Все было отлично, а местами даже замечательно, пока не дошла до графы обязанностей. А там… В конце затесалось черным по белому – 13 поцелуев в неделю… Что?! Серьезно?.. Э-это не шутка?

Потерла глаза и переносицу, просмотрела пункт заново. Вдруг почудилось. Но нет! Зачитываю, пункт 5.13: "В обязанности работника входит по волеизъявлению работодателя осуществление действия, именуемого в дальнейшем, как поцелуй, в количестве 13 штук в неделю…"

– Что-то не так? – спросил Николас, подымаясь со стула.

– Э, тут возможно какая-то шутка, или же ошибка твоего юриста… – Начала было я, искренне надеясь, что так оно и есть.

Но щедрая сумма договора, воспоминания о разговоре на паркинге подтолкнули на мысль… Выходит, что нет?!

Сидя в машине несостоявшегося работодателя, который вызвался меня подвести, я раз за разом прокручивала в голове детали нашего с ним разговора и не могла найти объяснения его словам.

– Тут нет никакой ошибки, – невозмутимо произнес Хартвин, склоняясь ко мне то ли за авансом, то ли за демонстрацией.

– Да как ты смеешь использовать мое положение, чтобы добиваться своего! – прокричала я, стукнув ладошкой по столу.

Обида застилала глаза, и, кажется, все же выступили слезы.

– Ты мне нравишься, Эшли, – произнес он спокойным и даже каким-то бесцветным тоном. И никакой пылающей страсти в глазах, вообще ничего! Было бы чему верить, а тут?.. На что, естественно, вспылила и бросила на автомате:

– А ты мне – нет!

Какая-то пара секунд пристального разглядывания моего лица, и он все же отстранился, отвернувшись следом. Затем сгреб пакеты с одеждой, и я услышала тихое:

– Пойдем, отвезу тебя домой, – после вручил одежду из дорогущих бутиков, буквально приказав: – Забери это с собой, выкинешь, где пожелаешь.

И вот мы миновали уже третий квартал Нью-Йорка в полном молчании, не считая дежурного вопроса:

– Куда тебя подкинуть?

– Клайнс стрит 47, на пересечении пятой авеню, – произнесла ровно, словно таксисту по привычке.

– Ты живешь в Хеллз-Китчен? – удивленно вскинув бровь, уточнил Николас.

– И что? Зато Таймс сквер недалеко, – а в уме прибавила слово – «относительно». Ведь до улицы газетчиков было не так уж и близко. С таким же успехом могла бы упомянуть и Бродвей.

И на этом разговор кончился, толком и не начавшись. А когда он притормозил на углу, возле входа в супермаркет на первом этаже, то включил аварийку. Затем обернулся назад и достал с заднего сидения безумно шелестящие бумажные пакеты – причина, по которой я сила спереди в его купе. Затем всучил их мне вместе с визиткой и словами, наверняка, заученными для таких случаев:

– Звони в любое время, если передумаешь. Был рад видеть.

На автомате запихала серебристый, блестящий кусок картонки в карман. А когда Хартвин обогнул машину, видимо, чтобы галантно открыть предо мной дверь, то не успел. Я уже управилась сама и даже из машины вылезла без происшествий, хотя ватные ноги подкашивались, а нервы натянулись до предела. Голова и вовсе напрочь отказалась работать, предлагая броситься ему в объятья и наплевать на все свои чувства и жизненные принципы…

На что лишь горестно вздохнула и нерешительно переступила с ноги на ногу. Еще не хватало превратиться в какую-нибудь там содержанку. Да даже если так! Никогда не пробовала и не знаю, как себя вести. А это пугало еще больше, заставляя спотыкаться на ровном-то асфальте.

Машина Харта тем временем отъехала, и я наконец смогла дышать свободнее, постепенно выравнивая взбунтовавшийся сердечный ритм. А тут еще и прохожие, норовившие налететь и сбить с ног.

В общем, чудом миновала толпу с пакетами, как назло высыпавшую из супермаркета, и завернула за угол: один, второй, оказавшись на задворках здания.

С превеликим удовольствием опустила пакеты на более-менее целый кусок асфальта, чудом не разбитый грузовиками, часто подвозившими товары в магазин. Чем, кстати, постоянно мешали моему спуску с пожарной лестницы. Ну хоть в чем-то повезло сегодня, залезу домой без приключений. Потому выудила металлический шест из кучи порченных картонных коробок, выбрасываемых нерадивыми грузчиками и, дотянувшись его крючковатым окончанием до лестницы, спустила ту вниз.

Глядя на одежду сейчас, поняла, что все-таки ненавижу Хартвина. Вот как мне всю эту батарею пакетов поднимать по пожарной лестнице? Так ведь и свалиться можно…

В итоге кое-как поднявшись на второй этаж, в очередной раз помянула обоих: Николаса и мою хозяйку, удумавшую сделать перегородку в своей квартире. Неужели нельзя было просто сдавать комнату с санузлом? Можно подумать, я у них что-нибудь стяну.

Да уж.

Почти даже не порвав пакеты, хоть и пару раз цеплялась ими за края металлических перил, таща всю эту братию из последних сил, я все-таки добралась до третьего этажа. А там… встретила самый настоящий хаос. Даже разглядывая комнату сквозь зарешеченное окно и веревочные занавески, увидела, что кто-то разворотил и раскидал по полу все мои вещи!

Неужели взломщики и грабители наведались?!

Дернула ручку, но, увы, дверь на пожарную лестницу была заперта. Да и окно цело, как и решетка. Провернув стандартные два оборота ключом в замке, ошарашенно вошла внутрь, оглядываясь по сторонам. Взлом и поиск ценного – налицо. И лишь пройдя к коридору, поняла причину запертого замка. Перегородку бесцеремонно снесли. Да так, что куски обоев и части гипсовой стены валялись преимущественно с моей стороны, мешая проходу в туалет.

– О, халявщица явилась! – Из глубины коридора проворчала моя хозяйка, высовывая свой нос из-за угла.

– Кто-кто, прости? – уточнила на автомате ошалевшая я.

– Кто слышала… Три месяца не платишь мне за аренду. Скажи спасибо, что не выкинула тебя раньше!

– ЧТО?! – взревела я, истерично соображая, где ошиблась? И зачем-то вслух начала оправдываться: – Да-да… я же платила твоему мужу!

– Кому-кому? – из коридора вылезла грузная туша мужчины с жирными волосами и жиденькой бородкой. Сей яркий представитель любителей фастфуда оттеснил в сторону мулатку Серину с довольно выраженными, причем не только внешне, мексиканскими корнями, оттого и вспыльчивую.

– Ну, мужчине, открывающему дверь, – стушевалась я, напрочь, отказываясь верить происходящему.

– Ах, ты тварь! – взревел мужик, замахиваясь (судя по всему) на свою жену или и вовсе сожительницу. Его бычий взгляд заставил меня паниковать еще больше. Пальцы непроизвольно разжались, выпуская злосчастные пакеты на пол.

Серина же, отхватив смачную оплеуху, такую, которая отправила её на встречу со стеной, не сразу опомнилась и лишь заскулила:

– ДА ОНА ВСЕ ВРЕТ!

Я же дожидаться реакции мужика не стала и пулей выскочила на лестницу, услышав вдогонку закономерное: – Эта гадина никому не платила! Дик!