заинтересован в благополучии Америки.[3]

Вошел дворецкий, неся серебряный поднос с графином вина и тремя высокими бокалами.

– Выпьем за успех, мистер Чанселор! Для такого предприятия вам лучше выбрать псевдоним. Скажем, что-то стильное, что понравится простолюдинам. Например, Скарблейд… В этом имени что-то есть, вам не кажется?

– О Боже, Тори! Что на вас нашло? Нас могли убить! Ваш отец совершенно прав – вам не хватает кнута, – Грейнджер продолжал распекать кузину, находя в этом видимое удовольствие. Ему не часто удавалось переспорить Тори, но теперь, когда они проехали – опасное место и разбойники удалились, девушка, казалось, не слушала его. Такое равнодушие задевало самолюбие, он наклонился вперед и, всячески стараясь вовлечь кузину в словесную перепалку, повторил: – Вас следует хорошенько высечь.

– Выстричь? Что это выстричь? – послышался удивленный возглас леди Лидии. – Виктория, не желаю слышать ни о каких стрижках! Нельсон, поговорите с дочерью! Сделайте что-нибудь! – кричала леди Лидия, нервно теребя сумочку, хорошенькое личико выражало волнение. – Нельсон, вы должны позаботиться, чтобы скорее выдать ее замуж. Ей нужна сильная рука. Завтра же прошу этим заняться, иначе я совсем потеряю сон, – последние слова леди Лидия произнесла почти шепотом, чтобы кроме мужа никто не смог услышать.

Лорд Ролингс нежно погладил маленькую ручку жены.

– Дорогая, я позабочусь об этом. Успокойтесь, скоро мы будем дома.

Он осторожно взглянул в сторону дочери. Та была занята оживленным обсуждением достоинств Скарблейда. Упоминание имени бандита снова заставило нащупать кошелек в кармане жилета. Вспомнив о твердом решении выдать дочь замуж, лорд облегченно вздохнул.

– Грейнджер, клянусь, я сумела бы защитить вас. Вам ничего не угрожало. Вообще, надо заметить, вы должны научиться более экономно тратить деньги, которые дядя дает на карманные расходы. Никогда не мешает приберечь несколько фартингов. Тогда не придется вводить разбойников в искушение перерезать вам горло. Дорогой Грейнджер, ну что мне с вами делать? Ведь я не могу вечно быть вашим телохранителем, – Тори ликовала, видя, как пот проступил на лбу кузена.

– Что? Виктория, завидую вашему будущему мужу.

– Неужели? Это почему же?

– Если у него найдется хоть капля мозгов, он будет лупить вас по три раза в будние дни и по четыре в субботу. Так что, дорогая кузина, скоро веселая жизнь для вас закончится.

– Грейнджер, запомните, в наш век ни одному мужу не придет в голову бить жену, – ловко парировала Тори.

– Кузина, когда ваш новоиспеченный муж узнает вас поближе, он горько пожалеет о содеянном, отправит назад к родителям и потребует, чтобы его избавили от такого подарка судьбы.

– Грейнджер, дорогой, тот, кто на мне женится, будет любить меня до конца дней своих. Я придам новый смысл его жизни. Нарожаю розовощеких детишек… то есть… когда сочту, что готова к этому.

– Представляю! Держу пари, что на следующий день после свадьбы вы проденете ему кольцо в ноздри.

– Вот видите, Грейнджер, когда вы не ленитесь шевелить мозгами, то начинаете понимать, что к чему, – весело заключила Тори.

Тот сделал вид, что не расслышал последнего замечания, и заглянул в искрящиеся зеленые глаза кузины. Она опустила ресницы.

«Слишком поздно, – подумал Грейнджер. – Я хорошо тебя знаю: что-то произошло там, на дороге, и это тебя пугает. Поэтому и несешь всякую чушь, чтобы я не заметил страха в твоих глазах. Ты, дорогая кузина, и вполовину не такая смелая, какой пытаешься себя изобразить. Но на этот раз зеленые глазки скрывают что-то еще… Думаю, не ошибусь, если назову это желанием… да-да, желанием, которое может испытывать женщина к мужчине».

Он ухмыльнулся, Тори метнула на кузена недоуменный взгляд.

– А! Кажется, мы дома, – объявил лорд Ролингс, не скрывая удовольствия. Он нежно посмотрел на дочь. Скоро все волнения кончатся. Для человека под шестьдесят с ней действительно нелегко. Но тут же подумал: каково же будет этому старому бобру Фаулер-Грину, если ему самому нелегко в пятьдесят девять? Не более чем за год он превратится в горстку пепла. Лорд Ролингс повеселел. «Моя дорогая Тори станет красивой вдовушкой… Богатой вдовушкой!» – и просиял при этой мысли.

– Грейнджер, – прошептала Тори, – зайдите позже в мою комнату, мне нужно кое-что обсудить с вами.