class="empty-line"/>

Я иду, дорогая, к тебе по тропинке лиловой, тенистой,

Замечаю твой призрачный след на июньской траве шелковистой.

На любимой лужайке своей ты с утра мелодично смеешься,

В необъятную синюю даль быстрой ласточкой радостно рвешься.

На лугу, ненаглядная, ты красотой восхищаешься мало,

У сердитой, жужжащей пчелы замечаешь ты тонкое жало.

Над прозрачной, журчащей рекой небо сумрачной грустью объято,

По бескрайним зеленым лугам ты беспечно шагаешь куда-то.

В серебристо-молочном дыму ты смеешься, легка, шаловлива,

В тишине беспокойной тебя задевает плакучая ива.

Ты стоишь на земле, не дыша, ты, родная, почти невесома,

Аромат ощущаешь в лесу, растекается всюду истома.

Невесомые кудри твои развеваются так своенравно,

В заповедном прекрасном краю ты плывешь по цикорию плавно.

Я хмелею, романтик чудной, от улыбки твоей лучезарной,

Ветру машешь упругой рукой, ты становишься снова янтарной.

Обнимаю я крепко тебя, ты на это не сердишься, в общем,

Ты спешишь по дороге прямой, ты гуляешь по сказочным рощам.

ЭТО ЛЮБОВЬ

Плечистый, румяный романтик грустит без любимой тревожно,

Он в хмуром лесу незнакомом взволнован, расстроен, возможно.

В таинственной, сказочной роще печальная иволга плачет,

Мечтатель на милой планете улыбку веселую прячет.

На этой земле беспокойной он дружит лишь с ветром бездомным,

Поэт с голубыми глазами сражается с миром огромным.

Угрюмый приятель на тополь глядит все равно равнодушно,

Зеленые кроны деревьев брюнету кивают послушно.

В осеннем тумане под вербой так трудно стать парнем беспечным,

Красотке, смазливой, невинной, не кажется он бессердечным.

Шалунья стоит возле друга в беретке и с алой корзинкой,

Лучи золотистого солнца сверкают над светлой тропинкой.

Красавица возле рябины на юношу смотрит лукаво,

На это крутая кокетка имеет моральное право.

Спокойно к хмельному аскету прекрасная нимфа подходит,

За белую, девичью руку ее он из рощи выводит.

Искрится влюбленная пара на призрачной, звездной поляне,

Любовь неземная бывает не только в чудесном романе.

Холодное небо над ними прозрачно, бесстрастно и чисто,

Блестит полевая дорога, фиалка звенит бархатисто.

Бродяга с нарядной подругой шагает по блесткам и росам,

По мокрой траве россиянка идет с Елисеем курносым.

ИКОНА

В пеньюаре ночном ты глядишь на меня,

Осторожно поводишь плечами.

Невесомо дрожит полумрак от огня,

Освещен строгий облик свечами.

Не торопится тень из глухого угла,

Легкий звон окружен кружевами.

Незаметно горит позолота стола,

Говорю я простыми словами.

Я тревожно ловлю твой задумчивый взгляд,

Белой грудью любуюсь украдкой.

До смолистых кудрей я дотронуться рад,

В жизни ты остаешься загадкой.

Для меня ты становишься, Люба, святой,

Я тебя окликаю для ласки.

Ты волнуешь меня неземной красотой,

В темноте разливаются краски.

Я твой матовый лоб задеваю рукой,

Я смотрю на тебя, на икону.

Не пугает меня неподвижный покой,

Не спеша направляюсь к амвону.

За окном дребезжит разноцветный трамвай,

Ты молчишь, молодая мадонна.

Раздражает меня нарисованный рай,

В небе синь вековая бездонна.

Улыбаешься ты на бессмертном холсте,

Тяжело создается картина.

В небосводе чужом блещут звезды не те,

Замечается вспышка рубина.

На моем полотне ты искришься для всех,

Солнце к небу гвоздями прибито.

Мелодично звучит бархатистый твой смех,

Надо мной ты смеешься открыто.

Над твоей головой полыхает венец,

Он сравним с золотым ореолом.

Я молюсь на тебя, безрассудный глупец,

Быстро я становлюсь богомолом.

Над июльской землей замирает гроза,

Растекается запах полыни.

На ресницах моих серебрится слеза,

Я живу для тебя, для богини.

В предзакатных лучах вижу твой силуэт,

Летней ночью я вижу зарницу.

В доме я берегу чудотворный портрет,

Образ твой ставлю я на божницу.

***

Улыбаюсь людям я, Евгений,

Помню этикет.

Не пошляк, тогда, быть может, гений?

Тут большой секрет.

Утром дарит сумрачная Кама

Волн ленивый всплеск.

Жизнь моя — сплошная мелодрама,

Так сказать, гротеск.

Вьются чайки над рекой холодной,

Солнышко встает.

Восхищен я интриганкой модной,

Не кривлю свой рот.

В небе все сильней сверкают краски,

Ярче акварель.

Я хмелею от народной пляски,

Пусть звучит свирель.

Я над бездной замираю с милой,

Громко хохочу.

Наполняюсь небывалой силой,

Все мне по плечу.

Я давно горжусь своей Отчизной,

Ветер бьется в грудь.

Весело с красавицей капризной

Продолжаю путь.

Я любуюсь солнечной картиной,

Песней удалой.

Девушка танцует под рябиной,

Вертится юлой.

***

Летом полыхал невозмутимо

Розовый рассвет.

У реки грустил необъяснимо

Молодой поэт.

Хмурый вяз стоял на косогоре,

Листьями шурша.

Синева плыла в наивном взоре,

Плакала душа.

Захмелел Сергей на перекрестке

Жизненных дорог.

Парень был подобен яркой блестке,

Сильно вспыхнуть мог.

Хулиган уехал из Рязани,

Жил в Москве чудак.

Он читал стихи красивой дряни,

Молча шел в кабак.

Куролесил модник златокудрый,

Посещал притон.

Выучил с годами щеголь мудрый

Воровской жаргон.

Взволновал московскую богему,

Поднял свой престиж.

Преподнес красотке диадему,

Покорил Париж.

Ночью вел Есенин проститутку,

Сердце веселя.

Жаль, что с ним сыграла злую шутку

Крепкая петля.

МУСЛИМ МАГОМАЕВ

Расставлены ноги на красном стекле,

Расправлены плечи в цветном хрустале.

Муслим Магомаев на сцене стоял,

Услышала публика чудный вокал.

Концерт проводился в Кремлевском Дворце,

Огни полыхали на гордом лице.

Певцом восхищался Советский Союз,

Искрился артист в окружении муз.

У зрителей счастьем сверкали глаза,

По чьей-то щеке пробежала слеза.

В сердца проникал золотой баритон,

Отчизну родную обрадовал он.

В Москве Магомаев на бис выступал,

Людей будоражил горячий накал.

Трагический голос звенел, как металл,

Народный артист песни петь перестал.

Кумир притомился на звездном пути,

Муслим вдруг решил из эстрады уйти.

Он быстро состарился в самом конце.

Планета скобит о великом певце.

Л.В.

Озорная россиянка, вы искритесь на рассвете,

Вы шагаете с улыбкой по таинственной планете.

По сапфировой тропинке вы торжественно идете,

Розовеет ваше платье в серебре и позолоте.

Ослепительное солнце летним днем стоит в зените,

Грациозная красотка, вы молчание храните.

Под загадочным каштаном вы смеетесь безмятежно,

Белоснежный, легкий локон поправляете небрежно.

Вы скользите осторожно по траве, как саламандра,

Разливается повсюду тонкий запах олеандра.

Над отчизной торопливо растворяются туманы,

Взгляд веселый замечает золотистые шафраны.

Вы ласкаете ладонью грациозные бутоны,

В чудной дымке лиловеют очень крупные