поместий, а сидит рядом с ним, странствующим революционером, не имеющим лишнего гроша в кармане, ругает капиталистов, помещиков, ищет путей новой жизни…

Цюрупа вспомнил случай из своего детства. Он играл с сыном дворника, рассердился на него за что-то, крикнул: «Эй ты, подвальный житель!» Квартира дворника действительно находилась в сыром подвале. Мать услышала это, позвала: «Саша, иди-ка сюда». Когда он подошел, мать надавала ему шлепков, приговаривая: «Вот тебе за подвального жителя! Вот тебе, чтоб не заносился! Наш отец получает жалованья всего на шесть рублей больше дворника, так что ты с ним ровня!»

Этот урок Александр запомнил на всю жизнь. Дело не в том, кто как и где живет. Главное — что у человека на уме, как он относится к жизни…

Путники не заметили, как доехали до подворья крупного имения. Из дома выбежал человек, сказал, принимая лошадей:

— А мы тут заждались, ваше сиятельство.

Слово «сиятельство» покоробило Александра Дмитриевича. «Может, западня?» — подумал он.

Но Кугушев радушно пригласил последовать за ним.

Умывшись с дороги, они сели пить чай.

— Вам в городе показываться нельзя, уже заметили филеры, пробравшиеся на сходку, — сказал Кутушев. — У меня созрел план. Вы в сельском хозяйстве разбираетесь?

— Я агроном-статистик, — сказал Цюрупа. — Училище не дали закончить, зато есть практика…

— Вот и хорошо. В таком случае принимаю вас на должность управляющего моим имением «Отрада», которое находится в Уфимской губернии. Поработаем с вами на славу! Чем больше будет у нас прибыли, тем больше денег мы сможем дать на революционное дело. Идет?

«Фантастично! А что, если принять его предложение? — задумался Цюрупа. — Это имение можно сделать временным пристанищем для преследуемых полицией революционеров, таких, как я, да и деньги партии очень нужны».

— Идет, — согласился он…

Вячеслав и Александр сдружились. Немало времени они проводили вместе. Отношения их особенно упрочились, когда Кугушев, познакомившийся с сестрой Цюрупы, Анной Дмитриевной, женился на ней. Практичный, работящий агроном сразу поставил дело на широкую ногу, закупил заграничные машины, химические удобрения, приказал сеять только сортовыми семенами, стал разводить племенной скот. Отец Кугушева писал сыну, что доволен деятельностью нового управляющего, велел держаться хорошего человека…

Ранним утром, умывшись холодной водой и? наскоро позавтракав, Цюрупа садился на полюбившегося ему коня Булата и ехал в поле. Работники — местные крестьяне уважали управляющего: он был справедлив, внимателен, заботлив. Вел Цюрупа переписку с прежними товарищами. Но никто из окружающих не знал, что к управляющему не раз вечерами приходили его старые знакомые, он давал им деньги, продукты, помогал прятать запрещенную литературу.

Полиция все же и тут обнаружила Цюрупу. В Самаре арестовали ветеринарного врача К. К. Газенбуша. При обыске у него нашли неотправленное письмо, которое начиналось так: «Дорогой Александр Дмитриевич!»

— Кто такой Александр Дмитриевич? Кому адресовали? — допытывался следователь.

Арестованный упорно молчал. Тогда самарские жандармы разослали запрос по многим управлениям. В деле Цюрупы к тому времени уже содержалась переписка полицейских участков четырнадцати городов, в том числе Херсона, Симбирска, Уфы, Одессы, Харькова, Николаева, Севастополя, Тулы, Тамбова…

Обнаружили, что письмо Газенбуша было адресовано А. Д. Цюрупе, который исчез во время полицейской облавы в Тамбове. Выяснили, что кто-то видел его с молодым князем Кугушевым.

И вот в разгар сельскохозяйственных работ жандармы нагрянули в имение князя, произвели обыск в квартире управляющего. Цюрупа был в это время в поле. Маша, приехавшая недавно из Уфы, пыталась предупредить мужа, но жандармы помешали ей сделать это. Как только приехавший домой Цюрупа соскочил с коня, его арестовали.

Цюрупу заключили в Шацкую тюрьму, затем выслали на север, в Олонецкую губернию.

Это была тяжелая ссылка. В озерной Карелии, бывшей Олонецкой губернии, зимой стоят трескучие морозы. Снега выпадало так много, что засыпало избы, в сосновом бору люди проваливались по пояс, а ведь им приходилось рубить лес, чтобы обогреться. Летом же донимали комары. Ссылка не сломила Цюрупу. Бывший ссыльный Б. Поплавский вспоминал: «В тяжкие минуты ссыльных поражала исключительная вера Цюрупы в победу рабочего класса. Кристальная честность и братское отношение к своим товарищам ссыльным, умение подойти к каждому, вникнуть в мелочи жизни каждого ссыльного, побеспокоиться о нем — вот что характеризовало Цюрупу… Это был настоящий революционер с железной волей, искренне преданный рабочему классу».

Попал Александр Дмитриевич в маленький поселок Тудозерский Погост на реке Олонец. Маша, как только узнала адрес, приехала к мужу с сыновьями Дмитрием и Петром. Энергичная, умелая на все руки, она поддерживала мужа и других ссыльных.

Однажды весной, когда озера и речки Олонецкой губернии разлились, пути стали опасными, размытыми, в окошко избы, где жила семья Цюрупы, постучались. Александр Дмитриевич, выглянув из окна, ахнул, увидев знакомое лицо с чуть раскосыми глазами. Это был князь Кугушев. Но в каком виде! В оборванной одежде, в наручниках, со следами чрезвычайного утомления на лице. За его спиной стояли урядник и жандарм.

— Вот, говорит, что ваш близкий родственник. Так что привели, — объяснил урядник.

— Конечно, конечно. Снимите с него наручники, не убежит! — потребовал Цюрупа.

Так судьба снова свела Александра Цюрупу с князем Кугушевым. Ссылка еще больше сблизила их. Они договорились, что после отбывания срока снова встретятся в родовом имении князя под Уфой.

Спустя два года Цюрупу перевели в город Вытегру «в видах лучшего за ним наблюдения».

В 1905 году, когда окончился срок ссылки, Цюрупа приехал снова в Петербург, к Ленину, участвовал в заседании ЦК РСДРП. Владимир Ильич посоветовал ему вновь ехать в Уфу, восстанавливать старые партийные связи.

По поручению партии Александр Дмитриевич побывал и в Златоусте, рассказывал уральским рабочим о том, что произошло в Петербурге на Дворцовой площади 9 января 1905 года. Однажды, когда после очередного выступления Цюрупа уходил с митинга, неожиданно из-за деревьев выскочили жандармы, один из них закричал:

— Вот он, хватайте его! — и кинулся к Цюрупе.

Рабочие стали стеной, спинами прикрыли приезжего большевика. Жандармы оробели, побоялись применить силу. На этот раз Цюрупа ушел благополучно.

Цюрупа переезжал из города в город, выполняя поручения партии.

Полиция неотступно следила за ним. Летом 1910 юда унтер-офицер Изергин доносил:

«В Узенском винокуренном заводе № 20 — Вячеслава Александровича, князя Кугушева, существует партия социал-революционеров, к которой принадлежат управляющий имением Александр Дмитриевич Цюрупа, крестьянин из села Булгаково Чугунов и ихний объездчик Иван Кондратьевич Шустов… 20 июня В. А. Кугушев и управляющий А. Д. Цюрупа ездили в город Уфу, откуда вернулись 23-го того же июня… К управляющему Цюрупе из города Уфы 27 июня приезжали две сестры Рязанцевы… Все эти вышеупомянутые лица очень часто ездят на так называемые «Голубые озера», где, по собранным сведениям, прошлые годы устраивались неоднократные сборища…»