— Хорошо! — После небольшой паузы кивнул тот, затем повернулся к своим «мальчикам». — Побудьте, ребята, здесь… Сколько времени нам понадобится для разговора? — спросил он Рассказова.

— Как пойдет… — улыбнулся Аркадий Сергеевич. — Может, и двух минут хватит, а может, и часа будет недостаточно.

— Хорошо. — Большой Стэн вновь повернулся к своим телохранителям.

— Через пять минут я выйду и скажу, что делать дальше, понятно? — последнюю фразу он произнес так, что телохранителям стало ясно: «Будьте начеку. Если что — вперед!»

Они прошли в кабинет Рассказова, который он использовал для встреч только с посторонними людьми. Кабинет был оснащен таким образом, что человек, которого Рассказов захотел бы убрать, даже не успел бы понять, что с ним происходит. Так же была оборудована и приемная.

— Напрасно ты, Большой Стэн, не доверяешь мне, напрасно, — с дружелюбной улыбкой произнес Рассказов. — Поверь, если бы мне захотелось убрать тебя с дороги, то ты бы уже давно отправился па небеса. Надеюсь, ты в этом не сомневаешься?

Несколько минут Большой Стэн молча смотрел на Рассказова, взвешивая его слова. Сначала ему захотелось достойно ответить, но это было только первым порывом. Он действительно понял, что сидящий перед ним уверенный человек, прошедший, как он слышал, огонь и воду в советском КГБ, — опасный противник, и коль скоро он говорит в открытую о таких видах, то в это можно верить. Однако что ему понадобилось от Большого Стэна? Неужели интуиция его не подводит и речь пойдет о контейнерах? Но что ему известно? Неужели этот «азиат» что-то еще «вспомнил»? Если так, то нужно быть повнимательнее.

— Вы должны простить мне мое недоверие, — со вздохом сказал Большой Стэн, совершенно машинально переходя на «вы».

— Я очень рад это слышать, мой дорогой друг, но зачем менять то, что уже установилось между нами? Давай все-таки на «ты».

— Ничего не имею против. — В голосе Стэна почувствовалось облегчение.

— Прежде чем перейти к делу, давай выпьем за… хорошее отношение друг к другу!

— Принимается! — кивнул Большой Стэн, с трудом сдерживая нетерпение.

Рассказов быстро разлил водку, добавил льда и поднял бокал. Кивнув друг другу, они сделали по глотку и поставили бокалы на стол.

— А теперь я постараюсь развеять твое нетерпение, мой дорогой друг.

После того как генерал Богомолов со своими помощниками Говоровым и Вороновым разобрались с инцидентом в клубе «Виктория», им пришлось выпустить на свободу Красавчика-Стива и его подручного Ронни, да еще и принести им извинения за «незаконный арест». Вскоре они втроем навестили в больнице Савелия. Тот был без сознания, но врачи заверили, что опасности нет. Это вселило в них надежду, и они, пробыв у его постели полчаса, вышли на улицу. Несколько минут они шли молча, никто не хотел прерывать молчание. Служебная «Волга» медленно следовала за ними. Первым не выдержал Воронов.

— Черт бы меня побрал! — в сердцах воскликнул он. — Это я во всем виноват?

— А вот это ты, молодой человек, напрасно, — тихо возразил генерал Богомолов. — Зачем так казниться?

— Как зачем? Почему я не прислушался к предупреждению Савелия? — О чем это ты? — удивился Говоров. — Об этом Франке! Савелий же говорил, что он очень опасен.

— Франк… — вздохнул Богомолов и переглянулся с Говоровым. — Этот человек был даже опаснее, чем можно себе представить. — Мне удалось получить о нем кое-какие сведения, несмотря на то что это было совсем не просто. Он был так сильно засекречен, что его даже не захотели признавать, чтобы забрать труп… — Ничего не понимаю, — покачал головой Воронов.

— А ты слушай лучше, тогда поймешь, — бросил Говоров.

— Когда мы получили сведения, что эти двое едут к нам, я сделал запрос по своим каналам, чтобы о них разузнали все, что возможно. Про Ронни сообщение пришло через сутки, а вот о Франке ничего не было: ни по официальным данным, ни по каналам секретной службы. Это меня насторожило, и я решил воспользоваться любезностью Джеймса. Его реакция была странной — вместо того чтобы ответить, он сам задал вопрос: с какой стати мы интересуемся этим человеком и откуда у нас его фотография. Забыл сказать, что я на всякий случай послал фотографию Франка Джеймсу и сообщил, что это фото сделано мною в Москве несколько часов назад.

— Представляю состояние Джеймса… — с усмешкой заметил Говоров.

— Я все еще ничего не понимаю! — признался Воронов. — Этот Франк что, персона нон-грата?

— В каком-то смысле — да, — хмыкнул Богомолов. — Я до сих пор не возьму в толк, как он рискнул приехать в нашу страну!

— А что тут понимать? — небрежно заметил Говоров. — Всем нужны деньги. Уверен, что Рассказов отвалил ему столько, что тот, не раздумывая, пошел на такой риск.

— Что ж, не исключено, — задумчиво сказал Богомолов.

— О чем мысли-то? — подмигнул Говоров. — Никак, дома заждались?

— Скоро меня женушка пускать в дом не будет, — со вздохом ответил Богомолов. — Ухожу — она еще спит, прихожу — уже спит. Никакой личной жизни!

— А вы что хотели, товарищ генерал? Взвалить на себя такой груз и продолжать думать о личной жизни?

— Да-а-а… Как бы мне сейчас хотелось бросить все к чертовой матери, махнуть куда-нибудь на юга и поваляться на солнышке, а?

— Константин Иванович, а что вам мешает взять пару-тройку деньков и действительно махнуть куда-нибудь отдохнуть? — спросил вдруг Воронов.

— Отличная идея! Вот встанет наш Савелий на ноги и махнем втроем куда подальше!

— Втроем? Не согласен! — возразил Говоров. — Сам же говорил о женушке, да и моя была бы на седьмом небе от счастья.

— Хорошо, не втроем, а… — Генерал вдруг взглянул на Воронова. — А как у тебя, капитан, на личном фронте? Что-то никогда не рассказываешь…

— А что тут рассказывать, — с грустью отозвался тот. — У меня на личном фронте никаких проблем, потому что… — Он вдруг махнул рукой.

— Да что там: нет у меня никакого личного фронта!

— Не горюй, паря, найдем тебе невесту. — Генерал дружески хлопнул его по плечу, потом немного помолчал, глядя ему в глаза.

Порфирий Сергеевич догадывался, о чем хочет поговорить с капитаном Богомолов, и потому прошел немного вперед. Генерал после кровавой драмы в клубе «Виктория» совершенно неожиданно обратился к нему за советом. Речь шла о работе капитана Воронова в органах госбезопасности. Богомолов сказал, что давно присматривается к Воронову, ему нравится его честность, быстрота реакции в самых трудных ситуациях, четкость мышления и даже актерское мастерство, что тоже немаловажно для сотрудника госбезопасности.

Согласившись с такой оценкой, Порфирий Сергеевич заметил, что все качества Воронова наиболее полно раскрываются, когда он ведет самостоятельную работу, и если генерал Богомолов хочет прислушаться к его совету, то он бы рекомендовал предложить Воронову должность спецагента, или как там это у них называется, поручал бы ему задания серьезные и не загружал текучкой.