стала. Хорошо хоть осень, под одеждой не видно. Зато трёхцветные кошки приносят не только кожные болезни, несовместимые с работой гувернантки, но и счастье. Так что стоит подождать ещё немного…

Глава II

12.

Итак, «Happy Lady’s» на тот момент был для меня не столько лучшим, сколько единственным вариантов, который я, конечно же, рассматривала как промежуточный, «пока не найду что-то более достойное», в смысле, более высокооплачиваемое. Но, во всяком случае, новая работа была интересной.

У нас уже появился свой сайт, а соответственно, мне стали поступать заказы на статьи от хозяек клуба, и для начала предстояло взять интервью у них самих. Как обычно, мы сидели в кафе, считавшемся одним из самых престижных в городе.

О самих себе и о том, как свела их судьба, Настя и Эмма почему-то говорили как-то неохотно. Выяснилось только, что Настя косметолог, бывшая студентка иняза. Благодаря знанию языков она и познакомилась с Эммой, возглавлявшей какую-то фирму, где требовались переводчики. Так и свела судьба напарниц. Поэтому, так как всё-таки материал был рекламным, а хозяин, как известно, — барин, мне не оставалось ничего иного кроме как задавать отвлечённые вопросы об увлечениях, жизненной философии и, конечно, женском счастье

— Какой должна быть современная успешная женщина? — спросила я.

— Ухоженной, — начала медленно Настя. — Иметь любимую работу и приличный доход и быть замужем…

У меня не было мужа, в сумочке осталось денег ровно на проезд и постоянной работы в ближайшее время не предвиделось. И от всего вышеперечисленного мне вовсе не хотелось улыбаться. И все же именно мне предстояло стать лицом «Happy Lady”s».

Вы, может быть, подумали, что я дурнушка? Нет, нет, нет… У меня лицо манекена, голубые большие глаза, аккуратный, чуть вздернутый правильный нос, и верхняя губа тоже немного вздернута, а нижняя капризна.

У меня высокая чёткая линия скул, изящный подбородок.

Так обычно лепят манекенов, стремясь придать им сходство с реальными людьми. И золотистые нарциссы я люблю даже больше, чем красные розы.

Но о цветах тогда я не думала. Я отчаянно старалась заглушить кошек, скребущих на душе, и усилием воли заставляла себя улыбаться. Но мысль о том, что Эмма с Настей и судьба выбрали именно меня лицом «Happy Lady’s», действительно, придавала мне весёлость. Мрачный вид был просто неуместен.

И потому я снова и снова мысленно возвращалась к интервью и ответу Эммы на вопрос об уверенности:

«Уверенная женщина и сильная женщина — не одно и то же. Быть сильной — непростительная слабость. Быть сильной — значит быть счастливой и интересной. Живите интересно. Вы даже не догадываетесь, сколько интересных мест в радиусе пяти километров. Живите полной жизнью, наполняйте жизнь других — и будет вам счастье».

(С сайта «Нарру Lady’s»)

13.

Настя на время выбыла из строя (как она сама сказала) по причине свадьбы и все вопросы приходится решать с Эммой.

Нет, грубоватой она мне показалась только на первый взгляд. На самом деле это лишь одна из её многочисленных граней. Причём, каждая из них тоже изменчива, как будто поворачиваешь камень настроения.

Мне тоже предстояло открыть свою новую грань, и я была этому даже рада. Мне хотелось радостных перемен, вероятно, поэтому, решая утром, что надеть, я остановила выбор на голубом костюме, сшитом пару лет назад специально по очень важному случаю, так как вообще деловой стиль я не люблю. Но сейчас мне просто необходимо было чувствовать себя увереннее.

— Классно выглядишь, — похвалила Эмма.

Мы встретились в том же кафе, где в первый раз обсудить детали мешала трансляция футбольного матча. В этот раз атмосфера здесь была гораздо более умиротворённая. Все остальные столики были свободны. Дух горячего кофе поднимался над чашкой кофе к потолку и смешивался с голосом Леоны Левис. «I’m just trying to be happy, yeah…» Музыка и кофе смешивались в единый аромат предвкушение чего-то большего, чем можно было бы выразить просто словами.

Аккуратно подколотые в жёлтую папочку договоры только и ждали, когда я приступлю к делу. А делать предстояло следующее: к каждой золотой (годовой) и серебряной (полугодовой, соответственно) клубной карте прилагалась единая дисконтная карта на скидку в элитных заведениях города, с которыми мне и предстояло подписать договоры.

За столиком в кафе я неожиданно для себя самой разоткровенничалась с Эммой. Возможно, мне хотелось доказать ей, что я живу полноценной жизнью. А возможно и себе. Я решила рассказать ей про Густаво…

— И лягушку!

— И лягушку?

— Да, недостаточно прикоснуться к руке Эверарда т’Серкласа. Нужно потрогать ещё и лягушку, и тогда счастье неизбежно, — пообещал незнакомый лысеющий брюнет с моложавым лицом. Особенно хороша была улыбка.

Я потерла лапку лягушки. Мужчина смотрел на меня и смеялся.

Примерно так выглядела наша встреча в моём исполнении. На самом деле лягушку мы трогали позднее, когда гуляли по Гран Пляс. Но я начала именно с лягушки, потому что рассказывать, что мы познакомились на сайте знакомств и банально договорились встретится в холле гостиницы «Хилтон» мне не хотелось.

Тем более, что в Бельгию я прилетела по делам.

И в первый день командировки свободных было целых полдня, которые со своей новой знакомой, тоже журналисткой и начинающей писательницей, мы решили провести в Париже.

… Ещё не вздрогнул, не поплыл вокзал за стеклом, а мои мысли уже опережают время на два часа.

То же выражение предвкушения затаилось и во взгляде Тани.

В дверях вагона плачет девушка, длинноволосая, в джинсах. Плачет навзрыд, не стыдясь окружающих. Её красота и горе притягивают взгляды пассажиров, даже не любопытных к чужой частной жизни европейцев.

На платформе врос в девушку глазами молодой человек и тоже плачет. До отправления экспресса остается полминуты — не больше. Страх разлуки пересиливает страх не успеть вернуться в вагон, и девушка снова выбегает на платформу, и вот влюбленные плачут в обнимку. Даже самому ненаблюдательному свидетелю драмы расставанья понятно, что увидятся они ещё не скоро. И вот она едва успевает запрыгнуть в вагон, кричит прощальные слова по-французски. Но поезд не остановить. Остается только ожидание, а секунды продолжают неумолимо увеличивать расстояние…

— Любовь… — многозначительно вздыхает Таня и достает из черной дорожной сумки камеру.

Живой репортаж из экспресса «Париж-Брюссель» пригодится ей для сюжета о российско-европейских отношениях, который она собирается сделать, вернувшись в родной Екатеринбург из загранкомандировки. Таня работает в информационном агентстве.

(«Some questions for press, please») Я не спешу доставать диктофон. Вряд ли зарисовка из поезда пригодится для будущей статьи.

Объектив Таниной камеры тактично отворачивается от трагедии