самолета, взявшего курс на север в направлении Альп, Светлана Аллилуева заснула. Спустя два часа, когда шасси самолета коснулось посадочной полосы аэропорта Женевы, она вновь обрела спокойствие.

В Нью-Дели, Москве и Вашингтоне перелет дочери Сталина из Италии в Швейцарию вызвал вспышку лихорадочной активности дипломатов. В индийской столице агенты ЦРУ 10 марта в офисе авиакомпании забрали все документы, связанные с отъездом Светланы. В советской столице было принято решение отозвать Бенедиктова из Индии. В Государственном департаменте активно шла подготовка к перелету Светланы в США и к предоставлению ей нейтрального статуса, если бы она того пожелала.

После прилета в Женеву Светлана была передана на попечение швейцарских властей. Она, сохраняя молчание, вышла из самолета, не ответив на многочисленные вопросы на немецком, французском и английском языках бросившихся ей навстречу репортеров. Ей была выдана швейцарская виза при одном условии: она не должна заниматься политической деятельностью. Все заинтересованные стороны старались убедиться в том, что это условие не будет нарушено. В это время министерства иностранных дел США, России, Индии и Швейцарии проводили постоянные консультации, стараясь решить возникшие с бегством Светланы проблемы и помочь ей в дальнейшем.

Швейцария была намерена гарантировать неприкосновенность ее частной жизни, а также личную безопасность. Вместе с тем Светлана была свободна решать, с кем встречаться и поддерживать переписку. Местные власти желали быть уверенными в том, что у русских нет причин опасаться, что ее присутствие в Швейцарии будет использовано для антисоветской пропаганды. За Светланой также признавалось право свободного выезда в любую страну, куда она пожелает.

В Швейцарии Светлане была выдана гостевая виза. Она не сделала ни одного публичного заявления во время своего пребывания в стране, и к ней не допускалась пресса. Тем не менее журналисты и фотографы старались использовать любую возможность, чтобы выследить ее. Офицерам федеральной полиции в Берне, столице страны, предлагались взятки, чтобы узнать местопребывание Светланы; репортеры наводнили сельскую местность в ее поисках.

Людвиг фон Моос, швейцарский министр юстиции и полиции, руководил «Операцией Светлана» все то время, когда она пребывала в стране. К Светлане был приставлен Антонио Жаннер, начальник одного из отделов Министерства иностранных дел. Визит Светланы начался с заявления правительства о том, что она «прибыла для кратковременного отдыха», и ей была выдана швейцарская виза, потому что «согласно имевшейся информации она никогда не занималась политической деятельностью». Было также подтверждено, что «она не намерена возвращаться в Советский Союз».

В то время как Рэйли собирался лететь в Вашингтон с личным докладом Государственному секретарю Дину Раску, Светлана в сопровождении охраны – детектива в штатском и двух полицейских – прибыла в отель в Шатель-Сен-Дени, где остановилась на обед.

Опасение огласки заставляло швейцарцев дважды менять местопребывание Светланы в стране. Сначала она поселилась в коммуне Беатенберг, на горнолыжном курорте, в Бернер Оберланде. Она занимала 16-й номер в отеле «Юнгфраублик», из окон которого открывался живописный вид на вершины Юнгфрау и Эйгер. Но Светлана и три ее телохранителя пробыли в Беатенберге только два дня. Несмотря на то что место было отдаленное, расположенное в десяти милях от Интерлакена, ее узнали вскоре после приезда. Светлана заказала вегетарианские блюда и минеральную воду в ресторане отеля; она сидела возле окна с занавешенными шторами. Но когда она покупала лыжный костюм в магазине Штели – это было 13 марта, – ее быстро опознали по фотографии из газеты.

Светлана говорила сначала по-английски, а затем перешла на немецкий. Она приобрела темно-синие лыжные брюки, куртку, перчатки и белую шерстяную шапочку. Продавщица Сильвия Шмокер рассказывала, что она была одета в темный плащ и вошла в магазин одна. Сильвия, так же как и хозяева магазина, Роберт и Эн Штели, сразу же узнали ее. Герр Штели сообщил об этом в полицию. Вскоре после этого охрана Светланы вывезла ее из отеля в такой спешке, что, по словам его менеджера Ханса Цалера, она не успела заплатить 29 франков по счету, деньги были переведены позднее. Эта спешка оказалась оправданной – на следующее утро толпа репортеров осадила отель.

Вместо того чтобы спускаться в долину по шоссе с крутыми опасными поворотами, Светлана и ее телохранители предпочли воспользоваться фуникулером. Они заранее предупредили швейцарскую полицию из Беатенберга, и машина уже ждала их на берегу Тунского озера.

Для того чтобы избежать повторения подобной ситуации, следующим пунктом назначения был выбран приют в Сент-Антуане, в семи милях от Фрибура, которым управляли католические монахини. Ее простая комната, единственным украшением которой было модернистское распятие и пальмовые листья, напоминала келью. Именно отсюда она выезжала на встречу с секретарем Министерства иностранных дел Индии Р. Джайпалом, который находился в Швейцарии с 12 по 16 марта. Джайпал должен был взять у Светланы письменное заявление, в котором она подтверждала, что индийское правительство не имело никакого отношения к ее отлету из Нью-Дели. Целью ее заявления было также снять с индийского правительства обвинение, что оно официально отказало Светлане в просьбе позволить ей остаться в Индии. Во время ее переговоров с Джайпалом присутствовал швейцарский дипломат Жаннер. Светлана утверждает, что он был приглашен по ее желанию, чтобы он мог свидетельствовать, что между ней и ее собеседником не осталось никаких недоговоренностей. Индийское правительство заявило, что присутствие швейцарского дипломата давало гарантии против возможных обвинений Джайпала в том, что Светлана якобы делала заявление под его диктовку.

После консультаций со швейцарскими официальными лицами Джайпал отправился в Москву, чтобы еще раз подтвердить, что Индия была непричастна к отъезду Светланы. В это время индийские коммунистические и другие газеты выдвинули обвинение, что Светлана была «похищена» американскими агентами против ее воли и при молчаливом согласии индийских властей. Джайпал пробыл в Москве три дня; он передал имевшуюся у него информацию индийскому послу Кевалу Сингху, чтобы он сообщил русским подробности бегства Светланы. Джайпал вернулся в Дели из Москвы, где представитель индийского правительства подтвердил, что оно не отказывало Светлане в просьбе остаться в Индии и даже не знало, что она хотела остаться. Пошла бы она на подобный риск, зная, что это приведет к ухудшению взаимоотношений индийского правительства с советскими властями?

Чего действительно индийское правительство не приняло во внимание, был тот факт, что Светлана во время ее пребывания в Аллахабаде говорила всем и каждому со свойственной ей искренностью и упорством, что она сыта Москвой, особенно безапелляционным отношением премьера Косыгина, и отчаянно хотела остаться в Индии, которую искренне полюбила. Так говорила ли она о своем желании остаться в Индии или нет? Это противоречие в заявлении позволяло парламентской оппозиции в Дели задать