Хуже с авто. Машину тоже слегка лихорадило последнюю пару недель, однако времени заехать на станцию техобслуживания не находил. Да и успокаивал себя мыслями – ездит же, чего трогать.

В итоге машина сломалась, Игорь опоздал, не успел изучить детали дела, не подготовился к возможному бою, чего никогда и ни при каких обстоятельствах не делал. И сон… проклятый сон заставлял совершать одну глупость за другой. Нужно было остановить Приходько и подробно расспросить, следовало вызвать аналитиков или Кириллыча, потребовать последний отчет о незаконных модификациях преступника. И на основании этого подобрать соответствующее оружие…

Похожим образом Миронов поступал всегда. А если точнее, вынужден был поступать, так как по сравнению с другими агентами являлся ущербным.

Он обречен жить семьдесят или восемьдесят лет – ровно столько, сколько жили предки до Войны. Стареть, дряхлеть, болеть и слабеть, покрываться морщинами, когда все вокруг остаются вечно молодыми, красивыми и здоровыми.

Он не мог привить себе усиленный иммунитет или регенерацию, любой из боевых и гуманитарных мод-пакетов оставался для него недоступным. Да что там, по жизни приходилось юзать лишь устаревшие девайсы прошлой, графеновой[2]эпохи. И имплантатами также не пользовался. Во-первых, из упрямства и чувства протеста – мол, и так обойдусь. Во-вторых, чтобы организм не отторгнул биомодули, необходимо принимать соответствующие лекарства. Постоянно, всю жизнь. А это в свою очередь попахивало зависимостью. К тому же пропусти одну-две инъекции, и здоровые ткани воспалятся, начнут гнить. Кто-то, может быть, и смирялся с неудобствами, но агент боялся ослабеть.

Болезнь называется СГУ, или Синдром Генетической Устойчивости – дурацкий и пока необъяснимый каприз природы, что заставлял ДНК Игоря и нескольких тысяч таких же неудачников сопротивляться любым изменениям. Для современного общества – страшный недуг. Ведь другие смогут купить здоровье, интеллект, таланты и долголетие. Тебе же остается пользоваться скудным набором матушки-природы.

У Миронова было достаточно времени, чтобы свыкнуться со своим положением. С СГУ рождаются, а не заболевают. И к снисходительному отношению приятелей-знакомых он привык. И к постоянной борьбе за выживание в современном мире, где истоки (такое уж неказистое название закрепилось за людьми без модификантов, с «чистым» генофондом) занимали лишь низшие должности, звались никто и оставались никем. Но смиряться Игорь не пожелал.

Если ты один из последних «хомо сапиенс» среди «хомо новус», так и пользуйся тем, чем славился человек предыдущих столетий – разумом. Так считал Миронов, и с детства постоянно тренировал мозг наравне с телом. В результате окончил гимназию с отличием, затем к всеобщему изумлению поступил в Академию АКМ. Что еще удивительнее – тоже закончил и стал одним из лучших оперативников в округе. Вот только в боевой обстановке сложнее…

Что может сделать исток в бою с противником заведомо более сильным, быстрым и живучим? Достойно умереть?! Нет, думать. Осмысливать каждый шаг, каждое действие, реагировать на любое изменение ситуации.

Модифицированные люди имеют слабые места. На одних действуют яды, другие восприимчивы к мощным электрическим разрядам. Тех же «Сенсориков» можно оглушить концентрированным запахом, звуком или вспышкой. «Ловкачи» невероятно гибки, но пасуют перед грубой силой. От неповоротливых «Броненосцев» проще убежать, способности «Силачей» работают непродолжительный период – законы физики и физиологии никто не отменял.

Короче говоря, акцентируя внимание на чем-то конкретном, моды теряют в остальном. Идеального баланса не существует, да и других недостатков хватает. Главное найти, узнать и надавить побольнее.

Давить Игорь умел. И потому тягал с собой целый арсенал: от обыкновенных пузырьков с аммиаком до светошумовых бомб, электрошокера, разнообразных мин, гранатомета. Перед любым делом сначала изучал обстановку и думал. Потом тщательно подбирал «инструменты воздействия», и лишь затем куда-либо шел.

Долгое время система работала без сбоев, а сотрудники дивились, как Миронов порой обезвреживает и опаснейших преступников. Но в этот раз он впервые сломал последовательность. Поддался раздражению, послушал Антона и Виктора, и в результате ограничился одним иглометом с парализующими зарядами, за что и поплатился. Чихать хотел Романов на нейротоксин, и чихал бы, если б выжил.

Уже на полпути к госпиталю Игорь очнулся достаточно, чтобы выслушать окончание квартирной истории от сидящего рядом Кима.

Оказывается, один из стражей в броне успел сориентироваться и пальнул из винтовки. Правда, пули полетели куда угодно, но не в озверевшего биотехника: посекли своих, включая Миронова.

Положение спас дрон. Очередью из крупнокалиберных пулеметов разбил стекло, и в доли секунды нейтрализовал Романова, прежде чем тот успел серьезно достать агента. Смрадом же потянуло от разлившегося дерьма из кишок выпотрошенного полицейского…

На этом месте законник снова рухнул в беспамятство. Но когда очнулся, понял – прошло не больше секунды. Мрачный как грозовая туча Виктор с трудом цедил слова, кривился и хватался за перебинтованное предплечье. Двигатель «скорой» продолжал мерно вибрировать, а санитары в кабине по-прежнему травили плоские шутки.

Пришлось сделать определенное усилие, чтобы справиться с накатывающей дурнотой. Но у Игоря получилось, и агент даже сумел оценить потери.

Погиб полицейский, которому Романов открутил голову. Второго, с животом… или уж скорее без живота успели спасти, остальным достались пули и глубокие порезы. Кима частично парализовало – иглы преступника все-таки покрывал яд. Миронов же вроде и упал удачно, и когтями по лицу не получил, а рука и пара ребер сломаны, в бедре пуля, да и слабенькое сотрясение приключилось.

– А с этими что… в белом? – нашел силы спросить агент, когда Виктор закончил описывать обстановку.

– С экспертами?! – уточнил командир, и пожал плечами. Точнее попытался, ибо неосторожное движение заставило опять скривиться и зашипеть сквозь зубы. – Ничего. Зеленое дурачье, но упасть на пол догадались. К слову, вовремя. В тот момент уважаемый Александр Павлович соблаговолил обратить внимание на тебя и твой весьма раздражающий игломет, подставился под залп дрона.

– Один хрен погано получилось, – просипел Миронов.

– Плохо, – согласился кореец. – Ума не приложу, какого демона Романов так резко очухался.

– В смысле?

– Николай Кириллыч сказал, что еще неделю слюни пускать будет. Вроде б в его крови куча всякой дряни нашлось.

– Успокаивающее, или…

– Да я откуда знаю?! В подробности не вдавался, завтра сам с Боровиным пообщаешься.

– А что за оповещение было?.. – поинтересовался Игорь.