Куда бы они ни направлялись, она сомневалась, что они будут обедать бутербродами, разве что с лососем и икрой и бутылкой шампанского в уединенной роскоши и блеске спальни миссис Уинтерс.

Поймав себя на этой мысли, Шарлотта нахмурилась и слегка покраснела. Как бы она ни относилась к Дэниелу, она не должна позволять своему воображению залетать так далеко.

Ну конечно же, одно из дел, которое ей поручили, значится под буквой «А», саркастически подумала Шарлотта, глядя на самый верх стеллажа, на несколько футов возвышавшегося над ее головой; она закусила верхнюю губу, размышляя о том, как бы туда добраться, и тут заметила сложенную в углу стремянку.

Стремянка оказалась алюминиевой, и потому Шарлотта без труда подтащила ее к стеллажу. Желая как можно быстрее приступить к изучению дел, Шарлотта торопливо взобралась на стремянку, ругая про себя высокие каблуки и прямую юбку, которые усложняли ей задачу. Она всегда немного боялась высоты, а тут еще для того, чтобы достать нужную папку, ей придется забираться на самую верхнюю ступеньку, где держаться не за что, кроме самого стеллажа. Ей стало не по себе.

Мысленно представив, как на нее летят металлические стеллажи, стремянка, папки и все остальное, она решила ни до чего не дотрагиваться.

Взглянув вдоль стеллажа, она заметила, что оказалась ближе к секции с делами, начинающимися на AM, а не на АН — секции, которая была ей нужна.

Вот и доверяй ей после того, как она даже папку со стеллажа не может снять. Раздраженная собственной безалаберностью, она нетерпеливо потянулась вперед, про себя ругая юбку, которая так плотно облегала ей бедра, что не позволяла дотянуться до нужной папки. А она совсем-совсем рядом. Еще несколько сантиметриков, и Шарлотта достанет ее, и ей не придется спускаться, переставлять стремянку и опять подниматься.

Она задержала дыхание, вытягиваясь в струнку.

— Что тут проис…

Восклицание Дэниела Джефферсона заставило ее забыть о своем шатком положении и резко повернуться к нему. В тот же миг она поняла, что падает.

Но не упала; вместо того чтобы позорно растянуться у ног Дэниела Джефферсона, она позорно устроилась у него на руках. Подхватив, он спас ее от неминуемого падения.

В голову ей пришло сразу несколько одинаково неприятных мыслей: во-первых, что она полностью осрамилась и утвердила его в мысли, что она совсем не тот помощник, который ему нужен; во-вторых, она поняла, что, падая, увлекла за собой несколько папок, чье содержимое теперь рассыпалось по полу, а стремянка, как пьяная, стояла прислонившись к стеллажу; и в-третьих, — и это было особенно неприятно — Дэниел держал ее так, что грудь ее находилась практически на уровне его глаз, а бедро в черных колготках было до неприличия оголено.

— Все в порядке, я вас поймал, — донесся откуда-то издалека его голос, как будто она и без него этого не заметила.

Органы чувств работали у нее вполне сносно, и они подсказывали ей не только то, что он ее «поймал», как он выразился, но и то, что ей очень даже приятно прижиматься к его крепкому теплому телу.

Невероятно. Ведь он ей даже несимпатичен как человек, не говоря уж о… Она закрыла глаза, пытаясь побороть приступ головокружения, а когда он поставил ее на пол, то даже инстинктивно схватилась за рукав его пиджака.

— Как вы себя чувствуете? — услышала она его голос, когда ноги ее наконец коснулись пола. — Вы могли разбиться. Чем, кстати, вы там занимались, а?

Теперь, когда он ее отпустил и отступил на шаг, Шарлотта попыталась забыть об ощущениях, испытанных ею у него на руках. Вполне естественно, что, помимо шока, она мучилась сейчас также от стыда и злости.

— А разве непонятно? — ответила она, проигнорировав первую часть вопроса Я пыталась снять со стеллажа папку.

Он посмотрел на стремянку, прислоненную к стеллажу, и она покраснела.

— Вот с этой стремянки? Почему вы не взяли другую? Вон там стоят стремянки специально для того, чтобы добраться до самого верха стеллажа.

Другие стремянки. Шарлотта сглотнула, и щеки ее зарделись, а Дэниел закрыл дверь, за которой оказалась пара высоких алюминиевых стремянок.

— На них даже есть поручни, как вы видите, специально чтобы избежать того, что только что могло случиться с вами.

Шарлотта снова сглотнула, чувствуя себя раздавленной, и едва не выпалила, что если бы он ее не напугал, то она бы и не свалилась.

— В конце-то концов, это адвокатская контора, — с иронией заметил он. — И мы прекрасно понимаем, что нас ждет, если кто-нибудь из наших служащих получит увечье при исполнении своих обязанностей.

Комната была такой маленькой, а он такой высокий, такой… такой большой, что ей вдруг стало не хватать воздуха. Она чувствовала на себе, а вернее, на своих губах взгляд Дэниела.

И ею овладело непреодолимое желание дотронуться кончиком языка до своих губ. Зачем? — сердито спросила она себя. Чтобы убедиться, что они на месте? Конечно, они на месте, а то, что ты сейчас делаешь, — это старое как мир кокетство. Трюк, к которому прибегают третьеразрядные кинорежиссеры. Все верно, но она не смогла сдержать этого быстрого рефлекторного, инстинктивного движения.

Я, наверное, чокнулась, подумала она словно в бреду. Все из-за того, что здесь мало воздуха, да еще от потрясения. Ее слегка качнуло, и она опять услышала голос Дэниела:

— Как вы себя чувствуете?

Шарлотта раскрыла было рот — и вдруг окаменела, услышав странный, едва различимый звук, вырвавшийся у него из груди. Она посмотрела на Дэниела — его серые глаза блестели. Видимо, у него есть определенный гипнотический дар, подумала она с легким головокружением, напрасно стараясь отвернуться. Неудивительно, что его так любит электронная пресса. Может, он гипнотизирует свою телеаудиторию так же, как он загипнотизировал сейчас ее?

Сердясь на свою слабость, она закрыла глаза, отвернулась и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Когда она опять открыла глаза, то лучше она себя не чувствовала, но по крайней мере уже на него не смотрела.

— Прекрасно, — коротко ответила она и уже на полпути к двери нашла в себе силы, чтобы сказать ровным голосом:

— Как жаль, что вы меня подхватили. Если бы вам это не удалось и если бы я упала и ушибла вас, вы получили бы возможность подать на меня в суд.

К ее удивлению, он рассмеялся и, к еще большему удивлению, добавил:

— Лидия была бы от вас без ума. Она уже поворачивала ручку двери, когда он вдруг очень нежно, но твердо остановил ее, и она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, вся подобравшись.

— Боюсь, вы не отдаете себе отчета в том, что делаете.

Он все еще улыбался, но только теперь его улыбка стала холодной, и он отчеканил ледяным тоном:

— Просто мне показалось, что вам надо… э-э-э… поправить юбку.