- Она?

- На этот раз он, Виктор Павлович. Вам не говорили? - спросил он вдруг. - Марсанов ухаживал за его женой…

- Нет…

Разговор шел к концу.

- Мы тут договорились устроить вечер воспоминаний. Первая смерть у нас. И вообще собраться, поговорить. Кто его видел последним, где?

- Всей группой?

- Да, кто присутствовал. В том же ресторане. Вас пригласим. Приедете?

- Надо подумать. Во всяком случае, спасибо за приглашение.

От ворот к багажному двору двигался желтый приземистый микроавтобус, без окон, на маленьких колесах, с амбразурой в задней двери.

- Что это?

- Это? - Денисов не ожидал, что соседку Валова заинтересует машина. - «Мерседес» Министерства финансов.

Алена привычно кокетничала.

- Марсан, между прочим, клялся, что станет министром финансов.

- Как он к вам относился?

- Как все. - Она улыбнулась. - Всерьез, по-моему, не воспринимал. - Кокетство ее было чисто внешним. - А я лезла из кожи, чтоб заслужить доверие. Они были взрослыми - в десятом классе… Я перешла в четвертый.

- Имя Инна говорит вам о чем-нибудь? Инесса Мигалатьева… Вы ее знаете?

- Сколько раз бывала в нашей квартире!

- С Марсановым?

- Вообще-то с ним. Хотя считалось, каждый приходит сам.

- Они дружили?

- Со школы. Когда учились в институте, подали заявление в загс. Об этом мало кто знает. - Через плечо Денисова она смотрела на платформу отправления, там начиналась посадка.

- Известно, почему они расстались?

- Нет. Строили догадки, но точно никто не знал.

- А как вам кажется?

- Один что-то не смог простить другому. Я тогда училась в восьмом. Знаете, как в старых домах? Вся жизнь на виду. В подъездах, на подоконниках. Может, с кем-то увидели, а Юлик придал значение…

- Извините. - Младший инспектор уголовного розыска Леонтьев, в мешковатом костюме, в фуражке с кантом, похожий на отставного связиста или лесника, подошел со стороны кассового зала. - Вот ваш билет до Астрахани.

- Большое спасибо. - Алена полезла в сумочку. - Я так обрадовалась, когда вы позвонили. Не думала, что вспомните про билет, про отпуск. - Она достала деньги. - Я и упомянула-то вскользь.

На нее оборачивались: стройная, с хорошо уложенной прической.

- Мужа Инессы вы тоже знаете? - продолжил Денисов, когда Леонтьев ушел.

- Конечно. Они приезжают к Валову. Несколько раз мы с Андреем ездили к ним.

- И как?

Алена промолчала.

Желтый микроавтобус Министерства финансов появился снова, теперь он направлялся вдоль перрона к выездным воротам. Оба проводили его глазами.

- По-моему, первая любовь все-таки самая крепкая. - Алена покраснела, собственная ее тайна была шита белыми нитками.

Денисов проводил молодую женщину до метро. У входа, рядом с телефонами-автоматами, торговали пластинками; каждый продавец крутил свою.

- Вам приходилось снова потом видеть их вместе? Она догадалась, о ком он спрашивает.

- Да. В мае. В этом году. Они шли к ее родителям. От Сретенки. Около полуночи. А на следующий день рано утром соседка попросила меня сбегать за детским питанием. Я снова увидела Марсанова. Он шел от нее.

- А ее родители?

- Обычно они с весны уезжают на дачу.

- Как вы думаете? Мигалатьев мог пытаться мстить Мар-санову? Жене?

- Никогда! Вы не видели его?

- Нет.

- Не мог. - Денисов почувствовал твердую убежденность в словах Алены. - Он другой человек. Достаточно на него взглянуть, чтобы понять!

Кабинет Мигалатьева был на третьем этаже. Когда Денисов появился в приемной, секретарь как раз объясняла вошедшим до него:

- По вопросу гаражного кооператива никого не принимает!

Каждый день все идут и идут! После планерки уедет в управление!

Посетители послушно направились к дверям, Денисов тоже вышел.

Мигалатьев появился минут через десять. Денисов сразу узнал его: угловатый, в очках. Его чуть портило белое, словно обсыпанное пудрой лицо, маленький дряблый рот, подточенный едва заметными морщинками. На вид ему можно было дать около сорока.

Посетители попытались его окружить.

- После двадцать третьего, - на ходу объявил Мигалатьев чуть надтреснутым, словно расстроенным голосом. - Утверждение списков двадцатого. Раньше двадцать третьего в отделение не звоните. Иду! - крикнул он кому-то в конце коридора.

На долю секунды Денисов отвел взгляд, чтобы не встретиться глазами с бывшим сокурсником Марсанова.

- Иду! - повторил Мигалатьев. Заметно припадая на одну ногу, чуть раскачиваясь, он пошел вниз.

«Нет, Мигалатьев не побежал бы по платформе за соперником, - подумал Денисов. - Выбрал бы другое место и способ для объяснений».

Дом уютно расположился в глубине участка. Когда Денисов постучал, занавеска на террасе дрогнула, потом появилась Кольцова, переводчица, высокая, под метр восемьдесят, с капризным, умным лицом.

Денисов назвал себя, поздоровался.

- Я все знаю, - Кольцова вздохнула. - Вчера разговаривала с мамой. Вы звонили, расспрашивали… Даже не верится, что его больше нет! Прошу.

Денисов шагнул на террасу. Здесь стоял круглый дачный стол, заваленный словарями. Словари лежали и на стульях. В углу Денисов заметил прикрытую журналом сковороду - переводчица перед его приходом завтракала.

- Садитесь. - Она освободила один из стульев, сама устроилась в плетеном кресле напротив.

- Со мной из ресторана шел Рыжак. - Кольцова сразу заговорила о том, из-за чего Денисов приехал. - Но он тоже как-то быстро исчез. Махнул рукой, крикнул: «Позвони!» или «Звони». С нашими мальчиками всегда так… С кем ушел Юлий, в какой момент, я не заметила. Не представляю, к кому он мог ехать. Про платформу вообще разговора не было…

Она словно подражала кому-то много старше ее - многословному, обстоятельному (мужу? отцу?), производила впечатление воспитанной, несколько манерной девочки.

- Ресторанный счет, по-моему, остался у официанта. - Не обращая внимания на Денисова, она продолжала размышлять вслух: - Из Марсанова мог получиться классный переводчик! А вместо этого более чем скромное существование. Администратор, заместитель директора картины. Это можно и без английского! Администратор в двадцать восемь, и в тридцать, и в сорок. Личная жизнь тоже не удалась. В общем, одно к одному!

Последнюю фразу, как показалось сотруднику милиции, она скорее относила к себе самой.

- Перестало везти! В большом и малом. Перевод не ладится. И вообще, - в сердцах сказала Кольцова. Ей, видимо, хотелось, чтобы ее пожалели. - Поругалась со свекровью. А тут пришел вчера человек: срочно на час нужны деньги - привезти жену из больницы. А у меня, как назло, только двадцатипятирублевки. Отдала - и ни его, ни денег! Позвонила редактору, что сегодня буду, меня ждут, а ехать не на что!… - Кольцова в конце концов расплакалась.

- Что за человек?

- Сказал, рядом живет. Расспрашивать неудобно. Потом вспомнила: рядом никто не живет. Предупреждали: «Ходит по дачам, занимает рублей по десять-пятнадцать, исчезает…» Суммы небольшие - никто не заявит.

- Какой из себя?

- В фуражке. Пожилой. Что-то с глазами, какой-то непорядок, по-моему, бельмо.

- Как вы получили приглашение в ресторан? Устно? По телефону?

- Я в это время была у Болотвиной. Муж привез ей журнал, просила перевести. И как раз позвонил Рыжак, рассказал про встречу.

- Потом?

- Заехала к нему, завезла деньги… Какая-то полоса неудач. Этот с бельмом словно чувствовал.

- В Москву поедете? Я довезу.

- Надо ехать.

Собиралась она медленно: несколько раз брала