— А разве вам еще не доложили? — не без сарказма спросил, глядя на Сеш'ъяра.

— Доложили, — кивнул директор, но неожиданно нахмурился, — Но там нет никого, кто мог бы дать показания. Кто бы это ни был, но они позаботились о сохранности тайны. Трупы не заговорят.

Интересно...

Прикрыв в глаза, я заново прокрутил в памяти те моменты, когда обнаружил кровавую бойню на площади. Охотились те наемники либо за девчонкой, либо за ее матерью, других вариантов не дано. Но какой тогда смысл убивать последнюю? И держать это в такой тайне?

К тому же, я ясно помню, как некто с блондинистыми волосами швырнул в девчушку каким-то заклинанием перед тем, как исчезнуть. Им нужна была она, а женщину убили для того, чтобы девушка была покорной в их руках. Учитывая мою расовую принадлежность, я кое-что в этом понимал. Если вспомнить тот ее крик...

Стоп. Крик?

— Она лжет, — холодно произнес, резко поднимаясь с кресла, — Она могла говорить еще сегодня ночью.

— То, что она могла говорить, совершенно не означает, что она может это делать сейчас, — заметил директор, глядя, как я быстро подхожу к ним.

— Нет, — нехорошо улыбнулся и, схватив девчонку за руку, резко поставил на ноги, — Я слышал, как она кричала. И она знала, что на площади на ее глазах убили ее мать. Она лжет. И зачем — я это выясню.

— Ариатар, нет! — только и успел выкрикнуть полуэльф, когда я, отрастив ноготь, резким движением сделал глубокий надрез на руке, которую держал. Девушка, которая раньше смотрела на меня с легким недоверием, но не страхом, начала судорожно вырываться, но сделать она ничего не могла — силенок было маловато.

Поморщившись, резко дернул девчонку на себя и, не медля, прижался губами к кровоточащей ране на ее руке.

— Упырев демон! — выхватив из моей хватки ее руку, полуэльф оттащил перепуганную девушку подальше. Но я уже узнал все, что хотел.

— Убедился? — холодно произнес Сеш'ъяр, смотря на меня.

— Да, — усмехнулся, вытирая кровь с подбородка, — На ее памяти и крови стоит сильнейший блок. Кто-то сильно не хочет, чтобы девчонка раскрыла свою тайну.

— Ариатр, скажи, — ледяным голосом спросил дракон, — Неужели ты думал, что я об этом не знаю?

— Ты не спешил с ответом, — пожал плечами, стряхнув с пальцев ее кровь, — Теперь все предельно ясно.

— Она изменила тебя, — спокойно заметил некромант. И я мгновенно понял, о ком идет речь. Но показывать, как меня задевают воспоминания о ней, не собирался.

— Я демон, — скучающим тоном заметил, рассматривая отблески огня в огромном камине, — Не стоит об этом забывать. Я могу идти?

— Нет, — неожиданно жестко ответил... уже не Сеш'ъяр. А глава Гильдии и сильнейший некромант нашего мира. Подобное отличие мне стоило заметить чуть раньше, — Ты не уйдешь, пока не выяснится, кто она, и что скрывает.

Вопросительно изогнул бровь, ожидая продолжения.

— Ты понял, что это значит, — кивнул директор, — Подобный блок невозможно снять, не разрушив полностью сознание. Остается только ждать, пока к ней самой вернется память... или речь.

— Вы собираетесь оставить ее здесь? — изумленно выдохнул полуэльф, продолжая прижимать к себе заливающуюся слезами девчонку.

— А где еще? — посмотрел на него дракон, — Ее привезли сюда, значит, зачем-то это было нужно. Занятия начинаются через три месяца. В ней есть магия, и не слабая. Ариатар, за это время, ты должен сделать из нее некромантку, способную обучаться, как и ты, на втором курсе.

— Я не собираюсь возиться с немой девчонкой! — рыкнул, уже не сдерживая злость.

— Придется, — спокойно улыбнулся дракон, — Ты будешь опекать ее и учить до тех пор, пока она не вспомнит. Только в этом случае твои родители ничего не узнают о поединке с магистром Рай'шатом и ты останешься в Академии. Выбирай.

— Ты... — зло выдохнул, сжав кулаки. Я ненавидел, когда мне ставили условия.

— Не забывай, с кем ты разговариваешь, Ариатар, — отрывисто бросил директор, спокойно возвращаясь в свое кресло, — Ты будешь защищать, и учить ее до тех пор, пока она не сможет стать достаточно сильной для того, чтобы разорвать заклятие. И ты не предпримешь никаких попыток навредить Рай'шату, иначе незамедлительно вернешься домой, в Сайтаншесс. Это мое условие. Выбирай.

— Я отправляюсь домой, — усмехнулся, разворачиваясь, чтобы покинуть кабинет. Я никогда и никому не позволю собой управлять. Сеш'ъяру стоило об этом вспомнить.

— Тогда мне остается только одно, — я не видел, но чувствовал, что дракон улыбается, — Я давно уже не видел Сайтаншесскую Розу.

Я резко остановился уже на пороге и до хруста в пальцах сжал дверную ручку.

Не было в этом мире ни одного эрхана, который бы не знал это прозвище. И более того, я не мог не знать, что это прозвище принадлежит собственной матери. Дракон-некромант прекрасно дал понять, что стоит мне только переступить порог его кабинета, и еще до восхода солнца черная роза эрханов будет знать о том, что я сделал.

— Ты правильно меня понял, — спокойно произнес директор, — И каков же будет твой ответ?

— Я присмотрю за этой девчонкой, — не пытаясь особо скрыть злость в голосе, произнес, сжав зубы, — И видят боги, мой вины не будет, если она не выживет.

Дракон лишь рассмеялся в ответ.

Мне было страшно.

Но даже это слово не могло описать все то, что я чувствовала с того момента, как что-то неизвестное заставило меня открыть глаза.

Я никогда не думала, что смогу испытывать такой ужас, глядя на этого незнакомца с крыльями. От него веяло силой... безграничной, жестокой, могущественной. Казалось, что его окружает непроглядная тьма, что он сам, является частью этой тьмы... но более того, от него веяло яростью, и такой, что это заставляло меня сжиматься в комок, молясь только об одном — оказаться как можно дальше отсюда. Я не знала, что я ему сделала, чем я вызвала его гнев, но он чувствовался настолько явно, что заставлял меня дрожать и метаться в панике, желая только одного — оказаться как можно дальше от этого мужчины.

Но вот только где я находилась, куда мне идти, и кто я сама — я не знала.

Это было еще страшнее.

Дверь захлопнулась с ужасающим треском, который отозвался болью по натянутым нервам и, беззвучно всхлипнув, я осела на пол, не выдержав напряжения. За что?..

Я хотела кричать, кричать в голос, от страха и боли, от чувства неизвестности, от осознания того, что попала в тупик, из которого выходу уже нет... но я не могла говорить. Да и могла ли вообще когда-то?

— Ну, тише, — я почувствовала на своих плечах чьи-то руки, и страх, который не собирался меня покидать, заставил как можно скорее отдалиться, судорожно метнуться в сторону, невыносимо желая только одного — остаться, наконец-то одной.