мальчики. Программой предусматривалось: ознакомление с экспозицией музея, осмотр военной техники части, выступление ветерана войны и солдатский обед, приготовленный полевой кухней. Всё это и должен был организовать старший лейтенант гвардейской воинской части Алексей. Алексея в музей прикомандировали на один месяц после госпиталя, чтобы он окончательно восстановился. Ему казалось, что его направили не служить, а, как будто, послали отдыхать в санаторий. Ни построений, ни учений, ни нарядов, ни дежурств. Пришёл в музей к восьми часам, встретил группы экскурсантов. Организовал экскурсии. Накормил. Проводил школьников и в пять вечера домой пошёл. Красота. Казалось бы, всю жизнь так служить можно. Но он был боевым офицером, и такая санаторная служба тяготила его. Хотелось обратно в свой батальон, к своим ребятам. Ученья скоро — готовиться нужно.

И вот — последняя суббота сентября, последняя экскурсия. Алексей, подставив лицо тёплым лучам солнышка, радостно подумал: «Всё, сейчас, как обычно, спокойно всё проведу и в понедельник — в свою часть, в свой взвод». Его мечтания прервал шум подъехавшего автобуса. Автобус был небольшой, мест на двадцать, шикарный, не экскурсионный. На нём был написан номер школы. Алексей был москвич и знал, что только элитные школы имели собственные школьные автобусы для доставки учеников от дома до места учёбы. И только в элитных школах состав класса не превышал пятнадцати — двадцати учеников.

Из автобуса вальяжно вышел сопровождающий, и также вальяжно стали выходить дети. По одежде, по походке, по манере поведения, даже за это короткое время высадки из автобуса, Алексей понял, что эти старшеклассники уже чувствуют себя элитой общества.

Экскурсия по музею прошла вяло. Как ни старался экскурсовод музея, никаких эмоций его рассказ о героях войны у ребят не вызвал. Пошли в парк смотреть боевую технику. Реакция — такая же. Да, военная техника, да, большая и грозная, но нам это не интересно. Ведь воевать будут другие. У нас другая судьба. Такое внутреннее состояние ребят выражали их лица.

Привезли на машине ветерана войны, участника битвы под Москвой. Алексей подумал с сожалением: «Мало их осталось, старые совсем». Ветеран говорил тихо. Ребята его не слушали. Стоял шум. Вальяжный сопровождающий подал всем какой-то знак. Воцарилась тишина, только все ребята наклонили головы и стали смотреть куда-то вниз. Алексей посмотрел и понял, что им было разрешено включить телефоны, и все школьники, положив мобильники на колени, уткнулись в экраны. Некоторые просто что-то просматривали, другие играли в стрелялки или в гонки. Голос ветерана звучал теперь более отчётливо.

Это был честный ветеран. Он рассказывал про войну не с видом на парад Победы, а с видом из окопа. Он сказал, что пока он воевал под Москвой, состав взвода менялся трижды. Из ста человек первого состава их в живых осталось только трое. Ветеран, наверное, понял, что его не слушают, и сказал немного громче, чем обычно: «Всю войну я чувствовал себя мишенью. Мишенью, в которую постоянно целится враг. И он промахивается редко. Если бы ваш класс участвовал в этой битве, в живых остался бы только один человек. Выбирайте — кто?». Этот вопрос прозвучал так неожиданно, что все подняли головы: «А, правда, кто?». Ветеран тяжело поднялся и сказал: «Мне надо немного отдохнуть, а потом продолжим». Его увели в соседнюю комнату. Вскоре к Алексею подошёл директор музея и сообщил: «Мы отъедем в медицинскую часть. Ветерану надо сделать укол. Не хватало еще, чтобы он здесь умер. До обеда еще полтора часа. Делай что хочешь, но детей чем-нибудь займи».

Алексей посмотрел на этих томных, избалованных юношей и хотел было разрешить им играть в любимые телефоны, но тут в окно он увидел подъехавший «Урал». Это ребята из хозяйственного взвода. Они каждый день возят в переносных термосах обед взводу обслуживания стрелкового полигона, а в музей, по договорённости, завозят почту. План действий созрел моментально. Конечно то, что он задумал было нарушением всяких правил. Но Алексей решился:

— Ребята, кто хочет привезти домой настоящих лесных грибов и съесть их в день сбора? Поднимите руки! — все дружно подняли руки. — Тогда посидите тут немного, я договорюсь с транспортом.

Алексей быстро выскочил на улицу. Подошёл к старшему. Он его хорошо знал и попросил отвезти детей вместе с ним до полигона. Всё равно стрельб нет, так как выходной, а детишки пособирают грибы немного. Договорились, что он их высадит, не доезжая полигона, а на обратном пути, через час, как покормит солдат, захватит ребят обратно. Машина была большая, с тентом и сидениями внутри. Все дети поместились. Сопровождающий остался в музее с вещами и автобусом. Как он сам выразился: «Для связи со школой». Но Алексей понял, причина не в этом. Это был грузный, немолодой мужчина, и перспектива лазить по кузову машины и потом час ходить по лесу его не прельщала.

Через минуту все радостно уселись, шелестя пакетами для грибов, в кузов машины на бортовые сиденья и поехали. Не доезжая до полигона метров пятьсот, их высадили у поворота, так что с вышки стрельбища этого не заметили. Уже сама эта поездка в необычных условиях подняла настроение ребят. Они радостно углубились в лес, который окружал стрельбище со всех сторон. Сюда, в охраняемую зону полигона и стрельбищ, никогда, никого не допускали, поэтому и грибы стали попадаться сразу. И чем дальше, тем больше. Ребята никогда не видели такого. Стоял тёплый, влажный сентябрь. Обилие грибов поражало. Грибники кучковались вокруг Алексея и далеко от него не отходили. Он посоветовал собирать одни белые и подосиновики. Дети так и сделали. Незаметно прошли полтора километра. Пакеты были уже полны грибов, и пора было возвращаться назад.

Ребята посмотрели на поле стрельбища и увидели большой квадратный щит. Они остановились и спросили Алексея, что это такое и почему рядом — длинная яма. Алексей объяснил, что это — мишень. На стрельбище устанавливаются разные мишени на разных расстояниях от места стрельбы. Эта мишень установлена на расстоянии полтора километра и предназначена для стрельбы из танковых пулемётов. А яма рядом называется траншея. Она два метра глубиной и предназначена для обслуживания мишени: её крепления, поворота, замены и ремонта. Ребята попросились залезть в траншею. Алексей разрешил. Ну, когда ещё дети увидят такое. Они оставили пакеты с грибами под деревьями и залезли в траншею. Она была длиной метров пять, стены укреплены досками. Посередине стоял металлический механизм для подъёма и крепления мишени.

Алексей хотел уже выводить ребят из траншеи, как вдруг услышал протяжный вой сирены. Такой сигнал подаётся на стрельбище перед началом стрельб. Случилось то,