– А Петя утром улетел в Москву. Его дядя Ваня вызвал.

– Грыжин? – уточнил Бобров.

– Да. У него что-то там приключилось.

– А ты вместе с мужем почему не полетела?

– Мы, Никита Васильевич, здесь еще недельку поживем. Уж очень Волга осенью хороша. Да и мама со мной.

– Что Волга осенью хороша – верю. Может сдаться, что я на берегу Волги окажусь, – признался полковник. – Значит, супруг уже в Москве?

– Он в час дня отзвонил, что долетел нормально. Ищите его или в бюро, или дома.

Никита Васильевич попрощался, положил трубку и тут же набрал номер частного сыскного бюро.

– Ерожин слушает, – ответили в трубке.

– Вот, Петька, обычно я тебе нужен, а сегодня ты мпс. Можешь приехать?

– Я только из Самары, но если нужен высокому начальству, приеду. Деваться некуда.

– Вот и хорошо. Только на работе я бы тебя принимать не хотел. Пойдем поужинаем в садике «Эрмитаж». С того ресторанчика, если помнишь, наше знакомство началось. Я угощаю, так что не разоришься. Люблю символические места, – загадочно добавил Бобров.

Ерожин ресторанчик помнил и не возражал. Они договорились встретиться через час и распрощались.

«Не знает, шельма, что его ждет», – усмехнулся Никита Васильевич, позвонил Кире, чтобы не ждала с ужином, и направился на второй этаж. В приемной секретарша генерала Еремина Лиза улыбнулась полковнику и сообщила, что у начальника небольшое совещание, но о приходе Боброва доложила.

– Скажи пенсионеру хренову, пусть минут десять подождет, – удивил Еремин Лизу своим ответом.

– Он вас почему-то пенсионером назвал, – покраснела Лиза, умолчав о ботанической добавке генерала, – и просил десять минут подождать.

– Шутит, – прикинулся дурачком Никита Васильевич и устроился в кресле.

Еремин освободился через пятнадцать.

– Ну с чем опять пожаловал?

– Я хочу предложить на свою должность подполковника Ерожина. Он по ранению на пенсии. Но здоровье у него восстановилось. Уверен, что медкомиссию он пройдет без проблем и несколько лет мог бы с успехом поработать, – выложил Никита Васильевич.

– Постой, это тот самый частный сыщик?

– Тот самый, – подтвердил полковник, понимая, что генерал намекает на дело с фальшивомонетчиками, в котором Ерожин отличился и получил известность в Управлении.

– Помню, помню. Стриженный бобриком пожилой мальчик. Это будет непросто… – покачал головой генерал.

– Почему? – наивно удивился Никита Васильевич.

– Я уж не говорю, что офицера, ушедшего в отставку, вернуть на работу – головная боль, но Ерожин имеет свое сыскное бюро. Там, ядрена Феня, бабки, а у нас зарплата.

– Да, у него частное сыскное бюро, – не отрицал полковник. – Но это делу не мешает.

– Ни хера себе не мешает?! Он будет вести расследования за казенный счет, используя всю техническую базу Управления, и класть гроши себе в карман?! Этот номер у нас не пройдет. Пусть откажется от частного сыска, тогда и поговорим. А он согласен?

– Пока не спрашивал. У меня с подполковником через сорок пять минут встреча.

– Прямо ему, ядрена Феня, и скажи. Хочет на государеву службу, никаких частных бюро. Пусть выбирает.

– Так точно, – ответил Никита Васильевич.

Покинув высокий кабинет, он спустился вниз, вышел на улицу и побрел по аллее «Эрмитажа» в сторону ресторана. Еще раз возвращаться сегодня на службу полковник Бобров намерений не имел.

Оставив у отца в сыскном бюро злополучный конверт, Николай Грыжин отправился вовсе не на фирму, а в правление ЖСКА собственного дома. Учреждение находилось в подвале соседнего корпуса. Бухгалтерша Зина кушала шоколад, полученный в качестве взятки от одного из жильцов, и смотрела журнал мод. Перед работой Зина взвесилась на домашних весах и тем испортила себе настроение. Женщина прибавила полтора килограмма и шоколад ела от отчаяния. Но при виде молодого предпринимателя сменила гнев на милость и выдавила улыбочку:

– Здравствуйте, Николай Иванович. Вот уж кого не ожидала лицезреть в нашем подземелье. Ваша жена говорит, что у вас и свободной минутки нет. Все работаете…

– Да, Зина, обычно я очень занят. Скажите, если я уеду в длительную командировку, смогу оплатить все расходы по своему жилью на несколько лет вперед?

– Конечно, сможете. Но вы же человек деловой и должны понимать, цены быстро меняются.

– Вы хотите сказать, растут, – уточнил Грыжин.

– Вот именно, – кивнула Зина.

– Я могу приблизительно рассчитать динамику роста и сделать выплаты с учетом этого.

– А угадаете?

– Бизнесмен должен уметь предвидеть такие вещи.

– Мне бы ваши способности. – Зина вздохнула.

– Я бы хотел составить с вами договор, по которому внесу плату вперед, скажем, за пять лет, – предложил Николай и открыл бумажник. Зина как зачарованная смотрела на толстую пачку зеленых купюр и молчала. Николай извлек из пачки стодолларовую бумажку и выложил ее на стол перед бухгалтершей: – Это ваш гонорар за работу. Сможете подготовить документ к завтрашнему утру?

– Подготовить смогу, но как быть с ростом цен? – улыбнулась Зина, убирая гонорар в ящик стола. Настроение, испорченное лишним весом, сразу пришло в норму.

– Оставляйте пробелы. Цифры я впишу сам.

– А вы далеко? В Америку? – В глазах Зины возникло живое любопытство. – И я в ноябре в Нью-Йорк собираюсь. Может, встретимся?

– В конце концов все встретимся, – пообещал Николай и, распрощавшись с бухгалтершей, поехал на телефонную станцию.

Там он тоже добился согласия внести абонементную плату за пять лет вперед, оговорив отдельной суммой возможность будущих междугородних и международных звонков. Затем отправился в банк и сделал распоряжения по работе с его счетом. На фирму заместитель генерального директора заскочил в конце дня и пробыл в кабинете не больше часа.

В шесть часов вечера Петрович отвез его домой. Грыжин поужинал и предложил жене взять сынишку и погулять по вечернему городу.

Маша не узнавала мужа. Обычно вымотанный до предела, он появлялся дома после десяти и, приняв душ, валился в койку. Пока Маша раздевалась, Николай успевал уснуть мертвым сном. А в последние дни она первая засыпала в его объятиях. Вот и сегодня он не давал ей уснуть до глубокой ночи.

– У нас словно медовый месяц, – прошептала женщина, прижалась к мужу и заплакала. Грыжин причины слез не понял. Только что им было так хорошо вместе.

– Что ты, милая? Я тебя обидел?

– Ты вдруг меня заметил. А сколько лет мы жили параллельно? Ты рядом, но на самом деле – пустота.

– Почему пустота?