Вождь приказал оттащить в сторону пленника. Осмотрел валяющиеся рядом тела. Широкоплечего мужика с окладистой бородой искололи ножами так, что живого места не осталось. Кровь так пропитала одежду и бригантин, что сомнений не оставалось: умер. Коротко подстриженной женщине тоже досталось изрядно. Самое малое, две смертельные раны: горло и печень. А кроме того, еще полдюжины колотых и рубленых ран.

Дроу, убивавших врагов с таким ожесточением, нетрудно было понять. Вся троица оказала отчаянное сопротивление. Когда стрелы наконец-то отправили в мир Великой Охоты тупоголового выходца из Гронда,[5]который непонятно зачем ввязался в чужую для него войну, последние оставшиеся в живых люди – женщина, бородатый мужик и мальчишка с перевязанной головой – пошли сражаться врукопашную. Бились насмерть. И умело. Как ни стыдно признать, но ни один воин, пришедший сюда под началом Сидящего Медведя, не выстоял бы против них в единоборстве. Почти две дюжины сынов Вечного Леса нашли смерть от их рук. Не считая раненых.

Хорошо, что не все люди сражаются так же, как они: отчаянно, умело, зло. Большинство солдат в бою не стоят дороже пригоршни прошлогодней хвои. Они трусливы, заполошны и шага не сделают без приказа своих тугоумных, но самовлюбленных командиров. А переселенцы, копающиеся в земле словно черви, и вовсе ведут себя будто глупые птицы – прячут голову под крыло при опасности. Резать таких легко, но скучно. Добычи много, но славы маловато. А вот о сегодняшнем сражении, пожалуй, можно будет и лет через десять вспоминать у костра…

– К’ансээх! – воскликнул, оборачиваясь, воин по имени Полосатый Кот. Он махал рукой от полуразрушенной сторожки. – Ийэрэн лэм’х! Эн’шо![6]

Сидящий Медведь, что называется, подпрыгнул на месте.

Железная рука!

Об этом человеке предупреждали жрецы. Неведомо какими путями передают они новости от одного святилища к другому, а потом к отправившимся в набег отрядам, но пару дней назад ему, Сидящему Медведю, а также выступившим вместе с ним в поход военному вождю клана Граба, Толстой Гадюке, и предводителю клана Остролиста, Бегущему Жаворонку, сообщили, что как среди безропотно умирающих беженцев, так и в числе немногих, оказывающих сопротивление, следует искать однорукого человека. Именно он два цикла тому назад святотатственно проник к жертвеннику Золотого Вепря и осквернил статую божества. Руку он потерял, удирая от преследующих его воинов клана Горной Сосны. К сожалению, Сидящий Медведь был тогда еще слишком молод и не допускался к охране святилища. Но этот случай он помнил. Сообщник однорукого уже понес примерное наказание. Какое именно – жрецы не сообщали…

Неужели им повезло?

Повезло вдвойне. Не только поучаствовать в горячем бою, о котором будет не стыдно вспомнить, но еще и угодить самому Ведающему Грозу, а через него и Золотому Вепрю.

Сидящий Медведь подбежал к разрушенной избушке. Там, привалившись спиной к бревнам, сидел седобородый человек в затертом плаще. Полосатый Кот притопывал на месте и показывал вождю кожаную перчатку, которую он, похоже, только что сдернул с руки сидящего. В осенних сумерках тускло отсвечивали железный кулак и запястье, выглядывающие из рукава. Добрая сталь – ни пятнышка ржавчины, несмотря на сырость.

– Тот самый? – волнуясь, спросил Полосатый Кот – воин хороший, но излишне порывистый и нетерпеливый. – Это тот однорукий?

– Посмотрим… – степенно и немногословно, как и подобает вождю, ответил Сидящий Медведь.

Он наклонился над… да, с уверенностью можно сказать, над трупом. Тело не только остыло, но и успело окоченеть. Вон и серьгу из уха кто-то вырвал, разворотив мочку без всякой жалости, а хоть бы капелька крови вытекла. Значит, умер не позднее сегодняшнего утра, а уже дело к вечеру. Дроу вытащил широкий нож, вспорол рукав добротной куртки. Рука стальная, искусно выкованная, до самого плеча. Похоже, тот самый… Остается решить – тащить к Ведающему Грозу все тело целиком или достаточно будет одной лишь железной руки?

– Вождь! – снова подал голос Полосатый Кот. Нужно будет строго с ним поговорить. Не годится отвлекать военного вождя, когда тот занят серьезными размышлениями.

– Что еще? – нахмурился Сидящий Медведь.

Воин показывал пальцем – тьфу ты, будто мальчишка какой неоперившийся! – на дорогу, по которой к полю боя приближался отряд в полсотни кентавров. Поразительно! Дети Великой Степи здесь, далеко на севере?

Ладно, разберемся потом. Находка Полосатого Кота важнее, чем тысяча кентавров. Пускай с ними Толстая Гадюка разбирается. Вон как вышагивает навстречу! Оленьи рога на голове несет, словно напыщенный людской правитель корону. Наверное, вообразил себя самым главным из военных вождей отряда.

Ничего… Поглядим, чьи заслуги перед Золотым Вепрем окажутся важнее.

Вороно-пегий кентавр направился прямиком к дроу, чей головной убор украшали оленьи рога. Сразу видно – вождь. Пускай и не слишком высокого полета – обычно перед войной остроухие выбирали несколько военных вождей из числа самых умелых и опытных воинов каждого клана. Они водили своих соплеменников в бой. Выходило удобнее и выгоднее, чем иметь одного-единственного вождя. Клан мог легко разделяться на несколько отрядов, и не возникало вопросов или споров, кому командовать, а кому подчиняться. В случае смерти одного из вождей не тратили драгоценного времени на выборы нового – просто отряд вливался в другие. Конечно, среди военных вождей существовала определенного рода иерархия, но она определялась исключительно заслугами самого дроу. За кем-то с радостью шли пять сотен бойцов, а за кем-то – неполная сотня. Но два-три удачных похода, приносящих добычу и славу, и положение могло измениться. Желающих ходить в набеги с удачливым командиром всегда найдется много – хоть отбавляй.

Вожак кентавров оглядел худосочного карлика, чьи торчащие из-под кожаной юбочки шишковатые колени вызывали невольную улыбку, и церемонно склонился перед ним, вытягивая вперед левую переднюю ногу.

– Да укроет листва твои тайные и явные тропы, о сын Вечного Леса!

Дроу прижал ладони к груди, поклонился в пояс. Так горцы приветствовали только наиболее просветленных жрецов.

– Да осияет животворящее солнце твой след в ковыле, о сын Великой Степи!

После остроухий приосанился, поправил сползший на лоб головной убор:

– Я – Толстая Гадюка из клана Граба.

Кентавр пошевелил широкими ноздрями, будто принюхиваясь к витавшему вокруг запаху смерти. Ответил:

– Я – Стоячий Камень из клана Трех Холмов. Волею Солнца, Подателя Жизни, я веду этот отряд.

– Позволь мне поинтересоваться, Стоячий Камень из клана Трех Холмов… – вежливо поговорил дроу, хотя поглядывал довольно подозрительно. Ну, не могут кентавры ни с того ни с сего забраться так далеко на север! – Позволь мне узнать, какой промысел судьбы привел тебя и твоих отважных воинов в эти края?