– Что значит какой-то старинный договор, когда решается судьба не только людей, но и оборотней? Тогда не знали о такой опасности, как ядерная бомба, тогда не могли предвидеть, что нажатием одной кнопки можно уничтожить целую планету.

– Знали и предвидели это. Не раз возникали болезни, что выкашивали половину населения Земли, не раз проливались потопы, не раз сдвигались плиты – всё это было, пока существовала магия. Теперь же на смену ей пришла наука, и опасность всеобщего уничтожения никуда не подевалась. Это прописано в договоре, и тебе ли это не знать, старый перевертень?

– Это правда? – спрашивает Владимир у «Джеймса Бонда».

– Ну, правда, правда. Да какая разница – что правда, а что не правда? Мы все сейчас в одной упряжке и мчимся к краю пропасти. Не сегодня, так завтра кто-либо из правителей нажмет кнопку, и мы составим компанию астероидам. Я не хочу этого.

Берендеи смещаются ближе к нам, отходят от троицы в костюмах.

– Он прав! – рычит Геннадий. – В новостях то и дело передают, что стрелка на часах Судного дня приближается к полночи.

Владимир смотрит ему в глаза. Они сближаются, находясь между нами и перевертнями. Владимир в обличье человека и Геннадий в образе берендея. Такими они и врезались мне в память – огромный бурый берендей: сплошные мышцы, когти и клыки, и темноволосый человек, что бесстрашно смотрит снизу вверх на громаду. Он не спешит перекидываться, он просто глядит на своего напарника по учебе, на того, с кем знаком не первый день.

– Это же неправильно, Генка. Мы не должны так поступать, нас обманули!

– Обман во благо оборотней! – рычит берендей и мотает в нашу сторону лобастой башкой. – Для того, чтобы жили мы, нужно, чтобы умерли они!

– Но тогда умрут и Людмила с Ульянкой! Или ты готов и их отдать за красивые слова? – возражает Владимир.

Я вижу, как сжался левый кулак.

Охотник против охотника…

– Как мило, братья поссорились, – хмыкает баритон. – Вот до чего доводит желание следовать великой цели.

– Заткнись! – бросает Владимир и вновь поворачивается к Геннадию. – Так ты готов отдать сестренку и малышку перевертням.

– Ты тоже готов был недавно это сделать, – рыкнул в ответ берендей.

– Я пошел за тобой, как всегда ходил! – с мягким упреком говорит Владимир. – Но после того, как они признались, что обманули нас, и мы едва не угробили двух невиновных, один из которых берендей…

– А другая охотница! – улыбается баритон.

– Заткнись, не мешай! – Геннадий взмахивает лапой в сторону «костюмов». – Продолжай, брат, что ты хотел сказать?

– Сейчас я не хочу за тобой идти, – рубит Владимир.

– Брат, но перевертни правы! Всем нужен порядок, а если люди встанут под начало оборотня, то будет всё по справедливости. По нашей справедливости, – рычит Геннадий.

Перевертни подаются вперед. Владимир смещается к нам. Так получилось, что мы трое встаем против четверых. Кажется, что деревья и кусты надвинулись вместе с четырьмя, угрожают столкнуть нас с края оврага. На губах перевертней играют снисходительные улыбки, они уверены в своем превосходстве над нами.

– Перевертни убили Сергея! – тщательно выговаривая каждый слог, произносит тетя Маша.

– Подполковника? – ахает Владимир.

Охотница кивает, не отрывая взгляда от «Джеймса Бонда». Улыбка на его губах чуть меркнет, но не стирается совсем.

Владимир издает глухой рык и в мгновение ока перекидывается в берендея. Клочья ветровки повисают на могучих лапищах. Серая футболка выдерживает перекидывание, хотя и выставляет в прорехи бурую шерсть. По бокам охотницы скалятся два получеловека-полумедведя. Старушка поднимает кулаки с медными иглами на уровень плеч, они торчат шипами причудливого кастета.

– Так было нужно, ребята! Он не хотел рассказывать, где нам найти Сидоровича, – тянет «баритон».

– Они убивают берендеев! – рявкает Владимир.

Геннадий неуверенно оглядывается на троицу. Те полностью выходят из-за раскидистых ветвей рябины и сейчас аккуратно раздеваются, стараются не помять дорогих пиджаков.

– Так было нужно, – мягко повторяет баритон.

Белоснежная рубашка распахивается, обнажает поджарое тело с ровным слоем загара, какой можно получить путем долгого лежания под горячим южным солнцем. Кубики пресса красиво очерчивает натянутая кожа без единой капли жира. Я ощутил легкий укол зависти – мне не удается добиться такого рельефа и в полной мере похвастаться перед девчонками.

– Они любое убийство, любую подлость и мерзость готовы оправдать, Геннадий! Ведь это всё во благо! А для кого это благо? Только для них! – кричит охотница в сторону неуверенно переступающего берендея.

– Так было нужно, – произносит Геннадий и поворачивается к нам.

– Молодец, берендей, не поддался на провокацию! – хохочет «баритон».

Я начинаю думать, что спутники «Джеймса Бонда» вообще немы, так как с их стороны не упало ни единого слова. Перевертни аккуратно ставят начищенные ботинки рядом со сложенными вещами. Словно джентльмены собрались искупаться…

– Или ты с нами, или с ними, брат! – рычит Владимир и добавляет, когда Геннадий отступил назад. – Ты выбрал сам! Иди же к ним, тебя заждались!

«Тебя заждались!» – эти слова часто приходят ко мне в кошмарных снах, они знаменуют начало перекидывания оборотней.

В течение одного мига все три перевертня оборачиваются мохнатыми зверюгами, без сгибания, без ломания костей и воя. Спокойно, буднично – фук! и перед нами стоят мощные вервольфы. Как в мультиках на лысине моментально вырастает густая шевелюра, также сквозь розовую кожу вылетает серая шерсть, мышцы раздаются в стороны, будто к ним подключили мощный автомобильный насос. Розовые ногти превращаются в блестящие черные когти.

– Брат, последний раз прошу тебя! – рычит Геннадий.

За его спиной двигаются перевертни. Медленно и неуклонно они приближаются к нам. Первый оборотень двигается легко, словно балерина, на миг показалось, что даже трава не сминается под его лапищами.

– Нет, Генка, сегодня наши дороги разошлись, – отвечает Владимир.

– Ку-ку, ку-ку, ку-ку! – где-то вдалеке надрывается полосатая птица.

– Надеюсь, что кукушечка поет для нас, – скалится главный перевертень. Троица равняется с Геннадием.

– Женька, бери правого. Володя разбирайся с братом, а я уж как-нибудь договорюсь с остальными, – шепчет охотница.

Я вижу, как подрагивают кончики игл.

Кто же нанесет первый удар?

Перевертни приближаются на расстояние броска. В сгустившейся темноте горят красные глаза. На небо выплывает огромная багровая луна. Только вчера она была серебристой, а сегодня…

– Нужно было повернуть обратно, или вас Иерозисим не предупредил? – останавливается перевертень.

Я нацеливаюсь на крайнего правого. Его оскал бесит больше всего. Страха смерти нет, ярость набрасывает мутноватую пленку на глаза.

– Иерозисим покоится в канаве, там же успокоитесь и вы, – бросает охотница.

Старый перевертень истошно воет, и это служит сигналом к атаке.

Толчок от сырого дерна, и мы сшибаемся в воздухе. Перевертень уже не скалится, обнаженные