Если бы кто-то задался целью в последние годы проанализировать его собственные поступки и приказы, то, возможно, счел бы и его, мягко говоря, не совсем и не всегда адекватным здравому смыслу. Но кто у нас в стране, строго говоря, адекватен?! И может ли кто-то здесь вообще быть адекватным? Наверное, воздух виноват. При длительном воздействии вызывает коллапс мозга.

– Возможно, я смотрю на операцию, участвовать в которой вы меня пригласили, даже шире, чем вы, Олег Борисович, – нагло заявил бывший математик бывшему министру.

Они сидели в неприметном кафе на улице Большая Полянка, куда посторонние, как правило, не заглядывали в силу его «дворового» места расположения, и Хохлов не понимал, почему он мирится с такой манерой общения своего агента.

Но стоило тому изложить свои мысли, как генералу ничего не осталось, как согласиться.

– Я не знаю и не спрашиваю, для чего убрал губернатора и обокрал его квартиру, – рассуждал Мещеряков, потягивая бутылочку «Клинского», – но предполагаю разное. Ваша игра не закончена. Не так ли? Но для меня совершенно не важно, какая игра.

Он сделал большой глоток пива и кинул в рот пару соленых орешков.

– Этого исчезнувшего охранника наверняка будут искать. Он у них единственная зацепка. Причем перспективная. Я уже проследил, что в Москву вернулся их начальник следственной бригады. Ну, этот высокий усатый дядька. Симпатичный даже…

– Смирнягин, – сразу определил бывший министр.

Он нешуточно удивился информированности агента, но виду не подал. Смирнягин, как буквально позавчера сообщили ему информаторы в следственном комитете МВД, должен был сейчас находиться на Дальнем Востоке. Он прислал промежуточную докладную о ходе следствия и как раз доложил о странной истории воровства в квартире покойного.

– Вы слушаете, Олег Борисович? А то мне кажется, что вы думаете совсем о другом.

– Прости, я весь – внимание.

– Продолжаю. Обычно вы убираете нежелательных свидетелей, и осуществить это мне было, как два пальца… Ну, вы понимаете, что я хотел сказать. Но я подумал, что не лучше ли для вашей возможной игры напичкать «клиента» нужной информацией и потом сдать его с этой «панамой» официальному следствию?

– Извини, Костик, а с какого такого бодуна нам надо посвящать твоего охранника в информацию, которую, допустим, мы захотим скинуть? Что, следователи совсем?..

Мещеряков допил пиво и заказал себе еще.

– Не хотите ли еще кофе? – спросил он шефа. – Я закажу.

– Можно повторить. Но ты не ответил на мой вопрос.

Хохлов сделал вид, что не обратил внимания на последнюю реплику молодого человека про интерес к контейнеру, и в свою очередь попробовал развить подкинутую тему:

– Значит, ты говоришь, начинить его тухлой информацией, а потом сдать. Любопытно.

– Чего уж проще. Во время войны – я читал и в кино тоже видел, – противоборствующие разведки постоянно подкидывали друг другу «языков» с необходимой дезинформацией. Партизаны тоже этим не брезговали…

А у нас, с целой индустрией заказных убийств, исполнителей почему-то немедленно убирают. Глупо. Куда полезнее, например, помогать задерживать убийц, пусть признаются в «фальшивых» заказчиках, делятся тайной информацией, бросающей тень на третьих лиц. Вот вам, пожалуйста, двойной, тройной эффект за те же деньги. Хотите, я этим займусь, так сказать, на уровне логистики?

«Нет, он сумасшедший. На все сто процентов», – подумал Хохлов, а вслух сказал:

– Мне пора. Спасибо за лекцию. Я подумаю.

Этим же вечером на даче у Дорошина он рассказал, как прошла операция, а заодно пересказал мысли Аудитора.

– Интересно, интересно, – после короткого раздумья сказал Дорошин. – А вообще, Олег Борисович, как далеко может продвинуться следствие? Вы у нас на поверку – единственный специалист. Больше даже не с кем проконсультироваться.

– Не прибедняйтесь, Александр Максович. В этом деле профессиональные знания мало что могут решить. Здравый смысл, вот что здесь нужно! Что же касается моего мнения, то я конечно же его имею. Я рассуждаю следующим образом: раз до вас дошла информация о словесном поносе губернатора, она не сегодня-завтра попадет и в руки следствия, если не попала ранее. Просто дело об убийстве и болтовня о секретном документе, как говорится, предназначены для разных ушей. Я имею в виду разную специфику спецслужб. Но рано или поздно все состыкуется в одних руках.

– И тогда что? – вызывающе спросил Дорошин.

– Тогда одни будут искать убийцу и заказчика, а другие займутся странной информацией о неком секретном документе. Сами подумайте, какой классный материал для политической разведки. Я в этом, кстати, слаб.

– Я вам уже говорил, какие именно из пьяных хвастливых губернаторских признаний дошли до меня. Несколько фамилий, в том числе и моя. Суть документа он вряд ли мог пересказать, поскольку тогда я сразу упрятал его в контейнер. А если бы Листов попытался его вскрыть, ну захотелось человеку перечитать его на сон грядущий, мы бы получили сигнал о попытке вскрытия. Насколько я знаю, такого сигнала за время вашей работы в ведомстве не было.

– Вот именно, во время моей работы. А что потом было? Такую возможность нельзя исключать, хотя и вряд ли.

Хохлов живо представил себе покойного губернатора, сначала возлегающего на диване, потом – сидящего за столом и перечитывающего подписанный им документ.

– Да он, поди, и пароль забыл. С него станется.

– Вы о чем, Олег Борисович?

Гость охотно поделился своими видениями, чем вызвал живой смех Дорошина.

– Я вообще сомневаюсь, чтобы кто-то из людей, подписавших документ, захотел бы перечесть его на досуге. Ну разве что Борис Абрамович?! Да и то вряд ли. Он, полагаю, и так его наизусть знает. Кстати, его фамилия тоже была названа пьяным губернатором.

– Вот это как раз очень хорошо. Эленский сейчас для всех как красная тряпка, пусть туда следствие и движется. Надо же вообще ему куда-нибудь двигаться.

– А вы, Олег Борисович, посоветуйтесь с вашим Аудитором, без чинов. Понимаете? Он парень, как мне кажется, толковый.

«И стрелок отличный», – про себя подумал бывший министр внутренних дел.

Апрель 2002 года. Калужская область. 47 месяцев до объявления референдума

В бане невыносимо дурно пахло. В этом весьма традиционном для мужских загулов месте развлекалась странная компания. И хотя собиралась она здесь не в первый раз, привычного веселья на сей раз не наблюдалось.

Приехали без женщин, охотничьих ружей, спиннингов и прочего, поэтому на конюшню, поле для стендовой стрельбы, в бильярдную, на озеро, полное форели, никто даже не заглянул.

Сразу спустились в баню и не покидали ее уже пятый час. Все уже были более чем изрядно выпившими, но при этом не потеряли ориентации в локальном банном пространстве: сауну, бассейн, туалет и стаканы находили безупречно.