Почти час она ждала прихода подчеркнуто неприветливого коменданта, который отпер дверь запасным ключом. Они вошли в крохотный коридорчик и, открыв еще одну дверь, оказались в комнате, которая служила постояльцу и гостиной, и спальней. Шторы были задернуты, кровать не заправлена. Горел свет. На письменном столе стоял включенный ноутбук. Рядом с ним лежал сотовый телефон.

Комендант приподнял одну бровь. Мина открыла дверь в санузел. Там никого не было.

— Про… простите, — сказала она. — Я правда думала, что он заболел или что-то в этом роде.

— Ничего страшного. Всякое бывает, — ответил комендант тоном, по которому было ясно, что он так не считает. — А сейчас, пожалуйста, покиньте помещение, чтобы я мог его закрыть.

— А оно не было заперто?

Комендант наморщил лоб.

— Нет, кажется, нет. Дверь была просто захлопнута.

Мина осмотрелась. На полочке, висевшей рядом с входной дверью, лежала связка ключей. Она примерила их к замку. Один подошел.

— Странно, — сказала она скорее сама себе, чем коменданту, положив связку на место. — Если он ушел, то почему не взял с собой ключи?

— Угадайте, как часто мне приходится открывать двери запасным ключом, потому что люди забывают свои внутри? — ответил комендант. — Если бы мне за каждую открытую дверь платили по десять евро, я бы уже давно перестал работать. Вы, умники, думаете, нам тут больше нечем заняться, как вам двери открывать.

Мина ничего не ответила. Она повернулась, чтобы снова зайти в комнату. Ей хотелось узнать, что делал Томас в ноутбуке перед исчезновением, однако комендант помешал ей.

— Я еще раз прошу вас покинуть помещение.

Ее взгляд упал на прикроватную тумбочку. На ней лежала книга, название которой показалось ей знакомым: «Симулакрон-3» Даниэля Галуйе. Она взяла книгу в руки.

— Это я дала ему почитать, — объяснила она мужчине.

Он презрительно фыркнул, однако позволил ей забрать книгу и, когда она вышла в общий коридор, запер дверь.

— Передайте своему товарищу, пусть не думает, будто я обязан бросать все дела и мчаться открывать двери его высочеству.

— Простите, что побеспокоила вас понапрасну, — сказала Мина, — но я действительно за него очень переживаю.

— Да-да, — пробурчал мужчина и ушел, не попрощавшись.

Мина посмотрела на часы. Половина первой лекции прошла. Она отправилась в кафе, заказала капучино и принялась листать книгу. Страницы были пожелтевшими и истрепанными. Некоторые места были подчеркнуты карандашом, на двух страницах наклеены полоски-закладки. Из аннотации она поняла, почему название книги показалось ей знакомым. Оно встретилось ей в статье «Википедии». Именно по этой книге Райнер Вернер Фасбиндер снял фильм «Мир на проводе».

Она прочитала подчеркнутые места. В одном из них говорилось о том, как сотрудник фирмы по исследованию рынка бесследно пропал во время вечеринки. В другом месте двое сотрудников разговаривали о том, что их жизнь, вполне возможно, является симуляцией. Ключом к разгадке исчезновения Томаса эти строчки не были. Однако Мина утвердилась в ощущении, что у него была навязчивая идея. Но куда же он подевался? Может быть, у него случился нервный срыв? Может быть, он страдал паранойей и сейчас бродил где-то, потерявшись в городе?

Не исключено, конечно, что две последние ночи он провел у своей подружки. Догадка ужаснула Мину. Она пожалела, что прикоснулась к этой книге. Какое право она имела вмешиваться в личную жизнь Томаса? Что он о ней подумает, когда узнает, что, призвав на помощь коменданта, она вторглась не только в его жилище, но и в жизненное пространство?

Она написала ему длинное письмо, в котором извинилась за свое поведение, объяснила причины беспокойства о нем и попросила связаться с ней, как только он вернется. В постскриптуме она упомянула, что одолжила книгу, лежавшую на тумбочке. Вернувшись в общежитие, Мина просунула письмо под дверь комнаты Томаса и лишь после этого отправилась на занятия.

Глава 5

Ты сидишь на старом пропахшем плесенью матраце. Здесь, внизу, тихо и прохладно. Воздух пахнет затхлой горечью. Единственная лампочка в проволочном абажуре освещает помещение без единого окна. На ржавых стальных полках лежит сухой паек, срок годности которого давно вышел, аптечка, противогазы, старинный дозиметр, картонные коробки со старыми документами. На стене — пожелтевший плакат с инструкциями о действиях в случае атомного взрыва. Дата печати: апрель 1966 года.

Из всех мест, в которых ты вынужден пребывать, потому что не можешь быть там, где на самом деле находишься, это нравится тебе больше других. Здесь чувствуешь себя в безопасности. Но это, разумеется, — тоже иллюзия.

Твоя рука скользит по ноздреватой бетонной стене. Твои пальцы ощущают трение. Почему еще никто не задался вопросом о том, как вокруг него может существовать столько всего? Ведь как уже вроде бы доказано, все состоит почти из одной пустоты. Электроны и ядро атома можно представить как булавочные головки, кружащие вокруг яблока на расстоянии десяти километров от него. Разве не очевидно, что тут что-то не так? Ты задал этот вопрос еще тогда, в школе, и над тобой смеялись.

Сейчас ты знаешь, что ни надменность, ни глупость не являются настоящими причинами, по которым люди не задаются правильными вопросами. Причина — страх. Знания о том, что мир не такой, каким кажется, что ты живешь во лжи, что все — неправда, вынести не сможет никто. Они вытесняют правду, не хотят о ней слышать. А когда ты все-таки им ее открываешь, они над тобой смеются и объявляют тебя сумасшедшим. Они готовы запереть тебя в психушке. Ты давно это понял, поэтому больше не говоришь с ними, ты давно отказался от попыток показать им истину.

Но ты знаешь также, что там, снаружи, есть и другие сведущие. Их не может не быть. Ты умнее большинства, но — не гений. Если правда известна тебе, то и другие ее знают. Вот бы поговорить с одним из них и разделить этот груз. Тогда ты бы, наверное, смог выдержать, по крайней мере еще какое-то время.

Но админы этого не хотят. Они не дают вам встретиться. Нескольких предоставленных самим себе скептиков можно сдерживать, но если позволить им объединяться, то они создадут такую силу, которая разорвет пузырь лжи. И что произойдет тогда? Наступит конец или начало? Смерть или возрождение? Как бы то ни было, они этого не допустят. Ты это понимаешь, и они понимают, что ты понимаешь.

Ты не можешь ничего сделать.

Ты не можешь ничего сделать.

Ты не можешь ничего сделать.

Однако кое-что ты сделал.

И что теперь они