Виттерс испытала заметное облегчение.

– О, хорошо. Я очень сожалею, что Анна упала.

Мельком взглянув на Миллигана, Декер снова уставился на старушку.

– Поэтому мы будем очень признательны вам за все, что вы нам скажете, – сказал он.

– Ну, опять же, говорили мы недолго. Хотя сейчас я припоминаю, что Анна действительно показалась мне чем-то озабоченной. Обыкновенно она сама ведет разговор, но сегодня мне пришлось несколько раз ее подталкивать.

Миллиган резко посмотрел на Декера, но тот не отрывал взгляда от Виттерс.

– Вы не спрашивали у нее, в чем дело?

– Вообще-то спрашивала. Но Анна ответила, что всё в порядке. Просто ей не давала покоя одна мысль, но она не сказала, какая именно.

– Вы не знаете, сегодня Анна навестила вас первой или она уже была у кого-то до вас?

– Думаю, я была последней. Анна говорила, что уйдет, повидавшись со мной. Она куда-то торопилась.

– Она не сказала, куда именно?

– Нет.

Декер встал, собираясь уходить.

– Благодарим вас за помощь, – поспешно сказал Миллиган. – Мы можем вам чем-нибудь помочь?

– Замолвите за меня словечко у того, кто наверху, – мрачно усмехнулась Виттерс.

Когда они выходили из палаты, Миллиган шепнул:

– Послушай, Декер, тебе нужно быть поаккуратнее с этими ребятами, хорошо? Они умирают.

Он вышел в коридор, но Амос в дверях остановился и оглянулся на Виттерс. Та лежала на койке с закрытыми глазами. Декер вернулся к ней. В его сознании темно-синий образ начинал становиться ярко-голубым. Декер не поверил в то, что он способен предвидеть чью-то смерть, но, судя по всему, его рассудок в случае со смертельно больной старушкой делал следующий логический шаг.

Наклонившись к лежащей, он поправил подушку, чтобы ей было удобнее. Его рука скользнула по седым волосам.

– Я очень сожалею, миссис Виттерс, – произнес Декер тихим голосом.

Он не видел, что Миллиган наблюдает за ним от двери. Сотрудник ФБР поторопился уйти, прежде чем Амос обернулся.

Джоуи Скотт представлял собой еще более печальное зрелище, чем Дороти Виттерс.

Декер и Миллиган стояли в дверях палаты вместе с Палмер. Скотту было всего десять лет, но его короткая жизнь приближалась к концу. Поправ закон о защите личных данных пациентов, Палмер, проводившая посетителей к палате, сказала, отвечая на их недоуменные взгляды:

– Лейкемия. Неизлечимая форма.

– Но почему Беркшир приходилось его навещать? – спросил Миллиган. – Разве родители к нему не приходят?

Палмер ощетинилась.

– Его как раз усыновляли. Но, когда он заболел, «приемные» родители от него отказались. Полагаю, им была нужна здоровая модель, – с отвращением добавила она. – И дело не в том, что они не могли себе этого позволить. Анна навещала Джоуи по меньшей мере дважды в неделю. Кроме нее, у него никого не было.

Повернувшись, Палмер ушла. На лице у нее было отчаяние.

Декер посмотрел на лежащего на койке мальчика, и его мысли вернулись к дочери, которая у него когда-то была. Молли была убита до того, как ей исполнилось десять лет. Декер обнаружил тела дочери и жены в их старом доме. И вследствие гипертимезии все подробности этой трагедии сохранились у него в памяти так, словно все произошло только что.

Ничто в жизни Амоса не могло быть таким же жутким и угнетающим, как то, что он обнаружил членов своей семьи зверски убитыми. Однако картина, которую он увидел перед собой сейчас, была близко к этому.

Декер подсел к мальчику, и тот медленно открыл глаза. От его иссушенного тельца отходили провода к мониторам и трубка капельницы.

Оглянувшись на Миллигана, Декер сказал:

– Привет, Джоуи. Меня зовут Амос. А это мой друг Тодд.

Джоуи слабо помахал рукой.

– Насколько я понимаю, твой друг Анна приходила к тебе сегодня?

Джоуи кивнул.

– Вы с ней долго говорили?

– Она мне читала, – тихо промолвил мальчик.

– Книгу?

Джоуи снова кивнул.

– «Гарри Поттер и узник Азкабана». Она стоит вон там, на полке. Анна сказала, что придет завтра и дочитает ее до конца.

Протянув руку, Декер взял книгу, пролистал ее и нашел закладку примерно в десяти страницах от конца. Оглянувшись на Миллигана, он снова посмотрел на Джоуи.

– Замечательно. Анна только читала тебе книгу?

– Мы немного поговорили, – покачал головой Джоуи.

– О чем?

– Вы дружите с Анной?

– Я впервые встретил ее сегодня утром, – сказал Декер. – Мы пришли к тебе именно из-за нее. Она хотела, чтобы мы познакомились с ее друзьями здесь.

– А, хорошо.

– Джоуи, ты давно здесь? – спросил Миллиган.

– Не знаю, – недоуменно заморгал мальчик.

Отступив назад, Миллиган положил руку на стену и беспомощно взглянул на Декера.

– Ты помнишь, о чем вы говорили с Анной? – спросил тот. – Быть может, об этой книге?

– Она спросила, видел ли я, как восходит солнце.

Амос посмотрел в большое окно, выходящее на восток, затем медленно перевел взгляд обратно на мальчика.

– А ты видел?

– Это было красиво, – Джоуи кивнул.

– В детстве я частенько вставал рано и смотрел, как восходит солнце, – сказал Декер, вызвав удивленный взгляд со стороны Миллигана. – Я вырос в Огайо, поэтому солнце приходило к нам позже, чем сюда.

На прикроватной тумбочке стояла фотография в рамке. Декер ее взял. Это была фотография Пейтона Мэннинга[5].

– Тебе нравится Мэннинг?

– Я много смотрел футбол, – Джоуи снова кивнул. – И играл сам, до того как заболел.

– Я тоже играл в футбол.

Джоуи окинул взглядом внушительные габариты Декера.

– У вас внешность как у футболиста. Я мог бы вырасти таким же большим, как вы.

Миллиган вытер глаза. Взяв себя в руки, он сказал:

– Джоуи, Амос Декер играл в Национальной футбольной лиге. За «Кливленд Браунс».

Мальчик широко раскрыл глаза, и у него на лице появилась робкая улыбка.

– Правда?