в руки то кожаную курточку, то журнал, снова клала на место.

Денисов посмотрел на часы: до обратного автобуса из Чернева еще было время.

Пока она закрывала дачу, он дошел до конца улицы, неопределенного возраста мужчина возился здесь с саженцами. Денисов сразу определил: не деревенский, дачник. Не теряя времени, заговорил:

- Мужика ищу. Пожилой он, с бельмом. Где-то живет поблизости.

Мужчина оставил саженцы.

- Есть один… - Он показал вдоль дороги. - Дом с синей террасой.

- В фуражке ходит?

- Не видел.

- А бельмо?

- Бельмо есть.

- Автобус на Можайск скоро? - Денисов проверил расчет времени.

- Через час. До Чернева дойдет, потом к нам. Денисов махнул рукой переводчице. Когда она подошла, разговор продолжился.

- Рыжак звонил Болотвиной, не зная, что застанет вас? Так?

- Да.

- Пригласили бы вас, если бы вы случайно не оказались у Болотвиной?

- Думаю, да. - Она улыбнулась.

Денисов вспомнил объяснение Болотвиной: «Давняя симпатия Рыжака».

У дома с синей террасой он попросил ее подождать, прошел во двор. У окна по другую сторону сидел пожилой человек, на столе перед ним лежали крохотные колесики и винтики.

Денисов постучал - человек поднял голову. На глазу у него было большое мутное бельмо. Он что-то кому-то сказал. В комнате появилась пожилая женщина, она подошла к окну, открыла форточку.

- Занимали деньги в поселке? Мужчина и женщина переглянулись.

- Сколько? - почему-то спросила женщина.

- Двадцать пять рублей. Обещали в тот же день вернуть. Они снова переглянулись.

«Наверное, каждый обманутый приходил вначале к часовщику…» - подумал Денисов.

Женщина о чем-то спросила мужчину. Денисову показалось, что она произнесла фразу: «Сказать, что ли?»

Мужчина подвинул ближе бумагу с винтиками, склонился.

- Это Панков, - сказала женщина в форточку. - За ним водится. Все знают, а молчат… Не хотят связываться! А люди к нам идут! Не вы первый… Дом 11.

- Где это?

- В той деревне, перед кладбищем. - Она показала. - Полдома у него. Жена уедет в гости, он и бродит. Идите, пока не ушел.

По дороге Кольцова успокоилась.

- В прошлом году традиционный сбор тоже был в октябре? - Денисов взял ее сумку.

- В ноябре.

- Сейчас октябрь. Она пожала плечами:

- Кто-то сказал: «Давно вместе не сидели! Надо встретиться!» С этого пошло.

- В ресторан вы пришли до Марсанова?

- Позже. Все уже были в сборе. Немного захмелели, дурачились… - Кольцова чуть помешкала. Денисову показалось, она недоговаривает что-то, о чем все они дружно решили молчать.

Зато тут же заговорила о несущественном:

- Все шло хорошо. Марсанов, в общем-то, был в своем репертуаре. Как и все они - Валов, Юрьев, Калядин. Сейчас хоть подшучивали, а раньше дрались… Был случай. Шли с курсов, Юрьев подрался со Святым. До крови. Прохожим пришлось растаскивать.

До деревни дошли быстро. В начале улицы показалось двухэтажное здание с библиотекой, почтовым отделением.

- Пожалуй, мне лучше сначала позвонить в редакцию, - сказала переводчица.

- Встретимся здесь.

Дом 11 состоял из двух половин. Денисов накоротко поговорил с соседкой и, ни в чем больше не сомневаясь, вошел на вторую половину. Дверь оказалась незапертой.

- Панков! - позвал он, не поздоровавшись.

Из комнаты появился с круглым хитроватым лицом, с бельмом на глазу мужик. Несомненно, тот самый.

- Вот он…

- Старший оперуполномоченный Денисов. Рад познакомиться.

Панков промолчал.

- Еду с черневским автобусом в Можайск. Решай. Отдашь деньги или сначала со мной в райотдел?

- Надо же… - непонятно начал Панков.

- Давай съездим. По холодку.

- Надо же… - Оказалось, Денисов не так понял. Округлое с безвольным подбородком лицо расплылось. - Только к ним собрался - и тут вы! Чуть не разошлись!

- Где деньги? - Денисов не намерен был терять время.

- Сейчас… - Панков обыскивал висевшую на вешалке одежду. Там он скрывал от жены свои нетрудовые доходы. - Вот! - Все купюры были затертые, старые.

Кольцова ждала его у почты.

- Спасибо, - обронила она удивленно и растроганно, когда сотрудник милиции протянул ей деньги.

- Что с редакцией? - спросил Денисов.

- Не еду. Редактор заболел, а мне это на руку. Посижу над переводом.

Ощущение, что кто-то упреждает его, не оставляло Денисова. Обстоятельства дела не были ясны до конца; несчастные случаи на транспорте нередко выглядели как неосторожные и умышленные преступления, а преступления порой квалифицировались поначалу как несчастные случаи. Вот и сейчас дело возбудили по признакам статей уголовного кодекса о нарушении правил безопасности движения и эксплуатации транспорта. Через десять дней его нужно было направить в прокуратуру, но, не ожидая срока, следователь прокуратуры Королевский (Денисов не раз вместе с ним работал) уже направил в отдел поручение о производстве следственных действий.

Всю обратную дорогу в поезде Денисов дремал вместе с большинством пассажиров.

Проснулся лишь раз - перед Голицыном. Женщина лет пятидесяти, медно-рыжая, с испитым бледным лицом, прокричала от входа:

- Граждане! Ночью обокрали! На вокзале… Не на что уехать! Кто сколько может… Спасибо. Спасибо.

Не задерживаясь, она быстро шла по вагону. Пассажиры раскошеливались.

- Хотите, помогу уехать? - спросил Денисов, когда мошенница поравнялась с ним.

- Мне?! - Прядка соскользнула ей на глаза.

За окном показались голицынские платформы. Электричка тормозила. Женщина быстро протиснулась в тамбур.

«Может, увидимся», - подумал Денисов.

Когда поезд снова отправился, капитан увидел женщину на платформе, взгляды их встретились…

С Рыжаком Денисов разговаривал в магазине, в директорском кабинете. Никто им не мешал, правда, Рыжак несколько раз по переговорному устройству связывался со складом.

Пока он давал указания, Денисов наблюдал за машинами и людьми по другую сторону стекла. Перекресток был из шумных: магазины «Цветы», «Книги», «Ткани». Какой-то человек на углу пил пиво. Огромные афиши приглашали на премьеры - «Приступить к ликвидации», «Европейская история».

У тротуара под окном стояли новенькие «Жигули».

- … Еще импортный вельвет, - передали со склада. - Плащевка.

- Все? - Он выключил переговорное устройство. Сам Рыжак за модой не гнался, одет был во все отечественное, но добротное.

Он вернулся к разговору:

- Не везло ему. Не выявил способностей. Финансы, товароведение, администраторство - в сущности, все не его. Потом, наверное, нашел бы себя.

Рыжак не упомянул о том, что Марсанов какое-то время работал под его началом в магазине.

- Неудачник. - Он поддернул рукава - из-под пиджака блеснули крупные на сверкающей металлической основе запонки. Денисов обратил на них внимание. - Судите сами. Экономист, а работал администратором. Сменил профессию. То, что занимался языком, я уже не вспоминаю. Кошке под хвост. - Рыжак рассуждал основательно. - Развелся. Оставил квартиру…

- Давно виделись с Марсановым?

- Весной.

- Договорились о встрече?

- Случайно. Здесь, на Кирова. Я шел перекусить в «стекляшку», вижу - Марсан.

- Один?

- Он ехал в Госкино. Один. Вместе пообедали, он поехал по своим делам, я вернулся сюда.

- Интересовался делами в магазине?

Рыжак задержал взгляд на карандашах, которые время от времени катал по столу, потом посмотрел на Денисова.

- Спрашивал. Все здоровы, сказал я, работают… - Он не уточнил, откуда Марсанов знает сотрудников магазина, извинился, нажал на переговорное устройство.

- Слушаю, - ответил женский голос.

- Вера, узнайте, есть ли еще импортный материал.

- Немного осталось. Греческого.

- А турецкий? Пусть Полина Семеновна сообщит остаток… - Деловитость