Из совсем жанрового и массового:

Фильм «Время» (2011) о том, как рабочее время, присваиваемое точно по Марксу, становится условием непосредственного выживания, превращается в ритм самой нашей жизни. Классовая система в этом фантастическом боевике об обреченности капитализма очень утрирована. Заводской рабочий, случайно ставший миллионером, пытается разрушить капиталистическую систему, приватизировавшую и превратившую в платную услугу саму жизнь. Превращение абстрактного труда в абстрактную ценность через потребление проданных часов приводит в движение весь сюжет о пересечении классовых границ.

«Элизиум» (2013) – кино об окончательном обособлении правящего класса и рабочем, который кладет этому обособлению конец, потому что ему уже нечего терять. Неизбежная концентрация богатств ведет к классовой поляризации, отселению избранных элит мира в изолированный рай и к восстанию.

«Суррогаты» – о попытке заменить весь переменный капитал (т. е. людей) постоянным капиталом (т. е. машинами) и о том, почему это невозможно. Строго по Марксу и его политэкономии. Все люди становятся буржуазией, максимально дистанцированной от своих человекообразных «средств производства», проживающих вместо своих господ всю жизнь целиком. Т. е. «производство» понято тут предельно широко, как у Паоло Вирно и Тони Негри.

«Сквозь снег» (2014) – модель классового общества, которое вынуждено выбирать между революцией и апокалипсисом. Одну из самых интересных ролей играет Тильда Суинтон, убежденная коммунистка, которая примерно так и говорила об этом фильме: Я играла там Маргарет Тэтчер, неолиберальную суку. Символически рассказана краткая история классовой иерархии капитализма и попыток ее сломать. Обреченная цикличность такой цивилизации дана через метафору мчащегося по кругу поезда. Финал фильма – буквальная иллюстрация фразы Маркса о «гибели всех сражающихся классов» как единственной альтернативе постклассовому обществу.

Я знаю, что «Сквозь снег» – хорошее жанровое кино, «Элизиум» – среднее, а «Суррогаты» и «Время» – очень слабое, но для нас сейчас это не важно. Нам просто нужны доказательства того, что марксистский нарратив никуда из кино не делся. Хотя бы потому, что марксизм чрезвычайно драматургичен сразу на двух уровнях. С одной стороны, это классовая борьба и борьба внутри классов, а с другой – диалектика как метод рассмотрения, который ищет движущее противоречие внутри всего и позволяет самому кино бесконечно ставить себя под сомнение, проблематизировать, саморазоблачать, но это, скорее, уже имеет отношение к драматургии формы.

А с формой все несколько сложнее. Конечно, некой единой марксистской теории киноформы создано не было и не могло быть создано. Потому что, с одной стороны, у нас есть Брехт – Клюге – Штрауб, с другой – сюрреалисты, с третьей – Годар и много кто еще.

Тип монтажа? Работа с фактом? Степень захваченности зрителя зрелищем или, наоборот, удовольствие от рефлексии – каждый левый режиссер это решал по-разному. Да, если вы хотите снять марксистский фильм, нужно все прочитать-посмотреть и потом все равно сделать интуитивно, как бог на душу положит, никто не отменял интуиции и вдохновения, не вся художественная работа контролируется разумом, возможно даже, что самая важная часть этой работы должна происходить за пределами этого рационального контроля и переживаться и автором и зрителем как озарение, в котором нам явлен диалектический парадокс сознания и бытия.

Но и тут, на уровне формы, марксистская теория продолжает вдохновлять молодых режиссеров. Приведу только один пример – «Самокритика буржуазного пса» молодого немецкого режиссера Юлиана Радльмаера. Это попытка снять успешную марксистскую комедию, марксистскую и по форме, и по содержанию. С явным учетом Брехта с одной стороны и Бунюэля с другой. Радльмаер – режиссер из поколения хипстеров, ему сейчас 33. «Самокритика» вышла в 2016 году. Предыдущий его фильм назывался «Зимняя сказка пролетариата» – очень смешное кино о классовых отношениях тех, кто устраивает рождественскую вечеринку, и тех, кто, собственно, на ней пирует. А самый первый его фильм назывался «Призрак бродит по Европе», он самый экспериментальный по форме.

Сама проблема отношений между формой и содержанием в марксистском кино остроумно поставлена у Брюса ля Брюса, он снимает фильмы для взрослых, это порнорежиссер, и в его «Малиновом рейхе» и других похожих фильмах герои в сексуальных сценах говорят лозунгами из левацких манифестов, о классовом подавлении, отчуждении, революционной организации и таком прочем.

Но вернемся к теоретикам. К марксистским понимателям кино. Из современных я бы сразу назвал Фредрика Джеймисона; например, его статьи о «Сиянии» Кубрика или о «Днях затмения» Сокурова – отличный пример применения исторического материализма к киноискусству. А с другой стороны, Славой Жижек и его статья про «Солярис» Тарковского, про Дэвида Линча у него целая книга; и есть целый фильм по его книге «Киногид извращенца», это такое кино о критике идеологии в кино – бесконечный марксистский разговор о политическом смысле насилия, об экономике желаний, о монетизации чувств и таком прочем.

Неизбежен вопрос: есть ли у нас сейчас, в современной русской культуре, марксистская теория кино? Короткий ответ – нет. Но все же есть люди, которые в этом разбираются. Я назвал бы Виктора Мазина с его книгой «Лакан в кино» – это психоаналитический, лакановский разбор, но Мазин проговаривает там и марксистские интерпретации, например, когда он говорит о «Месье Верду» – позднем фильме Чаплина, в котором капитализм предстает как система, готовая исчислить наслаждение, оцифровать его в деньгах. А с другой стороны, у нас есть Михаил Трофименков, занятый прежде всего политической историей кино. Он не марксист, но сочувствующий, по собственным словам, и много писал и об алжирском кризисе, изменившем французское кино, и о левом терроризме и его связях с кинематографом; на сайте журнала «Сеанс» опубликована глава из его будущей книги как раз о марксистском заговоре в Голливуде. Он много этим занимается.

Я тоже иногда что-то такое пытаюсь писать – есть моя рецензия на «Высотку», снятую по роману Балларда, про «Голодные игры», Люка Бессона, Иоселиани, Миядзаки, общие обзоры образа революционера в мировом кино и образа буржуа, разница между новогодним и рождественским фильмом. Все это, если кому-то интересно, можно найти на моем сайте, но всего этого совершенно недостаточно, и этой обзорной лекцией я, кроме прочего, призываю всех заинтересованных лиц заняться марксистской кинокритикой более глубоко и более регулярно, чем это у меня получалось.

Я ничего, как вы заметили, не сказал сегодня об отечественном кино после 1960-х и вообще о кино социалистических стран, хотя тут можно было бы вспомнить и раннего Милоша Формана, и Душана Макавеева, но это слишком отдельная и специальная тема: как соотносится марксистская теория формы и нарратива с официальными требованиями партийной советской идеологии. Тут все непросто, и когда-нибудь мы обсудим это отдельно.

Зададимся лучше другим вопросом: есть ли сейчас марксистское кино в России? Тоже нет, как и с критикой. Ответ простой. И все же, несмотря на такое безрыбье, тут не может быть полной пустыни и должны найтись какие-то аналогии, киноопыты, близкие к марксистской парадигме.