Он сделал несколько шагов и снова оказался рядом с Мики, угрожающе нависнув над ней.

– Ты говоришь о свободной земле, но ничего нет свободного, дорогуша, – насмешливо произнес он. – Ты будешь работать в поте лица, чтобы создать в этом диком краю хорошее ранчо... если какой-нибудь мерзкий любитель чужих участков до этого не выстрелит тебе в спину. Для трети тех, кто хочет увидеть здесь молочные реки, они окажутся из простокваши. Эти люди найдут здесь только тяжелый труд. Другая треть стремится сюда, чтобы застолбить участок, а потом его продать. Еще треть будет спекулировать землей или прибавлять ее к своим землям, чтобы иметь больший вес и влияние. – Серебристые глаза с насмешкой пробежали по ее телу. – Готов поставить все деньги, что я выручил на продаже лошадей, на то, что через шесть месяцев у тебя не будет никакого участка. На тебя так насядут, что ты сама продашь участок и вернешься туда, откуда пришла. Твоя мечта растает как дым.

Какая самоуверенность! Какое высокомерие! Этого наглеца следовало бы поставить на место.

– Я знаю, чего хочу, и непременно это получу, – ответила Мики, решительно подняв подбородок. – У меня будет и земля, и ранчо, и в нем будет полно скота. Я построю дом, и никто не сможет его у меня забрать. Из-за моего отца мы все потеряли. Он все промотал... – Тут Мики осеклась, ругая себя за безрассудную вспышку.

Какое-то время Кейл молча с интересом смотрел на нее. Ему было не понятно, почему эта молодая женщина столь яростно желает иметь дом в самом центре Индейских территорий. И что сделал ее отец, чтобы о нем вспоминали с такой горечью? Эта девушка очень хочет участвовать в безнадежной гонке за землей, но, черт, как женщина в одиночку может построить дом, обнести его оградой и защитить свою собственность? Кейл считал, что это невозможно, поскольку у нее нет денег, чтобы нанять работников, необходимых для воплощения ее мечты. Но, глядя на волевое лицо Мики, Кейл подумал, что она сделает все ради своей цели – или умрет.

Изобразив на лице улыбку, Кейл наклонился, чтобы взять сухую одежду для себя самого.

– Я наверняка буду здесь через шесть месяцев. Специально загляну, чтобы посмотреть, как у вас дела, – произнес он с долей иронии. Чуть помолчав, он взглянул на нее. – А вы собираетесь выйти замуж за сильного, трудолюбивого молодого человека, чтобы он взял на себя тяжелую работу, или же вы намереваетесь нанять кого-нибудь из тех несчастных, кто не успеет в гонке или уступит угрозам?

В ярости Мики швырнула одежду прямо в него.

– Вы можете насмехаться надо мной сколько хотите. Но у меня, по крайней мере, есть мечта! – выкрикнула она с уверенностью в своей правоте. – Я хочу пустить здесь корни и построить дом – а вы так и будете бродить туда-сюда, ночевать в палатке, а потом отправитесь, куда подует ветер, мистер торговец лошадьми!

Кейл открыл, было, рот, чтобы возразить, но затем решительно сжал губы.

– Ладно, дорогуша. Живи своей жизнью, а я буду жить, как я хочу, – буркнул он. Механическим движением Кейл поднял одежду и снова кинул ей. – Когда-нибудь ты поймешь, что земля – это не самое важное, что можно иметь, и пожалеешь, что не слушала меня.

Он повернулся, но Мики произнесла ему вслед:

– А что, выдумаете, важнее земли и дома, господин Броулин?

«Черт, я не должен спорить с этой дикой девчонкой, – подумал Кейл. – Не следовало вообще затевать спор о гонке за землей». Хотя Мики Ласситер была очень привлекательна и имела острый ум, она, по-видимому, страдает навязчивой идеей. Если она не знает, что земля и состояние не дают счастья, ей предстоят в жизни большие разочарования. Когда-нибудь ее разноцветный мыльный пузырь лопнет и она вернется на грешную землю. Будет жаль, если она не скоро взглянет в глаза реальности. А пока с ней можно спорить до хрипоты, но зерна все равно будут падать на мертвую почву.

– Когда переоденешься, выйди. Я буду у палатки, – сказал он, проигнорировав ее вопрос. – Нам надо еще поесть.

С этими словами Кейл исчез. Мики лишь с силой сжала в руках брошенную ей одежду. Этот человек просто заражен скептицизмом, решила она. И у него нет никакого такта. Он начал сыпать своими циничными замечаниями и заставил ее защищать свои взгляды. Какое ему дело до того, что с ней случится? Он чуждый ей человек. Они разные люди. Он перекати-поле, а она дуб, который хочет пустить глубокие корни. Он мог нестись куда угодно по воле ветра, а она хотела иметь свой дом, такой, что был у них, когда была жива мать. Это будет теплый, уютный дом.

Мики постаралась изгнать из памяти горькие воспоминания. Большая гонка 1889 года будет новым началом. Она сама будет определять свою судьбу и построит дом, которого отец ее не сможет лишить. И никакой Кейл Броулин ей в этом не помешает!

Когда Мики появилась снова, Кейл вел своих лошадей и мулов, стянув с себя мокрую рубаху. Ее глаза невольно прошлись по его сильным плечам и волосатой груди. Она могла ненавидеть этого человека, но это не мешало ей признать, что у него великолепное тело. От такой мускулатуры замерла бы в восхищении не одна женщина.

Кейл перехватил ее взгляд, и на его губах проскользнула понимающая улыбка.

– Я тебе нравлюсь, Ки, даже если ты презираешь меня и все, что я говорю, – насмешливо произнес он.

Мики залилась краской от шеи до кончиков волос.

– Нет, мне все равно, как ты выглядишь, – солгала она. Кейл неторопливо направился к ней. Мики захотелось убежать, но она подавила это желание. Черт побери, и зачем она разглядывала его мускулистое тело?

– Леди еще и лгунишка, – убежденно произнес Кейл. Его глаза опустились на рубашку, свободно висящую на ее плечах. В его взгляде было написано сожаление, что это не он так прильнул к телу строптивой красотки.

Его насмешливая улыбка взбесила Мики. В ней проснулись гордость и ярость. Сведя вместе кулаки, Мики с размаху двинула ими в живот стоящему перед ней мужлану. Кейл от боли хрипло вскрикнул. Не останавливаясь на достигнутом, в бешенстве она с силой ударила Кейла в подбородок.

Кейл, до того считавший, что имеет дело с кисейной барышней, вдруг понял, что связался с дикой кошкой. Кто мог подумать, что под ангельской внешностью скрывается столь неистовый характер? Хоть он и прикусил язык от удара, но быстро пришел в себя и с тигриной быстротой бросился на обидчицу. Эта растрепанная ведьма нуждается в нескольких уроках хороших манер – и он ей эти манеры преподаст!

Но как только Кейл схватил ее за руки, влажный воздух пронзил истошный визг. Мики с силой рванулась в сторону.

– Пусти, большая обезьяна! – выкрикнула она.

– Только после того как я отвечу на нападение, – прошипел Кейл ей в щеку. – И чтобы потом, когда я тебя отпущу, ничего подобного больше не повторилось!

Мики не успела опомниться, а он уже повернул ее к себе и с силой прижал. Его рот коснулся ее губ и стал терзать их, лишая ее дыхания. Его язык с требовательной настойчивостью развел в стороны ее губы, а рука смело прошлась вниз по спине, изучая это невинное тело.