Продолжая спускаться в небывалой спешке по лестнице, я же мысленно возмущалась:

«Да как это я не платила?! Я же её раз пять точно видела с этим типом и, как договаривались, заносила оплату наличностью. А там постоянно на него натыкалась. Поэтому, когда её не было дома, пару раз передала деньги ему, не подозревая ничего дурного!»

Только оказавшись на твердом асфальте, опомнилась, вспомнив про несчастные пакеты, документы, вещи, всё! Тут же чуть не взвыла из-за навалившихся неприятностей. Неприятностей?! Катастрофы! И как мне теперь быть?..

И в довершение всех моих проблем услышала вой сирены. Правда, дожидаться не стала, а поспешила смыться подальше… Ведь привод в полицейский участок еще пол беды. Эти вначале посадят, а потом найдут, за что. Да и личное дело будет нещадно загублено одним только подозрением в нарушении закона. И прощай офисы, да здравствует работа официантки.

А пока я бежала, минуя квартал за кварталом, как спринтер, иногда останавливаясь, чтобы передохнуть, то не совсем замечала, куда вообще двигаюсь. Остановилась лишь тогда, когда перед глазами потемнело, потому как перешла дорогу и занырнула в туннель под низенькое здание, тянущееся на мили параллельно Вест стрит. Окинула затуманенным слезами взором обстановку и заметила впереди стоянку, ту самую, которая на окраине Манхэттена в Соуз Хьюстон, сокращенно Сохо.

Так. Радовало одно. Кажется, я знаю, где нахожусь. Потому что помню, что тоннель Линкольна оказался далеко позади, и Грин Вилледж, где успела посидеть на лавочках, восстанавливая силы. Значит, действительно в Сохо.

Взвизгнувший клаксон проезжающей рядом машины то разгоняющейся, то притормаживающей, а иной раз и вовсе сдающей назад, заставил испугаться вновь. За рулем её сидели самые настоящие отморозки с убийственными взглядами.

Сорвавшись было на забег, я не успела толком даже закричать. Выскочивший двухметровый амбал в потном спортивном костюме и с огромной цепочкой на шее тут же преградил мне путь. А зажав рукой рот, утянул за собой в машину.

Что происходило дальше, помню смутно.

Из-за нехватки воздуха почти сразу чуть не потеряла сознание. Лишь обрывки фраз всплывали в голове, кинутые в машине, пока меня обыскивали:

– Щ-щет! Да у неё ничего нет! – визгливый голос одного противно резанул слух.

– Захлопнись, Марв. Тут визитка, – произнес другой тихим прокуренным голосом с самым настоящим итальянским акцентом, смягчающим согласные.

– Давай, просто поимеем её и скинем в канал, а? – прозвучало откуда-то спереди.

– Вначале бабло. Ты забыл, сколько должен Большому Брату? – ответил ему (судя по всему) тот самый итальяшка.

И следом еще более смачное от визгливого:

– Щ-щ-щет! Поворачивай, Джед.

***

Из глубокого небытия меня вырвали пистолетные выстрелы. И их было много. Действительно. Много! Штук десять, если не ошибаюсь… И с каждым резким звуком сердце чуть ли не останавливалось в груди.

Я валялась на заднем сидении машины, когда пришла в сознание, и потому до смерти перепугалась, мечась взглядом по кожаному салону. Я-я так сильно боялась, ожидая, что одна такая шальная прошьет авто вместе со мной насквозь. Оттого не сразу узнала человека, открывшего дверцу со скрипом.

– Аа-а-а! – заорала прежде, чем в очередной раз повалиться в сон от нервного потрясения. На ухо же мне успели прошептать знакомым голосом перед тем, как я отключилась: – Тише, Эш. Это я, Ник.

Проснулась я от теплого прикосновения руки ко лбу. Вздрогнула и подскочила с кровати лишь для того, чтобы в очередной раз попасть в чьи-то тиски.

– Тише-тише Эшли, – успокоил меня мой несостоявшийся босс, – это я, Хартвин.

– Где я? – задала глупый вопрос.

Ведь характерная окружающая меня обстановка могла соответствовать только борту самолета, причем какому-нибудь частному лайнеру. Кроме нас двоих среди комфортабельного салона с откидными креслами на манер кровати здесь никого не наблюдалось.

– На самолете компании «Хартвин анд Мэйгар компани», – прозвучал официальный ответ Николаса, тут же выпустившего меня из вынужденных объятий. Его такой теплый и искренний взгляд с улыбкой заставил ноги мои подогнуться, или же этому способствовал резкий подъем. Но одно верно точно. Сев обратно в кожаное кресло – я почувствовала себя заметно лучше. И голова кружиться перестала. Поэтому кивнула ему и стала разглядывать салон.

На столике рядом с моим креслом лежала очередная папка документов, и я снова заподозрила неладное. Уточнила с нажимом:

– Что там?

– Ах, это, – вздохнул он. – В общем, на тебя подали заявление в розыск, обвинив в краже тех дорогих вещей, которые ты оставила, убегая из квартиры арендодателя, и еще что-то там нарыли из налоговой.

– Да неужели? – скептически протянула я, несильно-то удивляясь произошедшему. Видимо, сказывался нервный срыв. И состояние полной апатии дало о себе знать.

– Эшли, я хочу загладить перед тобой свою вину, – поддавшись чуть вперед, Хартвин попытался притронуться к моим рукам, но я их убрала. Исключительно инстинктивно получилось. Сейчас мне вообще ни к кому не хотелось прикасаться, даже к себе самой, памятуя руки тех хулиганов, бесцеремонно лапающих мое тело. Бр-р. С ужасом вздрогнула.

Хартвин же чему-то нахмурился и отдалился, сев глубже в свое кресло, установленного прямо напротив моего через маленький журнальный столик. Мазнув взглядом по интерьеру, я с интересом взяла папку и стала по очереди доставать оттуда документы со своими фотографиями.

– Теперь ты – Эвелин Черити.

– Да уж, хорошо хоть не вишенка, – проворчала, продолжая безразлично разглядывать водительские права с разрешением на все классы автомобилей и не только. Хотя я же даже мотоциклы ни разу не водила, не то, что грузовики.

Следом достала паспорт Соединенного Королевства с именем Эвелин Черити, все как он и сказал.

На что Ник поспешил пояснить:

– Ты мой секретарь, которого я нанял в Англии и похлопотал об оформлении тебе грин-карты. Потому, пока твоя легенда приживется во всех инстанциях, тебе придется немного подождать. А чтобы скрасить твое ожидание… – на этих словах он замолчал, а я рискнула вставить:

– Мне придется прыгнуть в твою постель за всё это?

– Нет, – отрицательный ответ Ника заставил меня удивленно вскинуть бровь.

Неужели он действительно не рассчитывает на уступки, так скажем, с моей стороны? Слабо в это верится. Однако выбора у меня, похоже, нет…

Не дожидаясь моего следующего едкого замечания готового сорваться с языка, Хартвин произнес на опережение:

– Тебе предстоит всего лишь отдохнуть на Гавайях. – И снова эта обезоруживая улыбка тронула его губы. – Я еду туда по делам и обещаю тебе не досаждать.